Преступление без срока давности - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова, Феликс Разумовский cтр.№ 66

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Преступление без срока давности | Автор книги - Мария Семенова , Феликс Разумовский

Cтраница 66
читать онлайн книги бесплатно

Тугие ригеля подались с трудом, скрипнули петли, и только дверь открылась, как Ведерников зверем кинулся на свою неспетую песню.

Если что в нем и было от медведя, то в первую очередь не нижние конечности, а верхние — с мощными кистями, очень сильные, и он сноровисто сомкнул пальцы на податливой женской шее. Все было кончено за мгновение. Хрустнули сломанные позвонки, Зоечка обмякла, и Ведерников бережно опустил ее на пол — безжизненной накрашенной куклой с высунутым языком и стекающей по ноге струйкой мочи.

Секунду он стоял неподвижно, вслушиваясь в тишину спящего дома, затем прикрыл входную дверь и, криво усмехнувшись, зачем-то потянулся к сумочке покойной. «Ну, стерва грязная». О мертвых или хорошо, или никак, однако ж Андрей Петрович не мог сдержать свой праведный гнев. В девичьем ридикюле он обнаружил одинокую стобаксовую, початый блок презервативов и снятые по случаю жары черные чулки в крупную сетку — стандартный набор сдающей свои прелести напрокат бледи.

«Господи, ну что я за урод такой! — Он вдруг оскалился и с ненавистью посмотрел на покойницу: — Развели как лоха, держали за фраера ушастого, а под конец хотели еще и обуть на тридцатку. И все это из-за пятнадцатисантиметровой вонючей, покрытой слизью трубки».

Он почувствовал спокойную злость, как во время драки, и принялся стаскивать одежды с убитой. Не торопясь разделся сам и, с легкостью подхватив еще теплое тело на вытянутые руки, понес его в ванную. Затем вернулся, чтобы взять захваченный с собой двенадцатидюймовый «нож для выживания», пальцем проверил остроту лезвия и внезапно ощутил, как его распирает чувство уважения к собственной персоне: только что он замочил своими руками телку, а в нем даже не шевельнулось ничего, это ли не верх самообладания, апофеоз мужественности и решительности.

«Живых врагов у нас не будет». Крепко придерживая труп за голову, Ведерников всадил лезвие в горло и, не обращая внимания на кровь, сноровисто перерезал шею. Открыл теплую воду и, глядя, как рубиновые струи винтом исчезают в стоке, неторопливо вскрыл покойнице грудную клетку, уж больно клинок был хорош, острый, с легко берущей кость пилой.

Работа спорилась — скоро легкие с сердцем лежали в раковине, кровь уже практически стекла, но, когда он приступил к потрошению брюшной полости, начались некоторые сложности. Кажется, велика ли была покойница, а сколько в ней оказалось требухи — вонючих кишок, полных непереваренной пищи и дерьма! «Нажралась как свинья. — Ведерников ради интереса вскрыл желудок убитой и, криво усмехнувшись, принялся грузить внутренности в полиэтиленовый пакет. — Только впрок ей явно не пошло».

Передохнул, покурил «Беломора» и с новыми силами взялся за нож.

И все же процесс членения растянулся аж на полночи — особенно Андрей Петрович намучился с костями таза и берцовыми, но человек — венец мироздания, и где-то к четырем часам гражданка Лохматовская была по частям упакована в полиэтиленовую тару. «Ну вот и все, как говаривал Штирлиц». Одевшись, Ведерников за два захода погрузил женскую плоть в машину, вымыл в квартире пол, затер пальчики и не забыл на прощание про сумочку со ста баксами. «Это мне, родная, на организацию твоих похорон, — решил он. — Гуд бай, май лав, гуд бай».

С «беломориной» в зубах он запер входную дверь и, усевшись в «ситроен», взял курс на Горелово, где у него имелась небольшая животноводческая ферма. Кто это сказал, что свиньи едят один только комбикорм? Ошибочка — хрюшки-то, они всеядные. Да и собачки сторожевые тоже весьма уважают свежее мясо. С косточкой.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Macht geht vor Recht [1] .

