Мисс Подземка - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Духовны cтр.№ 24

Сидни был священником-иезуитом карманного размера, благодаря Сидни школа преобразилась из строго католической в подготовительную для Лиги Плюща. Еще до изобретения видеокамер на мобильных телефонах – уж во всяком случае до середины 70-х – Сидни, вопреки росту, прославился тем, что, бывало, точным левым хуком валил с ног прогульщиков старшеклассников – и не раз. Репутация у него была “до последнего фунта лютейшего католика во всем Нижнем Ист-Сайде”. Казалось, этот человек способен драться, как дикий зверь, терзать когтями и кусаться, и, чтобы остановить, его придется убить, а если убить его, он, погибая, найдет способ вцепиться в тебя зубами, чтоб ты в конце концов испустил дух, утомившись таскать на себе мертвого священника.

Те “старые добрые времена”, как он их именовал, когда за непослушание ребенку можно было отвесить оплеуху и мир бы не рухнул, давно прошли, но в Сидни Кротти по-прежнему оставалась эта пылкая, праведная ожесточенность, эра политкорректности и просвещенной педагогики связала его по рукам и ногам, однако скрытая в нем свирепость находила выход в красочном словаре и отточенной пассивной агрессии.

Школа Св. Маргариты, даже находясь в Гринвич-Виллидж, сумела пересидеть 60-е в сторонке: мальчики ходили с короткими стрижками, девочки – в блеклых бурых свитерах. Однако Деревня стала иной, ее заполонили богатенькие, банкиры и ковбои хеджевых фондов разогнали отсюда геев и художников, тут-то изменились и задачи и положение школы. За этой сомнительной переменой власти Сидни наблюдал с привычной цепкостью, с чарующим видом изумления и растерянности, какая скрывалась под свирепостью терьера, присущей директору-коротышке. Ноги этой школы, сменив “кеды” на “коул-хааны” ^[99], обрели крепкую опору в новом городе – ноги на высоких каблуках, с толстыми фликами, шестого мальчишеского размера.

– Вот вы где – шастаете по средней школе. Можно вас на пару слов?

– Конечно. Здесь или?..

– Здесь годится. Вы плакали? – Сидни извлек из кармана пиджака носовой платок и предложил Эмер. Он до сих пор не расстался с нагрудным платочком, одежду ему шили на заказ – приходилось. Эмер никогда не видела его одетым свободно, однако подумывала, что он мог бы закупаться в детском “Гэпе” или претендовать на любой наряд из оставшихся после Принса. Промокнула глаза платком.

– Спасибо. Это один ученик, о боже, до чего же смешно было. В самый нерв попал.

– Сразу к делу… Я тут разбирался с родителями на этой неделе – две последние недели, вообще-то, – с родителями из вашего класса, по обе стороны культурной войны, скажу я вам. Невелика беда, но, думаю, вам надо быть в курсе. Да, мы школа либеральная, да, большинство наших родителей в узел готовы завязаться, лишь бы обойти любой намек на расизм в своей речи, с одной стороны, и на связи с христианскими правыми – с другой.

– Не улавливаю.

– Это все предисловие, ну? Мне птичка насвистела: вы пару недель назад угощали детей арбузом, верно?

– Может быть, не помню… Я иногда приношу детям арбуз. Им нравится.

– Зато не нравится родителям.

– С какого перепугу, Сидни? Из-за сахара?

– Сахара? Ха, нет, не из-за сахара. Афроамериканский мальчик Обама Йоханссон, ну, не сам он, а его мать – белая мать – сказала, что из-за этого арбуза им с сыном было неуютно, а потому не могли бы вы предлагать детям какой-нибудь менее оскорбительный фрукт ^[100].

– Менее оскорбительный фрукт?

– Да, менее оскорбительный фрукт. Это я цитирую. Или угощение.

– Что такое “менее оскорбительное угощение”? Вряд ли банан, думаю я. Слишком цисгендерный фрукт.

– Банан, по-моему, годится. Если он не слишком большой. Людям рядом с такими неуютно.

– Никаких цельнозерновых крекеров – от крекеров белым детям неуютно ^[101]. Никакого белого хлеба – белый хлеб и впрямь херня какая-то.

– Со мной-то чего воевать?

– Я понимаю, Сидни, простите меня. Не завидую вашему положению. Это вся суть претензии? Исключить арбуз?

– Вы рассказывали детям историю, которую можно толковать как аргумент против дарвинизма?

– Дарвинизма? Вряд ли.

– Может, толковать в пользу креационизма? Какую-то, прости господи, индейскую байку?

– О боже, ну да, наверное, сказку про Радужного Ворона.

– Ладно, короче, кое-кто из родителей в итоге встал на уши: вы, мол, впариваете креационизм юным душам и умам их привилегированного потомства.

– Я перечитаю еще раз, но такое там вряд ли найдется.

– Мать Молли Хэгер до печенок меня достала через задницу: мы вольны преподавать индейские мифы о творении, если столько же времени уделим Книге Бытия и какой-то индуистской хрени. Наша образовательная программа, как вам известно, – постхристиански христианская, но неакцентированная. Пусть мы слегка и тяготеем к нашей Библии, но блюдем разделение между церковью и программой преподавания, и нам нельзя попадаться на подаче никакой одной системы верований в ущерб другой. Все есть сказка, помещенная в свой дефаллоцентричный социополитический контекст. – Тон у него был до того лукавый, что Эмер не могла разобрать, действительно ли он верит в то, что говорит, верит отчасти или же просто издевается над всей этой чепухой.

Эмер начала оправдываться:

– Я подала это как сказку. Черт бы драл, я и не подавала ее – просто прочитала как упражнение для воображения, а не объявила научным фактом.

– Какого же хера с предупреждением о триггере?

– Я забыла предупредить о триггере.

– Забывать предупреждать о триггере нельзя. (Внимание, триггер) блядское предупреждение о триггере – это наша (внимание, триггер) блядская гарантия (внимание, триггер) блядской безопасности. Я эту (внимание, триггер) ебанину на дух не выношу, как и вы, но я (микроагрессия), убиться об стенку, вынужден заниматься подобными вещами. – После этого виртуозного пассажа он слегка поклонился.