Поймать еврея - читать онлайн книгу. Автор: Тувиа Тененбом cтр.№ 42

Вспоминая человека, умершего, по словам экс-еврея, от "сексуальной болезни", я спрашиваю Джибриля, имеет ли он ввиду тот сионизм, который предвидел Теодор Герцль.

— Извините! Но они могут называть себя, как пожелают.

И чтобы я не забыл, Джибриль напоминает мне, что несколько лет назад даже ООН приравняла сионизм к расизму.

Это мне уже нравится. Мне удалось приостановить им заготовленные фразы. Теперь, возможно, услышим что-то нормальное.

— Почему здесь так много денег вливается в НПО? Потому, что они так сильно любят палестинцев? Потому, что так сильно ненавидят израильтян? Зачем!

— Ближневосточный конфликт между израильтянами и палестинцами, — отвечает, он, — является "источником фундаментализма и экстремизма" во всем мире, является "угрозой для глобального мира", и именно поэтому "весь мир вкладывает деньги, время и энергию в этот регион”.

— Я не понимаю, почему такой стране, как Норвегия, не все равно, что здесь происходит?

Джибрилю странно мое удивление.

— Это очевидно, — аргументирует он, — почему Европа вовлечена; Европа хочет защитить себя и своих граждан. Я, что, не читаю новости?

Он уточняет:

— Сколько терактов произошло в Европе и даже в Германии в результате этого конфликта? Сколько? Сколько самолетов было похищено? Сколько людей было убито? Извините!

— Именно благодаря участию Европы на Ближнем Востоке, — поучает он, — [мы] прекратили проливать кровь для обеспечения наших национальных устремлений.

Иными словами, палестинцы теперь знают, что мир не против них, и поэтому они перестали взрывать самолеты во время полета.

Чтобы убедиться, что понял его правильно, я спрашиваю, значит ли это, что террор вновь охватит Европу, если не давать деньги НПО, поддерживающим палестинцев.

Он понимает, что, похоже, зашел слишком далеко, и пытается поправить себя:

— Я думаю, — переключается он в иной режим, — что они сочувствуют страданиям палестинцев.

— У меня есть для вас новости, — говорю я ему, — нам плевать на всех, и мы ни о ком не заботимся. Нас, европейцев, на самом деле, ничто это не волнует. Точка. Мы готовы бомбить все, что движется, как мы это делали не так давно в Ираке, если только обнаружим, что наши банковские счета в опасности. У нас богатая история убийства и друг друга тоже, причем без всякой реальной причины.

С какой стати он думает, что мы сочувствуем чему-либо и кому-либо?

— Джибриль, — говорю я ему, — мы банда убийц, и у нас нет никаких симпатий к кому-то или чему-то! Хочу сообщить тебе новость, Джибриль: мы неэтичны и аморальны.

Он смеется: "Тогда, я полагаю, этот вопрос, вы должны задать канцлеру Германии".

* * *

Мне нравится этот человек. Согласны вы с ним или нет, но в нем есть гордость. Ему не стыдно. Он любит свой народ. И он счастлив быть тем, кто он есть, в отличие от многих евреев.

Теперь я знаю, чтобы понять Израиль, вам надо посетить Палестину. Именно через эту противоположность вы понимаете лучше и Израиль, и, заодно, Палестину.

В этот момент я пытаюсь оставить политику и заставить человека поговорить со мной в качестве просто Джибриля, Джибриля-человека, а не Джибриля-босса.

Что делает Джибриль Раджуб по утрам, когда просыпается? Что первое, что он делает утром? Может быть, он, к примеру, целует свою жену?

— Когда я встаю утром, я читаю газеты. Мне нужно точно знать, что происходит, потому что я всегда ожидаю сюрпризов.

— Скажите, как вы отдыхаете с вашей женой?

— Я посвящаю 100 процентов времени делу Палестины. С тех пор как я присоединился к ФАТХу (ООП) у меня ни разу, ни разу не было отпуска. Я никогда не имел чего-то личного, личную жизнь. Что еще вы хотите знать?

— Много ли вы занимаетесь спортом?

— Я хожу два-три раза в неделю. Минимум двадцать пять километров без остановки. Вы можете присоединиться ко мне в четверг и сами посмотрите. Я иду отсюда пешком в Иерихон. Последний раз, когда я шел с Файядом [предыдущим премьер-министром], мы прошли двадцать один километр за три с половиной часа.

В это время начинается программа новостей наиболее популярного израильского канала, и, как множество израильтян, Джибриль включает телевизор. Я стараюсь отвернуть голову от телевизора, так как я, предположительно, не понимаю иврит. Иногда я поглядываю и прошу его перевести. Джибриль переводит.

Мне и Джибрилю хорошо вместе. Мы чувствуем взаимную химию. И он демонстрирует это, предлагая поговорить без записи, просто как мужчина с мужчиной.

Я не прекращаю смеяться, слушая его откровенные рассказы о политике и всем прочем. Ясно, я не могу поделиться тем, о чем он говорил вне записи. Скажу лишь, что с этой минуты нашей беседы ни одна "заготовленная фраза" не была произнесена.

Этот Джибриль — умница, именно такой, каким я описал его в своей пьесе.

Когда все закончено, он спрашивает меня, что я делаю сегодня вечером. Я отвечаю, что я в его распоряжении, и он приглашает меня присоединиться к нему на вечеринку в одном из роскошных отелей Рамаллы — Mövenpick.

На этой вечеринке он произносит вступительную речь, транслируемую национальным телевидением, в которой благодарит "этого немца", т. е. меня, за то, что я присоединился к нему сегодня. Как может такой человек, как он, мастер шпионажа, не понимать, что я не ариец? Думаю, если можно так выразиться, я проделал хорошую работу. Если бы израильская секретная служба могла это использовать, они бы заплатили мне солидную зарплату за то, чтобы я поступил к ним на службу.

Джибриль — прекрасный, страстный оратор, это самый харизматичный человек в Палестине. Он называет Израиль расистским, фашистским, и говорит, что если бы Гитлер встал из своей могилы, то он был бы в шоке, видя жестокость Израиля.

Когда я уже собираюсь уйти, Джибриль протягивает мне свою визитную карточку. Это не обычная ординарная карточка. По размеру — да, но на этом сходство заканчивается. Карточка представляет собой позолоченный прямоугольник внушительного веса с нейлоновым покрытием. Она гласит: "Джибриль М. Раджуб. Генерал майор. Член ЦК движения ФАТХ, вице-секретарь Комитета, президент Палестинского Олимпийского комитета, президент Палестинской Федерации футбола. Палестина, Западный берег, Рамалла."

Человек власти.

Нам так хорошо вместе, что Джибриль хочет, чтобы я пришел и на следующий день.

Не знаю, надо ли. Как долго я смогу разыгрывать арийца? Но я не позволяю страху и сомнениям взять над собою власть и отвечаю, что приду с удовольствием.

И я это делаю.

* * *

После того как я выхожу с вечеринки, на палестинской стороне границы меня подбирает автомашина типа ван. Лина, женщина восточной красоты, сидит впереди, а еще один человек — за спиной. Она и водитель — мои гиды, а у человека за спиной какая-то иная функция, мне не очень понятная. Лина из Саудовской Аравии, бывшая замужем за палестинцем и теперь разведенная, она работает на Джибриля.