То, что было

Фрагмент третий

— Засранец ты хренов, а не Мочегон. — Полковник Зинченко потер стриженный наголо череп и, хлопнув себя по ляжкам, внезапно раскатился, как от щекотки: — Ну это ж надо такое отчихвостить! Восемь, — он глянул в милицейскую справку, — отставить, девять с тяжелыми телесными, госпитализирован также сотрудник МВД, ресторану нанесен значительный урон, — ладно, погорячился, все бывает в жизни. Но удостоверение-то зачем терять?

Внешне Зинченко напоминал хорька — маленького, верткого и очень кусачего. Причем побывавшего в капкане — половина его левой ступни осталась в кампучийских джунглях.

— Да оно, товарищ полковник, само похерилось. — Ша-лаевский выбрал тактику «повинную голову меч не сечет» и изобразил горечь невосполнимой утраты, смешанную с искренним раскаянием. — Так получилось, нечаянно.

— За нечаянно бьют отчаянно. — Зинченко оскалил мелкие, наверное очень острые, зубы и ехидно покосился на майора: — Правда, тебя, костолома, не очень-то и побьешь. Будем принимать меры воспитательного характера — поедешь на Воды. Так и отрапортуем начальству.

И тут Лаврентий Павлович вздрогнул — пообедал, называется, с коньячком в приятной компании…

Самолет, ревя моторами, пошел вниз, да так стремительно, что заложило уши, засемафорил синий маячок над люком, и Шалаевский, услышав крик «Пошел!», бросился в душное марево августовского полудня.

Бешеный рывок, лямками парашютными по скулам, и над головой Лаврентия Павловича расцвел купол — порядок. А под ногами майорскими, обутыми в БП, ботинки прыжковые то есть, предстала панорама выжженной солнцем степи. Безрадостное зрелище, надо заметить, да и вообще место здесь жуткое — чахлые рощицы покрытых серой пылью деревьев, крутые берега мутноводного Ингула и бесчисленные караульные вышки среди натянутой шатром колючей проволоки.

Зоны. Концлагеря. Собачий лай.

И еще здесь расположен «глиноземный комбинат», на котором трудятся преимущественно зеки, а у директора почему-то прямая связь с Кремлем установлена — каждый день звонят оттуда, успехами интересуются. Дела идут, только вот текучесть кадров высока, вон какой жирный дым валит из трубы крематория, однако эти мелочи никоим образом не отразятся на выработке. Все новых зеков гонят бесконечными колоннами к вышкам, и ничего не значит, что рядом Кировоград, а не Магадан, что пайка здесь повышенной жирности, а в баланде попадается мясо. Скоро у вновь прибывших станут выпадать зубы, появятся странные язвы на теле, и уйдут они отсюда лишь одним путем — в виде черного жирного дыма, густо застилающего безоблачное небо. Не судьба, значит, с чистой совестью-то на свободу…

Желтые Воды. Пыль. Жара. Раскаленное белое солнце — нелетной погоды здесь не бывает. Каменно-бетонная глина вместо аэродрома. Вперед, диверсанты-спецназовцы, повышайте боевое мастерство. Как завещал бородатый вождь, учитесь, учитесь и учитесь. Прыгайте с больших высот. С малых. Сигайте, если не угробитесь, со сверхмалых. Бегайте под ласковым солнышком. Рукопашка. Напалм. Собаки. Куклы — но это уже высший пилотаж, не для всех. А то может выйти боком.

«Как мешок с парным дерьмом. — Крякнув, майор встретил землю плотно сдвинутыми подошвами, сбросил сразу запарусивший на ветру парашют и покосился на компас: — А мы пойдем на север, а мы пойдем на север». Надо было срочно убираться из района выброски, и, расчехлив первым делом «калаш», Лаврентий Павлович полетел по степи: нормы жесткие, не уложишься — придется бежать по новой. Под палящим же солнышком удовольствие это ниже среднего, хорошо еще, что ему как офицеру полагался облегченный комплект вооружения — автомат с четырьмя рожками, бесшумный пистолет и «летучий» нож-стропорез, обычно висящий на правом голенище. Почему «летучий»? А вы попробуйте снять предохранитель, нажмите кнопку спуска, и сразу станет ясно — лезвие с жутким свистом вылетит из рукояти, чтобы куда-нибудь воткнуться. Может быть, в дерево, может, в человеческую глотку. Оно снабжено специальной пружиной, и если потеряется, то не беда — есть еще четыре запасных, носимых на левом голенище.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию