Режиссер сказал: одевайся теплее, тут холодно - читать онлайн книгу. Автор: Алеся Казанцева cтр.№ 79

И я хорошо помню, как она стоит на крыльце киностудии, курит и говорит…

Вот поэтому нельзя написать эту историю, а можно только рассказывать. Потому что интонации, тонкий запах духов, немного вина шампанского, сбитые локоны, длинный мундштук и огромная шляпа с гнутыми полями, манеры, вьющийся сигаретный дым, и все вот эти ее шпильки, линии, кисти и пальцы…

Она стоит на крыльце киностудии, курит и говорит: «С… сс… сумасшедшие, они просто сумасшедшие. Безумцы!»

Улетели режиссеры на разных самолетах.

Еду сейчас в троллейбусе, впереди меня пара, мужчина и женщина. Звонок. Женщина отвечает, и дальше разговор примерно такой: «…Да вы что?!..Ну это же дети…..Я вас очень хорошо понимаю, но и вы меня поймите… Но у меня нет таких денег… У меня отец умер пять дней назад, с мужем развелись, я осталась совсем одна… Муж деньгами не помогает, живет с моей сестрой! У меня никого не осталось!.. Мать только больная не встает, под себя ходит, я разрываюсь на две работы… Дача у нас сгорела, вот сейчас еду в милицию, с братом наследство не поделили, он дачу сжег и мне угрожает, а на кого я сына оставлю и мать?!»

Думаю, вот пиздец-то, а я еще ною. Женщина кладет трубку, мужчина спрашивает ее: «Чо эт ты со мной развелась? Какая сестра?» А она: «Да Генка чей-то планшет разбил, мамаша звонила, денег просила».

Как-то раз ехала в поезде на съемки. Вся группа полетела на самолете, а я люблю поезд. Стук колес, запах шпал, стакан звенит на столике. И вот захожу в купе, а там три кавказца мохнатых. И луна еще светит черно-белым светом. А от кавказцев прямо силуэты на стене вместе с мехом. Думаю, ну вот тебе и стакан звенит в подстаканнике, нюхни шпалу, постучи колесами. Всю же ночь храпеть будут, заливаться и дрожать на вдохе. Съездила Алеся в командировку, выспалась в поезде.

Они меня будят ночью и говорят: «Слушай, девушка, ти так громко говоришь во сне, мы спать не можем. Ти как зверь разговариваешь! Мы два часа слушаем, будь человеком, где совесть твоя?»

Я кричу во сне «Внимание! Приготовились!», «Постановщики, срочно подойдите ко мне!», «Внимание!».

Кавказцы говорят: «Думали, выспаться сможем, Богом просим заткнись, пожалуйста, а?»

Мы пошли гулять и лепить снеговиков. Дима вылепил нашу семью. Расставили по росту. Степан еще маленький, поэтому двухсекционник, он замыкал ряд.

Морковка досталась только Диме, потому что он главный.

Дальше была такая история. Мы слепили их вечером, культурно провели досуг всей семьей. Вроде как тимбилдинг. И пошли спать. В два часа ночи я лежу и думаю, что как же маленький снеговик стоит там в сторонке, по росту… а вдруг ему дует? холодно? вдруг кто-то заденет? И я говорю Диме, что надо сходить и переставить двухсекционника между нами, подвинуть его. Чтобы мы были с боков, окружали и защищали.

Дима не стал смеяться мне в лицо. Оделся, пошел и переставил. Может, тоже так думал, а может потому, что зачем связываться с беременной.

