Мисс Подземка - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Духовны cтр.№ 3

Единственный внешний признак чего-то вне нормы – разница в размерах ее зрачков. Один черный круг среди зелени был чуть шире, крупнее другого, как у некоторых инсультников, но у Эмер инсульта не случалось. Всего лишь последствие операции, которое врачи объяснить не смогли, и Эмер, проплакав неделю над своей поруганной симметричностью (как выяснилось, никто этого даже не заметил), начала радоваться, что теперь она похожа на Дэвида Боуи, а это воплощало для нее некое мятежное шизанутое несоответствие общепринятому – словно один глаз, который с меньшим зрачком, сосредоточен на свете дня, а другой, с большим зрачком, правый, всегда настроен на тьму и ночь.

Убрав руку от головы, она вновь посмотрела на полосатого-нараспашку, подумала о Коне и о том, как они прошлой ночью занимались любовью. Ей нравился оборот “заниматься любовью”, словно само это действие привносило в мир что-то новое, что-то создавало – прибавляло самой любви. Кону это удавалось очень хорошо. Они прожили вместе не один год, и Эмер иногда казалось, что последовательные шаги в их занятиях любовью были предсказуемы, как крестные стояния Христовы. Кон и Эмер ложились в постель, рука Кона скользила по бедру Эмер, он поворачивал ее к себе, тридцать секунд они целовались, пока его руки исследовали и раскрывали ее, далее пара минут обязательных, но все равно блаженных оральных радостей, следом – десять-пятнадцать минут довольно пылкого совокупления в двух-трех позах, венчающихся одновременным, взаимно обеспеченным оргазмом.

Если накладывать это клиническое описание на их по-прежнему еженощный ритуал, задним числом, в пересказе, получалось похоже на зубрежку, на методичку по сборке оргазма, но на деле совсем не казалось вызубренным. В постели Кон полностью присутствовал в своих прикосновениях, и его присутствие порождало и в ней порыв к полному присутствию. Может, и не фейерверк, зато действенно. Ей нравилось ежедневно заниматься с Коном любовью в завершение дня, и повторяемость их движений не казалась Эмер скукой марионеток, выполняющих механическую работу, – ее познали, познал ее мужчина, и она, в свою очередь познав, ублажала этого мужчину. Вообрази она, что больше им не заниматься любовью, Эмер бы заплакала. Вот и гнала она от себя эту мысль.

Ее мужчина, а не этот хеджево-фондовый симулякр мужественности напротив нее. От имени всех бывших и будущих Королев Подземки она решила бросить вызов этому ноги-врастопырку с Уолл-стрит. Решила произнести слова “Нахуй пошел, козел” и удалиться из вагона, тихо торжествуя. Она застанет обидчика врасплох, ошарашит его, отвлечет внимание, парализует отповедь. Поделом же будет этой напыщенной самодовольной мудацкой роже. Небось на братьев Леман ^[14] работал, обсос, и теперь из-за него рецессия. Загнать бы ему в жопу весь этот кризис со сверхрисковыми ипотеками. Эмер почувствовала себя праведницей. Глубоко вдохнула и вперила взгляд в Леман-растопырку, язык уже уперся в верхние зубы, приготовил очень заглавную “Н”…

Но мужчина задремал, мечтательно приоткрыв рот, как мальчишка. Раздвинутые колени свел по-детски, сидел в младенческой позе. У Эмер опали плечи. “Эх…” – непроизвольно произнесла она, а затем вздрогнула и задумалась: что за херня со мной такая? – и тут кто-то счел ее не предметом, а преградой, и толкнул сзади, чтобы протиснуться к открывавшимся дверям вагона.

…Большие корабли везли экзотический груз. Сливы, павлинов, бамбук, людей с глазами, как миндаль, с кожей черной, бурой кожей, желто-белой в голубую прожилку. Все это – в открытую, торговля, расписанная педантичной рукой в параллельных столбцах с пометками “дебит” и “кредит”.

Но всегда найдутся безбилетники.

За проезд платят не все. Взять вот крыс в недрах торговых судов курсом на Гавайи. Крысы и змеи родом не с тех островов. Никакая добыча не развила там умение скрываться от крыс и змей. Эти хищники безбилетники жадно попировали беззащитными певчими птицами. Нет больше певчих птиц на Гавайях. Безбилетники, нелегальные понаехавшие, если угодно, творят неписаную историю, байку истории. Прощай, птичка гавайская цветочница. {слайд}

Это называется “эволюция”. Или неразумный замысел, если хотите, в котором недоучка Человек нынче вечером играет роль Господа. Кто-то скажет, что Бог отрекся от власти железного кулака в пользу незримой руки Адама Смита. Говорят, Бог гневается – и не просто так: вероятно, он заскучал от этой роли и алчет новых горизонтов – может, Марс? {слайд с Илоном Маском} Или по какой-нибудь из многих планет в зоне Златовласки? ^[15]{слайды: Кеплер442b, 452b, Проксима Центавра b и т. д.} Или, может, хочет проводить больше времени с семьей? {слайд c Кардашянами; вскинуть брови, как у Белуши ^[16], ждать взрыва хохота}

Но так не только с Гавайями. Безбилетники колонизировали мир – притащили с собой новую флору, фауну и заразу туда, где прежде их не было. Полвека назад погибли почти все наши местные вязы – их сгубила “голландская” болезнь вязов; на самом же деле это грибок из Китая, который переносят жуки, откладывающие под корой зараженные личинки. То же касается и внезапной гибели дубов, увядания берез и гнили каштана благородного.

Оспа прокатилась на океанских кораблях, перетаскивавших целые экосистемы, и сокрушила неподготовленные местные иммунные системы. {слайды} Тараканам – а это еще один ключевой символ Нью-Йорка – раздолье на Большом Яблоке после их бесплатной поездки на рабовладельческих судах из Африки.

Как и Мэлком Глэдуэлл до меня – а также Стивен Левитт и Майкл Льюис ^[17], – я надеюсь осмыслить вашу жизнь, скрестив статистику с упрощением. Статистика станет вам новым богом, а вероятность – Роком. Если скрестить Мэлкома Глэдуэлла {слайд: Глэдуэлл целует птичку “Твиттера”} и сдвинуть чуть вправо, получусь я.

Мой довод таков: те суда, что привезли иммигрантов и крыс, рабов и тараканов в Новый Свет, привезли с собой и богов с традициями, и сказки с суевериями. Америка – теологический плавильный котел, вселенское рагу, глина богов. Вы уже в курсе, что история есть присвоение. Что у наших римских богов сперва были греческие имена. Что Зевс стал Юпитером, а Афродита – Венерой. Исер Данилович {слайд с Кёрком Дугласом} стал Кёрком Дугласом, а тот – Спартаком. Роберто {слайд бейсбольной карточки} стал Бобом Клементе. Альберт Эйнштейн стал Альбертом Бруксом ^[18]. {слайд/слайд, смех}