Девять совсем незнакомых людей - читать онлайн книгу. Автор: Лиана Мориарти cтр.№ 84

– Я получал приз за лучший перехват три года подряд, – заявил Тони.

– Не знаю, что такое «лучший перехват», но это невозможно, – сказала Фрэнсис. Но нельзя же всерьез думать, что кто-то может подпрыгнуть так высоко. – Вы покалечитесь.

Тони посмотрел на нее:

– Фрэнсис, вы когда-нибудь бывали на играх австралийской футбольной лиги?

– Насколько я понимаю, вы прыгаете энергетически…

– Давайте серьезно, – сказал Ларс. – Нам нужно бросить что-нибудь туда, выбить этот пакет со стропил.

– Мы подпрыгнем, – сказал Тони, словно самому себе. – Мы подпрыгнем энергетически.

– Это очень впечатляющий прыжок, – вставила Фрэнсис. Она припомнила свою давнюю ошибку – как она издевалась над Генри, когда тот захотел научиться летать на дельтаплане, – ему тогда было пятьдесят лет. Все ее подруги только покачивали головой. Ах, Фрэнсис, никогда не говори мужчине в разгар его кризиса среднего возраста, что он чего-то не сможет. Генри три месяца брал уроки пилотирования и получил хроническую травму бедра, прежде чем доказал свою правоту.

– Мое высшее достижение составляло около двенадцати футов. – Тони посмотрел на потолок. – Дотуда я допрыгну без проблем.

– От спины того игрока из Коллингвуда, верно? – спросила Хизер. – Джимми Мойса? Мы с Наполеоном были на той игре.

Наполеон процитировал:

– «…прыжок в небеса, в славу, в легенду – потом падение на землю (Икар в футболке) под пронзающий душу свисток».

– Это стихотворение о футболе? – спросила Фрэнсис.

– Да, Фрэнсис, – учительским тоном произнес Наполеон. – Оно называется «Высокий прыжок», его написал Брюс Доу. О том, что прыжок – проявление человеческого стремления летать.

– Очень милые стихи, – заметила Фрэнсис.

– Да боже мой, может, мы забудем о стихах и футболе и подумаем, как достать эту штуку? – возмутился Ларс, взял пустую бутылку из-под воды, прицелился ею, как копьем, и бросил к потолку.

Бутылка ударилась о стропило и упала на пол.

– Я достану этот пакет, – сказал Тони, и его грудь и плечи расправились, как у супергероя.

ЯО

Что они делают? – спросила Маша.

– Я думаю, Тони хочет оттолкнуться от их плеч, будто снова играет в футбол, – обеспокоенным тоном сказал Яо.

– Это безумие! – воскликнула Маша. – Он слишком тяжелый! Он им переломает кости!

– Они голодные и усталые. Им трудно просчитывать последствия.

– Но ведь то, что от них требуется, так очевидно! – сказала Маша.

– Да, – согласился Яо. – У Ларса была верная идея.

– Почему бы им не построить обычную человеческую пирамиду? – произнесла Маша, и Яо с удивлением понял, что она говорит серьезно. – Они не слишком умны. Вот в чем проблема, с которой мы столкнулись, Яо. Они не умные люди.

ФРЭНСИС

Наполеон и Бен расположились под стропилами и напряглись, наклонив головы.

– Может, нам подпрыгнуть одновременно с вами? – предложил Наполеон. – Чтобы дать вам больше высоты?

– Нет, – ответил Тони. – Просто стойте неподвижно.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – сказала Кармел.

– Это нелепая идея! – заявил Ларс.

– Уж если вы об этом сказали… – начала было Хизер, но слишком поздно.

Тони от двери с ходу набрал полную скорость. Он подпрыгнул вертикально, одной ногой оттолкнулся от спины Наполеона, другой – от плеча Бена.

На долю секунды Фрэнсис увидела в мужчине средних лет молодого человека. Спортсмен, которым он был когда-то, оставался в нем, в его теле, в решительном взгляде.

Он подпрыгнул невероятно высоко! Он сможет! Какой герой! Одной рукой он ударил по стропилу, но потом со страшным грохотом упал на пол и оказался на боку. Наполеон и Бен бросились в разные стороны, сыпля проклятиями.

– Такой исход нетрудно было предугадать, – вздохнул Ларс.

Тони сел, держась за локоть, лицо его было белым как мел.

Фрэнсис опустилась рядом с ним на колени, чтобы поддержать его, хотя при этом у нее хрустнуло в коленке.

– Как вы?

– В порядке, – сказал он сквозь сжатые зубы. – Кажется, я вывихнул плечо.

Желудок у Фрэнсис чуть не вывернулся наизнанку, когда она увидела, что рука у Тони в плечевом суставе имеет какой-то странный пугающий вид.

– Не шевелите рукой, – велела Хизер.

– Наоборот, – сказал Тони. – Как раз и нужно пошевелить, чтобы она встала на место.

Он шевельнул рукой, послышался громкий щелчок.

Фрэнсис рухнула без сознания ему на колени.

ЗОИ

Несчастный отец Зои обхватил себя руками, пытаясь дотянуться до того места, на которое пришлась вся тяжесть Улыбчивого Хогберна. Зои немного удивилась, что ее мать позволила состояться этому физическому упражнению. Может, все объяснялось действием наркотика или ее заполошной яростью по поводу наркотиков, а может, они с отцом зафанатели при виде знаменитости – легенды австралийской футбольной лиги.

– Приношу всем извинения, – сказал Тони. – Мне прошлой ночью приснилось, что я снова играю. Мне показалось… показалось, что это не составит труда. – Он легонько похлопал Фрэнсис по щеке. – Приходите в себя, дама-писатель.

Фрэнсис смущенно поднялась с колен Тони, прижала палец к центру лба, огляделась:

– Так пакет у нас?

– Не совсем, – ответил отец Зои, который никогда не хотел, чтобы кто-то чувствовал себя лузером. – Еще бы чуть-чуть!

Зои посмотрела вокруг – не найдется ли чего-нибудь, чтобы бросить в стропило. Она взяла бутылку с водой емкостью в три кварты, взвесила ее на ладони, прицелилась…

Она попала в пакет с первого раза. Тот упал Бену в руки.

– Хороший бросок. – Бен протянул конверт ей.

– Спасибо, – сказала она.

– Открывайте! – менторским тоном приказала Джессика, словно Зои еще долго собиралась рассматривать пакет.

В пакете лежало нечто полутвердое – какой-то предмет в пузырчатой пленке. Она повозилась с липкой лентой и в конце концов разорвала оберточную бумагу.

– Осторожно, – сказала ей мать. – Может, там что-то хрупкое.

Зои сорвала ленту с пузырчатой пленки и вспомнила, как распаковывала подарок на день рождения, окруженная гостями, не сводившими глаз с нее и Зака. Завтра их двадцать первый день рождения. Пришло время воспользоваться подарком. Когда они вернутся в Мельбурн, подумала Зои, она скажет родителям, что хотела съездить в «Ла Фатторию» за пиццей, чтобы отпраздновать двадцатиоднолетие. Она вдруг почувствовала, что, может быть, пора уже вернуться к той жизни, какой они жили до смерти Зака. Без него, конечно, так уже не будет, так уже никогда не будет, но вернуться можно. Она, как в старые времена, снимет со своего блюда оливки и оставит их на краю тарелки для Зака.