Мы купили квартиру в доме, которому 101 год. И ремонт тут больше похож на раскопки. Снимаем штукатурку, а там кирпичи с клеймом. ИП Воронинъ. Нашла его в интернете. Оказалось, что жил такой Иван Павлович Воронин. Имел свой кирпичный заводик в Мытищах. На двоих с Герасимовым построил железную дорогу для транспортировки продукции и сырья. Герасимов оказался не чист на руку, выкупил себе территорию, по которой шла ветка дороги, и наш Воронин остался без транспортного сообщения. Пришлось ему строить свою линию в обход подлеца Герасимова. Делал Воронин свой кирпич дальше, из него построили наш дом в 1914 году. Началась война, рабочие ушли на фронт, заказы сократились, производство стало глохнуть. В 1917 завод Воронина вовсе закрылся. Где он этот Воронин лежит? Сгнил уже давно, и пыли не осталось даже.

Как, наверное, ругался Воронин, клял этого Герасимова, в сторону его смотреть не хотел. Матерился, когда ему за обедом сообщили, мол, Герасимов разрешения на пользование дорогой не дает, надо строить свою в обход, а это громадный крюк. Расстегай поперек горла встал. Плевался ходил, считал деньги и сокрушался. Жена его жалела. Сын гимназист с тонкой шеей быстро шел в свою комнату, чтоб злому отцу на глаза не попадаться. Или у него была толстая дочь, и она переживала только о том, чтобы выйти замуж. А потом раз – война, а потом два – 1917 год. И нет больше данных ни о Воронине, ни о Герасимове. Только мы со строителями-молдаванами стоим около стены, рот открыли, смотрим на этот кирпич, мобильные телефоны звонят, на встречу надо ехать, а строители такие: «Да гипсокартоном кирпич закроем и ровно будет». Мы говорим: «Вы с ума сошли?» Мы с ними так и общаемся, только этим вопросом.

– Вы что с ума сошли?

– Да это вы с ума сошли?

Нельзя никакой гипсокартон, надо прямо выбежать посреди квартиры и закричать: «Так! Быстро все собрались и вышли отсюда! Убрали свои инструменты, покрыли все лаком и оставили так, как есть!!!»

В стенах оказались зашиты толстые металлические балки. Клепки размером с яйцо. У меня горло схватывает от восторга, это же сокровище, реликвия! И опять этот диалог имени гипсокартона:

– Вы с ума сошли?

– Да это вы с ума сошли?

Вскрыли все полы, а там бревна лежат поперек железных балок, промежутки песком пересыпаны. Дима копал палочкой, клада нет. Судя по тому, что строители до сих пор ходят на работу, они тоже ничего не нашли.

Дом раньше был зданием Энергетического института. Тут располагались классы. В Великую Отечественную расположился госпиталь. В квартире остались отметины на паркете от кроватных ножек. Потом здесь разместились лаборатории Бауманского университета. В 50-х годах дом решили поделить между профессорским составом, распилить его на квадратные метры. Судя по тому, что в доме нет ни одной одинаковой квартиры, можно представить тот суетный день, который случился в этом здании однажды в 50-х. Когда профессора или их жены, тещи, которые будут покрепче и покруче своих полоумных физиков, делили площадь быстро и спешно. Стены в нашем доме стоят прямо на паркете – вот так люди торопились. В домах есть тамбуры на три входных двери. Справа, посередине и слева. Обычное явление. А в нашем доме на одном этаже есть такой тамбур, где дверей три, но квартир две. Дверь посередине – это одна квартира. А двери слева и справа – это входы в другую квартиру. Квартиру посередине хотят продать, но никак уже много лет. Потому что вход в нее по документам через другую квартиру. Ловушка! По тамбуру из правой двери в левую ходит женщина с полотенцем на голове, в руках кастрюлька с борщом. Потому что с одной стороны тамбура у нее кухня и комната, а с другой санузел и другие комнаты. Когда площадь делили, время было советское, дом принадлежал одному ведомству, соседи дружили – «ну что мы, не договоримся между собой?» – никому в голову не приходила продажа, приватизация, ипотека… А сейчас все не так. И люди другие. Соседи, которые держат квартиру в ловушке, готовы купить жилплощадь посередине за мизерные деньги. А не хотите продавать – так и сидите в заложниках, нам и так нормально. Вы с ума сошли? Да это вы с ума сошли…