Режиссер сказал: одевайся теплее, тут холодно - читать онлайн книгу. Автор: Алеся Казанцева cтр.№ 38

Хотя очень понимаю человека по имени Кирилл. Вот я, когда была маленькая, то мама выводила меня за руку из квартиры. И пока она закрывала дверь, то я сползала по стенке и сидела на корточках. За окном было утро, солнце и очень холодно. Я очень не хотела идти в садик, очень. Очень хотела обратно домой и спать. И я ненавидела гольфы. Сидя на корточках, грызла их около коленок и вытаскивала зубами нитки. И стены в подъезде были желтыми, лестница бетонная. Перила крашеные. Это был город Рубцовск, Алтайский край. А когда мама вела вечером из садика, то у нас была традиция. Мы проходили мимо памятника Защитникам Отечества, и я всегда (ВСЕГДА) спрыгивала там со ступеньки. Огромное и пафосное слово Родина, которое больше подходит для гимнов, но не для обычной жизни, – это ступенька, с которой ты прыгаешь, а мама держит тебя за руку. Или арбузное поле с самолетом. Или дерево тутовник.

Человек по имени Кирилл, я потеряла ваше письмо. Хочу вам сказать, что, к сожалению, времени у меня не было никакого. Поэтому водитель заехал за мной пораньше. И мы отправились в путешествие в район Юнус-Абад. Все, как вы просили. Я начала ненавидеть свою сентиментальность еще тогда, когда будильник позвонил в шесть. Надо было успеть до того, как вся группа проснется. Никакая сила на свете не может поднять меня в шесть, если только это не путешествие в район ЮнусАбад. Вы писали, что раньше это была окраина города и я вам хочу сказать, что сейчас это почти так. Мы ехали, ехали, а водитель говорит: «Вот твой Юнус-Абад, что ты здесь собралась смотреть – не знаю, потому что тут нечего смотреть. Разве что американское посольство, как раз мимо едем». И я точно помню, что еще подумала: «Зачем мне это посольство?» И на чистом автомате, поскольку мы полмесяца только и занимались тем, что все фотографировали, высовываю руку из машины и делаю общий план. Один, второй, чтобы флаг развевался в кадре. Хотя зачем мне этот флаг? Ну, раз приехала… Сразу за перекрестком останавливаемся, водитель выходит спросить у прохожих «а где здесь у вас арбузное поле с самолетом?», и я вижу, как к нам бежит очень радостный человек в форме с автоматом. Он улыбается и машет! И я ему выхожу навстречу тоже очень счастливая, потому что всегда рада новым знакомствам с интересными людьми. Он спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Вы понимаете… У меня есть друг. Он вырос здесь, играл на поле с арбузами, там еще стоял самолет. Была дырка в заборе, а еще, где у вас тут растет тутовник?» Человек с автоматом принимает нас с водителем и просит пройти для выяснения обстоятельств. Я сразу становлюсь очень радостная, ну интересно же, а зачем, а почему, а куда? Забегала вперед него, аж подпрыгивая, пока мы шли выяснять обстоятельства.

Около посольства стоит будка, в которую граждан пропускают на территорию. Нам разрешили постоять рядом. Начался дождь. Через двадцать минут вышел человек в огромной военной каске и бронежилете. Он спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Вы понимаете… У меня есть друг. Он вырос здесь, играл на поле с арбузами, там еще стоял самолет…» Я зачем-то говорила им правду. Он изъял документы, фотоаппарат, личные вещи и ушел.

Через двадцать минут вышел человек с анкетой. Он спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Вы понимаете… У меня есть друг… Арбузное поле…» Он спросил, как зовут мою мать. И ушел.

Через двадцать минут вышел человек без анкеты и спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Друг. Кирилл. Рос на арбузном поле. С самолетом». Он записал данные водителя и ушел.

