Режиссер сказал: одевайся теплее, тут холодно - читать онлайн книгу. Автор: Алеся Казанцева cтр.№ 25

А вот еще случай был. Тоже в час пик. Набралась полная маршрутка народу. Водитель спрашивает: «Всем до метро?» Бывает так, что утром надо только до метро, тогда можно смело ехать по сокращенному пути и не стоять в утренних пробках. Одна пассажирка отвечает, что нет. Ей надо на такую-то улицу! И все сразу молча понимают, что из-за одной этой, скажем так, женщины, весь автобус попадет в пробку и опоздает на работу. Но куда деваться, сидим, едем, встали в пробку. И начинается вот этот нерв внутри отдельно взятого коллектива. Кто-то часто смотрит на часы и шумно выпускает воздух через нос, кто-то звонит и нарочито громко говорит: «Да! опоздаю! вот в пробку попал! да вот! представляешь! да так получилось! да есть тут одна!» Кто-то начинает оборачиваться на эту женщину. Она уже жмется в сиденье, понимает, что сказала что-то не то и вообще лучше бы пешком дошла. И все понимают, что она им враг, что все из-за нее. И ей хочется срочно наружу, но она не подает вида, начинает читать телефон, рыться в сумочке. Мужчина с переднего сиденья поворачивается вдруг в салон и говорит: «Извините, господа, что обращаюсь к вам с такой просьбой, но у меня нет билета на метро, я очень опаздываю, а около касс сейчас наверняка очереди. Могу ли я договориться с кем-нибудь из вас уже сейчас, чтобы пройти по вашему талону, а деньги я заплачу. Понимаю абсурд моей просьбы, но буквально каждая секунда на счету!» И все дружно начинают ему помогать, кто-то отдает свой талон безвозмездно, все уже подружились, обсудили кто и куда опаздывает, нашли общих знакомых, то и дело в разговоре мелькает, что если бы КОЕ-КТО не захотел на КОЕ-КАКУЮ-ТО улицу, то все бы уже приехали на работу. Эта КОЕ-КТО сидит уже ни живая ни мертвая и готова надеть себе сумку на голову. Я все это слушаю, а сама смотрю на дорогу, на которую после дождя выполз дождевой червяк. И думаю, что его точно раздавят. Поскольку мы все равно стоим, то выхожу из маршрутки, чтобы переложить червяка на газон. Там он хотя бы закопается и не погибнет. Маршрутка смотрит на меня в окна, думает, что дебилов на свете хватает и затихает, когда сажусь обратно.

Стоим в тишине.

А потом водитель поворачивается и говорит: «Ну, может, ей ОЧЕНЬ туда надо! Ну что вы все!» И тогда одна женщина говорит, что да! Вот ей тоже как-то раз надо было, а была пробка, а другой мужчина начинает рассуждать о неправильном устройстве дорог и вечном трафике, третий рассказывает, как он попал недавно в такууую пробку, а четвертый начинает считать чужие деньги и загибает пальцы, сколько машин приходится на одну московскую семью. Пунцовая женщина вылетает на нужной ей улице, маршрутка потихоньку успокаивается, пробка почти закончилась, метро уже вот-вот. Тогда, Юля, я вспоминаю про твою открытку с фиолетовыми цветами на обложке и читаю: «Привет, Алеська! Юг Франции (Прованс). Среди сухих желтых долин встречаются вот такие вот фиолетовые реки – это цветет лаванда! Ее здесь сушат, добавляют в десерт, набивают ею подушки и подметают улицы! Целую! Ю.».

* * *

Юлька как-то давно написала: «Занимаюсь английским. Небольшое упражнение. Надо прочесть и ответить на вопросы. Примерно такое: Шэрон встает каждое утро в 7 утра. Она съедает большой завтрак и идет на работу. Она идет пешком, потом едет на автобусе. Работа начинается в 8.45. Шэрон никогда не обедает. В 5 она заканчивает работу и едет домой. Дома она готовит ужин. Потом Шэрон смотрит ТВ и ложится спать в 22 часа». Я не удержалась и приписала карандашом: «Шэрон, ты живешь в аду».

