– Я рад, что ты пришел в себя.
– Я тоже.
– Что случилось? – Голос Аргона стал мертвенно тихим. – Что Алман сделал?
Ксеон уставился в пустоту. На его лице отразилась буря эмоций, и Аргон озадачено прищурился, а Ксеон проговорил:
– Тысячи.
– Что?
Ксеон взглянул на него и повторил:
– Тысячи воинов, десятки тысяч. Вооруженные и подготовленные. Не речные шуты и не разбойники из Долины Ветров, а войско Каменных Сердец и отряды Огненных санов. Если мы и планировали победить в этой войне, то ошибались, Аргон.
– Но…
– Ошибались, поверь мне.
– Я верю тебе. Но мы не можем отступить.
– Ты не слушаешь, – взволнованно воскликнул Ксеон, – нам не одолеть Алмана!
– И что ты предлагаешь? – Аргон пожал плечами. – Ты ведь понимаешь, что выхода у нас нет.
– Но какой смысл в войне, если мы ее проиграем? Какой?
– В войне вообще мало смысла.
– Люди погибнут, сражаясь за чужие идеалы и мотивы.
– Люди не хотят подчиняться Алману.
– А жить они хотят?
– Ты должен рассказать мне обо всем, что увидел, – настаивал предводитель, – и я передам твои слова Догмару. Мы изменим стратегию, придумаем что-нибудь. Войны выигрывали и с меньшим количеством солдат, Ксеон.
– И откуда ты знаешь об этом? – Тот сердито прищурился. – В книгах прочитал?
– Что он тебе сказал?
– Аргон…
– Что он тебе сказал?!
– Что он перережет всех, кто будет воевать против него! Что он направит свою армию на Станхенг и разрушит его, сожжет дома, сожжет людей! Что пощады ждать не стоит.
Аргон отвернулся. Сколько у Алмана идей? Знал ли он, что у Аргона столько же идей, как покончить с ним? Голову можно отрубить, сердце вырвать.
– Алман предлагает нам сдаться, и тогда его войско не пойдет на Станхенг. Он дал три дня.
– Что ты выяснил насчет деревянного клинка Первого Человека?
– Он в Арборе, но это все, что сказал мне Алман.
– А что с монстром? Он видел его?
– Видел.
– И ты рассказал ему о Лаохесане?
– Рассказал.
– И этот мерзавец все равно стоял на своем?
– Собаки разодрали сначала тело монстра, а потом, когда поняли, что мяса в нем нет, кинулись на солдат, приехавших со мной… – Губы Ксеона задрожали. – Головы – это единственное, что от них осталось, и Алман милостиво позволил мне привезти на родину останки храбрейших воинов Станхенга.
Аргон убрал назад волосы и замер, пытаясь придумать, как поступить. Если Ксеон говорил правду, то сражение с войском Алмана – самоубийство. Он мог подвергнуть опасности свою жизнь, но стоило ли подвергать риску остальных? Аргон точно знал, что нет. Однако он не имел права решать за каждого дамнумца, за каждого эриданца или станхенгца.
– Единственное… – задумчиво прохрипел Ксеон, – была одна странная вещь.
– Странная? – Сильф с надеждой посмотрел на друга. – Что именно?
– Алман до сих пор не верит в силу стихий.
– Быть не может.
– Может.
Аргон недоуменно отчеканил:
– Ты показал ему мертвого монстра, Нириана пришла из страны летающих людей. А он до сих пор не поверил в магию?
– Не поверил. И это странно.
– Это глупо, но нам на руку. Если он не верит в силу стихий, мы можем застать его врасплох. – Аргон воодушевленно расправил плечи и ощутил прилив бодрости. – Он не ожидает бури, не понимает, что я могу устроить целый ураган.
– Который продлится не больше двух минут?
– Двух минут хватит, чтобы уравнять силы.
– Аргон, – Ксеон попытался встать, но раны заныли и он опустился обратно, – черт возьми, хотя бы раз прислушайся ко мне! Выиграть эту битву нам поможет только чудо, понимаешь? Мастера Алмана создали огромные деревянные постройки, они камни кидают в небо. Его солдаты оборудовали несколько мостов. А Огненные саны…
– Нужно подумать.
– О чем?
– О новом плане.
– Мы должны признать, что проиграем, и сдаться!
– Это не нам с тобой решать.
– О, отлично, доверим судьбу девушке. – Ксеон недовольно усмехнулся. – Она смелая и такая же сумасшедшая, как и ты. Но речь сейчас идет не только о ваших жизнях.
– Ты при каждом удобном случае называешь Эльбу королевой.
– Потому что она – королева, даже если тебе это не нравится.
– Вот и подчиняйся ей. Ты не хочешь доверять судьбу девушке, но при этом все время зовешь ее своей королевой. Я не особо в этом разбираюсь, Ксеон, но, по-моему, ты сам себе противоречишь.
Ксеон хотел было ответить, но так и не решился, А Аргон не стал вытягивать из него признание. Он осторожно похлопал его по спине:
– Поправляйся.
– Куда ты?
– Сообщу совету то, что ты рассказал мне.
– Хорошо, я подожду здесь.
– Да. Хуракан оставил тебе отвар, выпей его. А вот этим, – Аргон указал на миску со светло-серой глиной, – обработай раны. Я выясню все что нужно и вернусь.
Ксеон хмуро кивнул.
– Поправляйся, – напоследок бросил Аргон и скрылся за дверью.
Ему многое предстояло обсудить.
* * *
Аргон поднимался по ступеням, обдумывая слова Ксеона. Почему Алман до сих пор не верил в магию стихий? Неужели он был настолько слеп? Алмана считали расчетливым и черствым королем. Но он не слыл глупцом. Он начал войну, прекрасно понимая, что его брат не оставит королевство без наследника. Неужели он действительно верил, что у сына Вигмана, пусть больного и неопытного, не найдется сил для ответного удара? Он, в конце концов, такой же Барлотомей, как и сам Алман, а их во все времена считали неимоверно заносчивыми гордецами. Королям нельзя ошибаться. Народ всегда помнит, когда его веру превращают в оружие, и мстит, если правители не оправдывают его ожиданий.
На что же рассчитывал Алман, ведя себя как незрячий глупец?
Аргон свернул на очередном лестничном пролете и неожиданно увидел Эльбу. Она шла по коридору в сопровождении Герарда, Нейрис и нескольких слуг, которые несли шлейф ее длинного ярко-фиолетового платья. Ее глаза отливали странным аспидно-синим цветом.
– Вы от Ксеона? – Эльба остановилась перед ним. – С ним все в порядке?
– Он пришел в себя.
– Слава богам. Я хотела навестить его вместе с Нейрис и убедиться, что он ни в чем не нуждается. Вы точно уверены, что ваш друг поправляется?