И вообще становилось как-то скучно. Потому что с историей про арбузное поле я солировала раз семь. Рядом жался ни в чем не виноватый водитель. Через два часа дождь закончился. Звоню продюсеру, чтобы нас с водителем не потеряла группа. Стою расстроенная, потому что вообще-то задание не было выполнено. Поле я так и не нашла, вся мокрая, водитель боится, что его депортируют из Узбекистана за содействие в шпионаже, где тут может быть самолет – не понятно. Я звоню и рассказываю продюсеру: «Ты представляешь?.. Ха-ха-ха!..» Продюсер спрашивает: «Ты зачем туда вообще поехала?» Я говорю: «У меня есть друг. На самолетном поле с арбузами…» И слышу, как продюсер белеет по телефону. А я очень оптимистичная, потому что ну что они тут мне сделают? Ну что тут такого? Ну сфотографировала, ну удалят снимки, ну и что? А продюсер говорит: «Алеся. Ну не будь ты идиоткой. У тебя в фотоаппарате все аэропорты Узбекистана». Фотографировать аэропорты нельзя, это стратегические объекты. Нужно разрешение. Иначе к тебе бежит радостный человек с автоматом. А мы в Узбекистане искали аэропорт для съемок, объездили все, официальное разрешение у нас было, но бумаг на руках нет. Да и вообще кто будет разбираться, есть бумаги или нет? Какая-то иностранка фотографирует посольство Америки, у нее все аэропорты Узбекистана, рассказывает про арбузное поле. Ну?

Я расстроилась, села на корточки и стала грызть коленки, будто на них есть гольфы. Мне очень хотелось домой и спать. Около посольства Америки в Узбекистане просыпались весенние муравьи. Они вытаскивали из норок землю. Вышел человек, который говорил на английском. Он сказал, что посольство фотографировать нельзя, это стратегический объект, мои снимки они удалили. Он спросил: «Как зовут вашего друга?» Я говорю, что Кирилл. Он спрашивает: «Какая у него фамилия?» А я говорю, что не знаю. А он спрашивает: «Где он живет?» А я не знаю. А сколько ему лет? И какой у него электронный адрес? Когда он тут жил? В каких годах? Какой дом? Вы хотите сказать, что приехали фотографировать арбузное поле для человека, о котором ничего не знаете? И я сказала, что да. Потому что в жизни столько правды, что ложь уже не требуется. И еще он сказал: «Если бы мой друг попросил выполнить задание, за которое мне бы пришлось сесть в тюрьму, то я бы ему сказал, что он не друг!»

Мне отдали фотоаппарат и документы. Человек с автоматом сказал: «Послушайте. Семь или восемь лет назад здесь построили посольство. Оно стоит на месте арбузного поля, которое было тут раньше. На месте макового поля теперь дома сотрудников посольства. Прямо здесь, где пропускная будка, стоял старый самолет. Я сам тут рос, может быть, знаю вашего Кирилла. Передавайте ему привет!»

Уже потом все старые жители подтвердили, что там, где посольство, раньше росли арбузы. Если бы эту историю можно было выдумать, то ее бы не придумали. Любого режиссера обвинили бы в том, что он неумело сочиняет и так не бывает. Я стояла два часа на бывшем арбузном поле, которое и являлось моей целью, топталась около будки, на месте которой раньше стоял старый самолет. Наверное, Кирилл лазил по нему. И это поле даже не пришлось искать. Меня туда привели. Ну и водителя тоже. Под автоматами. Мы вообще все там были, продюсер даже хотел подъехать. А человек по имени Кирилл был в это время где-то на земном шаре. У него была ночь или день, я не знаю, где он живет. Свое письмо, насколько я помню, он закончил словами: «А если не будет времени, то просто передайте привет Ташкенту. Он помнит, я знаю». Кирилл, поверьте мне, вам тоже передавали привет! Я нашла ваше поле, но там уже нет поля. Зато есть фотографии неба над вашим бывшим полем, потому что само поле уже нельзя фотографировать. Я нашла несколько тутовников и, по-моему, нашла вашу школу. Только я потеряла ваше письмо, поэтому обращаюсь так. Пришлите мне свой адрес. Ну и вообще, если будет время, заскочите в американское посольство, там вами очень заинтересовались. Если вы когда-нибудь будете в городе Рубцовске Алтайского края, то попрыгайте там за меня со ступеньки памятника Защитникам Отчества. Где-то недалеко течет река Алей, самая крайняя пятиэтажка – это мой дом, в котором я когда-то сидела и грызла гольфы.