Юлька с тех пор родила двоих детей, они орут без остановки и дерутся, она говорит мне, что мечтает бежать по лесу и чтобы ветки хлестали ее лицо. Говорит: на пенсии поеду в Финляндию, в Рованиеми, там нужны люди в прокат лыж со знанием английского. Буду сидеть в дутом пуховике, выдавать лыжи, ноутбук поставлю на ящик из-под водки «Финляндия», буду смотреть сериалы.

Отправила ей сегодня эту заметку про Шэрон. Она пишет: «Сейчас жизнь Шэрон мне кажется сказкой».

После ночных смен почему-то опухаешь. Мы снимали почти без перерыва и только ночами. В восемь утра ложишься, в двенадцать дня уже звонит режиссер. Просыпалась такая, будто вчера пошла на вечеринку, поругалась там со своим бойфрендом, он меня бил, а потом я напилась из-за этого и рыдала до утра. Встаешь одутловатая, вся в отеках, как пасечник. И так выглядела вся наша группа. Восемьдесят пасечников, мозг в муку. На смену едешь в метро в пять вечера и по некоторым признакам определяешь, что погоды стоят хорошие, все девушки в туфлях и легких пиджачках. А ты же на смену едешь, ночью холодно, поэтому одеваешься сразу тепло. И среди всех этих юбочек и заколок чувствуешь себя вонючим пыльным валенком.

Если сейчас подняться над городом Москва, то будет видно, как граждане и гражданки в хорошем настроении ходят по аллеям и пинают желтые листья, на небе ни облачка, как же прекрасна эта осень… А где-то в центре столицы группа кинематографистов мечтает о сырой погоде и мокром асфальте по всему городу. Потому что приглашать поливальную машину на смену – это дорого. И перед каждым кадром надо ждать, чтобы асфальт намочили, а время съемочное уходит, и все начинают нервничать.

Любой человек скажет, что из поливальной машины всего лишь бежит вода. А продюсер и директор скажут, что это текут время и деньги.

Я хорошо помню эту смену. Уже вот-вот рассвет, надо спешить! Это была такая смена, на которую приехали все продюсеры сразу: генеральный, исполнительный, линейный… Команда в рацию: «Срочно поливалку на площадку!» Вот она подъезжает, постановщики машут руками, мол, сюда, ее срочно паркуют, все бросаются растягивать рукав (ну шланг такой толстый), а рукава нет. Водителя вытаскивают из машины за шкирку и, мягко говоря, спрашивают: «Гдеее?! Гдеее рукав?!? Ты о чем думал, когда на смену ехал?! Ведра таскать!? Три дня мы будем их носить?!» Продюсеры: «ДА! Сколько можно?! Провал за провалом!!! Когда это кончится?! Ты еще скажи, что у тебя воды нет!!!»

Водитель говорит: «И воды у меня нет».

Тут один продюсер выходит на арену, все собираются в круг вокруг поливальщика (наконец-то кто-то облажался, не они), и, набрав в рот воздуха, объясняет, что поливальщику больше никогда не найти работу в этом городе, более того, его родственники тоже никогда работать не смогут, он должен прямо сейчас на своей пустой поливалке ехать за город и очень быстро, чтобы его не успели догнать.

На площадке начало легкой паники, предвестник небольшой депрессии.

Надо снимать, а воды нет!!!

Все пропало!

Срочно ищем поливалку!!!

Куда звонить!? Ночь!

А ты что стоишь и смотришь??? Приехал без воды!!! Где вас таких берут???

Водитель слушает это все и говорит: «Ребята. Да вы что?»

Оказалось.

Водитель поливальной машины Василий ехал по городу Москва. Он закончил смену и возвращался домой. У него не было ни воды, ни рукава. Проезжает улицу и видит, что ого, кино снимают, суетятся, бегают, интересно посмотреть, наверное, Хабенский будет. Притормаживает на минутку, к нему тут же бегут какие-то взволнованные люди, показывают убедительными жестами, что парковаться надо здесь, потом ищут рукав у Василия, не находят, немедленно требуют дать воду. А откуда он ее возьмет? Конец же смены, ехал же домой, но люди начинают очень настойчиво относиться к Василию, совершают пару попыток вертеть его, крепко сжимают вокруг кольцо и вообще угрожают. Посмотрел кино, прикоснулся к прекрасному.