Веселость Кегана быстро отрезвила Морри.
«Да и что, собственно, произошло? Почему я рассердилась? Ну
да, меня застукали, когда я целовалась с кентавром. Что здесь такого? Биркита
рассказывала, что отец Мирны — кентавр, значит, такого рода поцелуи не так уж и
редки. Еще она утверждала, что сходство Кегана и Кайла может быть даром Богини,
которым не следует пренебрегать. Кроме того, Биркита — не моя бабушка. Даже
если бы она была ею, то мне давно пора самой отвечать за свою жизнь. Значит,
нечего смущаться, если кто-то видит, как я целуюсь с парнем. Мне определенно
необходимо взять бразды правления в свои руки. Просто в эту минуту эмоции
перехлестывают через край. Их слишком много — чувственность, гнев, вожделение.
— Морриган скользнула взглядом по Кегану. — Что ж, большинство моих подружек
успели расстаться с невинностью. Почему бы и мне?..»
— Решаешь, превратить меня в шаровую молнию или нет? — с
ухмылкой поинтересовался кентавр.
Она открыла рот, собираясь сказать, что не умеет этого
делать, но передумала.
«А вдруг я все-таки смогу такое сотворить?»
— Я это сделала бы, но не с тобой, — с улыбкой заявила
Морриган.
— Пожалей бедную жрицу, — снова расхохотался Кеган. — Зря ты
на нее взъелась.
— Ладно, хватит с тебя оклахомского жаргона. — Морриган
закатила глаза, внезапно поняла, насколько сильно проголодалась, и ткнула
пальцем в корзинку. — Не хочешь поделиться тем, что там лежит?
— Это кое от чего зависит.
— Что ты имеешь в виду?
— Я запрошу определенную цену. — Его глаза озорно сверкнули.
Морриган нахмурилась. Она и без того желала этого кентавра,
так с какой стати торговаться?
— Я не продаюсь, — сказала девушка, отбросив всякое
кокетство.
— Ты не поняла. — Кеган мгновенно стал серьезным. — Мне
никогда и в голову не пришло бы тебя покупать. Я просто пошутил, возможно,
неудачно. Я лишь хотел выменять у тебя еще несколько оклахомских словечек.
Морриган почувствовала, как у нее загорелись щеки. Она
действительно вела себя как злобная стерва.
— Ой, прости, что так отреагировала.
— Тебе просто нужно поесть. После ритуала телу и душе
требуется подкрепиться. — Он снова протянул ей руку. — Я знаю одно местечко
неподалеку отсюда, которое идеально подойдет для пикника.
— Звучит заманчиво.
Морриган положила руку на локоть кентавра и позволила ему сопроводить
себя. Так это делали древние рыцари. Ей нравилось ощущать его силу и тепло,
было приятно то, как он укорачивал свой невероятно длинный шаг, чтобы спутнице
не приходилось семенить рядом. Ничего плохого не было и в том, что Кеган, в
отличие от Кайла, не робел в ее присутствии.
— Ну как, привыкаешь ко мне? — Он склонился к ней и прижал к
себе локоть, чтобы Морриган касалась его тела при каждом шаге.
Девушка посмотрела на него снизу вверх, и ее вновь охватила
страстная дрожь.
— Не знаю, — игриво улыбнулась Морри. — Наверное, мне нужно
побольше времени, чтобы окончательно привыкнуть.
— Как я уже говорил, миледи, ваши желания для меня закон.
13
Кеган показал ей тропу, которая огибала вход в пещеру, а
затем вилась вверх по склону. Придерживая подол платья одной рукой, а второй
цепляясь за локоть кентавра, Морри поняла, что это та самая дорожка, которая
вела к пещере в Оклахоме. Там она заканчивалась симпатичной стоянкой с
мангалами и столами, где они с подружками распаковали и съели бабушкино
угощение неделю назад. Всего-навсего! Ей казалось, будто прошла целая жизнь, а
не семь коротких дней.
Стоя на вершине, Морриган пришла в восторг от роскошной
дикой природы. Она подошла к краю обрыва и медленно повернулась по кругу,
наслаждаясь такой красотой.
— Значит, это и есть Партолона, — сказала девушка, радуясь
тому, что Кеган уже знает, из какого далекого края она прибыла.
— Нет, Морриган. Это Сидета, — Кентавр рассмеялся и протянул
руку, указывая на горизонт. — Видишь зеленую линию на юге?
— Да.
— Вот там Партолона.
— Что ж, очень красиво, хотя, наверное, я необъективна.
Морриган раскинула руки и еще раз медленно повернулась.
Здешний край очень напоминал земли вокруг алебастровых пещер в Оклахоме. Он был
гораздо просторнее, однако сходство явно проглядывалось. Когда Морри в первый
раз приехала к оклахомским подземельям, ей показалось, что те места больше
походят на штат Нью-Мексико, чем на ее родной. Скалистые горы, покрытые низкой
порослью, красная грязь, многочисленные кактусы. Здесь то же самое, разве что
большой участок на востоке был засеян, как ей показалось, пшеницей и кукурузой.
Остальное же напомнило девушке Оклахому, только другого масштаба, покрупнее и
неукротимее, вроде как Дикий Запад. Здешние места поражали ее своей
необузданной и мощной красотой. Она посмотрела налево и увидела еще более
высокие горы, вообще лишенные какой-либо растительности. Они были красного
цвета, гораздо темнее, чем ржавый землистый оттенок почвы вокруг пещеры.
— Трирские горы, — пояснил Кеган. — Сидета расходится туннелями
под восточной частью гор, тянущихся отсюда до самого моря. Если не считать
замка Стражи, который охраняет единственный спуск с гор, никто на эти земли не
претендует. О них идет дурная слава, и лучше их не трогать.
От его слов Морриган кольнуло дурное предчувствие.
— На восток королевство Сидета простирается до
негостеприимной Земли Циклопов, — продолжал кентавр, и у девушки округлились
глаза.
— Циклопов?
— Что, их в Оклахоме тоже нет? — усмехнулся Кеган.
— Только в книжках.
— Вы прибыли из странного края, миледи.
Она подхватила его насмешливый тон:
— Знаете, я то же самое думаю о вас. — Он хотел было
запротестовать, но Морри отмахнулась. — Лучше продолжайте свою экскурсию,
прошу.
Кентавр криво усмехнулся, слегка поклонился и сказал:
— Ваше желание — приказ для меня. — Кеган обвел широким
жестом простор, открывшийся перед ними, а Морриган проследила за его рукой. —
Соляные равнины принадлежат Сидете. За ними начинается Пустошь, еще более
дикая, чем Земля Циклопов.
Морриган подошла к самому краю обрыва. У нее слегка
захватило дух при виде такой красоты. Она почувствовала себя совсем маленькой и
в то же время ощутила свою принадлежность к этой обширной волшебной земле. С
вершины холма, в котором начинался лабиринт пещер, Морриган разглядела, как ей
показалось, огромное блестящее озеро. Из него торчали острые скалы, сиявшие на
утреннем солнце, как золото.
— Там Соляные равнины? Разве это не озеро?