Не отпускай - читать онлайн книгу. Автор: Харлан Кобен cтр.№ 34

– Привет, Нап.

– Привет, доктор Кауфман.

Он хмурится. Доктор Кауфман был библиотекарем и городским историком задолго до нашего приезда в Вестбридж, а когда ты ребенком называешь кого-то большого и умного «доктор» или даже «мистер», то потом, даже став взрослым, не можешь перейти на неформальное обращение по имени. Я захожу в заставленную книгами комнату и спрашиваю доктора Кауфмана, что он мне может рассказать про старую базу ракет «Найк», располагавшуюся за средней школой.

Глаза Кауфмана загораются. Ему нужно несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, потом он приглашает меня сесть на стул против него. На столе свалка черно-белых фотографий прежних дней. Я пробегаю по ним глазами в надежде найти фото базы, но ничего такого не вижу.

Доктор откашливается и начинает:

– Базы ракет «Найк» сооружались в середине пятидесятых по всему штату Нью-Джерси. Это был самый разгар холодной войны. В те времена в школах проводились учения – дети залезали под столы, как должны были делать это в случае ядерной атаки. Ты можешь в такое поверить? Словно это могло их спасти. База здесь, в Вестбридже, была построена в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году.

– Армия просто возводила базы посреди таких городков?

– Конечно. А почему нет? На сельскохозяйственных землях тоже. В те дни в Нью-Джерси было много ферм.

– А для чего именно использовались ракеты «Найк»? – спрашиваю я.

– Это были ракеты класса земля – воздух. Иначе говоря, они предназначались для воздушной обороны и должны были сбивать советские самолеты, в первую очередь их Ту-95, который мог пролететь шесть тысяч миль без дозаправки. В северной части Нью-Джерси было около десятка ракетных баз. В Санди-Хук все еще есть останки одной из них – можешь съездить посмотреть. А на той, что была в Ливингстоне, можешь себе представить – жилой район для художников. Батареи ракет располагались во Франклин-Лейкс, в Восточном Ганновере, в Морристауне.

В это трудно поверить.

– Ракеты «Найк» во все этих городах?

– Ну да. Они начали с более мелких ракет «Найк Аякс», но и эти имели длину в тридцать футов. Они находились в подземных шахтах, а на поверхность их поднимали так же, как в автомастерской поднимают машину.

– Не понимаю, как правительство могло сохранять это в тайне?

– Они и не сохраняли, – отвечает Кауфман. – По крайней мере, поначалу. – Он замолкает, откидывается на спинку стула, складывая руки на животе. – Вообще-то, эти базы процветали. В тысяча девятьсот шестидесятом году, когда мне было семнадцать, наш отряд скаутов получил приглашение на экскурсию по базе. Ты можешь в такое поверить? Предполагалось, что мысль о твоей родной ракетной базе поблизости, которая охраняет тебя от советских самолетов дальнего действия, позволит тебе спать спокойнее.

– Но потом произошли перемены? – спрашиваю я.

– Да.

– Когда?

– В начале шестидесятых. – Джефф Кауфман вздыхает и поднимается со стула. Открывает высокий архивный шкаф за своим столом. – Понимаешь, они заменили ракеты «Найк Аякс» на более крупные «Найк Геркулес». – Он достает две фотографии жутковатых белых ракет с надписью на боку: «Армия США». – Длина сорок один фут. Скорость – три Маха, то есть около двух тысяч тридцати миль в час. Дальность полета семьдесят пять миль. – Он возвращается на свое место, кладет руки на стол перед собой. – Но важнейшая перемена с ракетами «Найк Геркулес», причина, по которой они засекретили программу, была связана с боевой нагрузкой.

– И что это значит?

– Ракеты были вооружены ядерными боеголовками W31.

Это трудно вообразить.

– На них были ядерные боеголовки?..

– Прямо здесь. Боеголовки с полным вооружением. Были даже сообщения о нескольких опасных происшествиях. Одна ракета соскользнула с тележки, когда ее поднимали выше по склону холма. Упала на бетон, и боеголовка треснула. Но тот случай замолчали. В общем, программа «Найк» действовала до начала семидесятых. Центр управления в Вестбридже закрылся одним из последних. Это произошло в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году.

– И что потом? – спрашиваю я. – Я хочу знать, что стало с землей, когда они закрылись?

– В семидесятые годы интерес к чему-либо военному был невелик. Война во Вьетнаме заканчивалась. И военные просто стояли там. Большинство баз пришли в упадок. В конечном счете большую часть земли распродали. На месте ракетно-зенитной батареи в Восточном Ганновере построили кондоминиумы. Один из проездов там называется Найк-драйв.

– А база в Вестбридже?

– То, что произошло с нашей базой, немного туманнее, – улыбается Джефф Кауфман.

Я жду.

Он подается вперед и спрашивает то, чего, к моему удивлению, не спросил раньше:

– Ты не мог бы мне сказать, откуда вдруг у тебя интерес ко всему этому?

Я думал сочинить что-нибудь или заявить, что я бы предпочел не говорить об этом, но потом я решаю – никакого вреда тут не будет.

– Это связано с делом, которое я расследую.

– Какого рода дело, если ты не возражаешь?

– Да так, одна догадка, – отмахиваюсь я. – Дела давно минувших дней.

Джефф Кауфман встречается со мной взглядом:

– Ты говоришь о смерти своего брата?

Вот те на!

Я ничего не говорю – отчасти потому, что научился хранить молчание, ждать, когда другие в нетерпении нарушат его, отчасти потому, что боюсь – у меня не получится.

– Мы с твоим отцом дружили, – продолжает он. – Ты это знал?

Мне удается кивнуть.

– И Лео… – Кауфман покачивает головой, откидывается назад. Его лицо слегка бледнеет. – Он тоже интересовался историей этой базы.

– Лео приходил к вам? – спрашиваю я.

– Да.

– Когда?

– Не могу сказать точно. Несколько раз, вероятно, в течение года перед его смертью. Лео был зачарован этой базой. С ним и некоторые его друзья приходили.

– А вы их имен не помните?

– Нет, к сожалению.

– И что вы им рассказали?

– То же, что сейчас рассказываю тебе, – пожимает плечами доктор.

Мои мысли мечутся. Я снова чувствую себя потерянным.

– На панихиде по Лео я пожал тебе руку. Ты вряд ли помнишь. Там было столько народа, а ты казался совершенно потерянным. Я сказал твоему отцу.

Его слова возвращают меня к действительности.

– Сказали моему отцу что?

– Что Лео приходил ко мне и интересовался базой.

– Вы это сказали отцу?

– Ну да.

– И что он?

– Он, казалось, был благодарен. Лео – такой яркий, любознательный. Я думал, твоему отцу будет это любопытно знать, ничего другого. Я никогда не думал, что его смерть может быть связана… я хочу сказать, я и сейчас так не думаю. Вот только теперь ко мне пришел ты, Нап. И ты тоже далеко не глуп. – Кауфман поднимает на меня взгляд. – Поэтому скажи мне: тут есть какая-то связь?