Поймать еврея - читать онлайн книгу. Автор: Тувиа Тененбом cтр.№ 26

Особенно интересна в этом параде группа ортодоксальных геев, радостно поющих: "Бог на небе, мы тебя любим", "Ай-я-я, Царь-Мессия-я-я-я". Если я их правильно понял, они считают Бога голым мужчиной, естественно, геем; именно поэтому у него нет сына. Они поют очень громко. Хорошо было бы, если бы здесь появились ещё и лесбиянки-талибки.

* * *

Это Израиль — земля противоположностей, где какой-то странной силой природы двум людям не позволено думать одинаково. Да, есть движения, есть последователи; их предостаточно, но даже они разделены на такое множество ячеек и сегментов, что невозможно сосчитать. Кто они все? Евреи? Откуда они появились на свет? Может быть, настало время посетить самого первого еврея, покоящегося на протяжении множества веков в древней пещере и ждущего своего блудного сына, меня, чтобы я оказал ему уважение.

Когда назавтра солнце встанет над Святой Землей, я поеду в Хеврон.

Что немецкий министр делает среди бродячих собак? Почему израильские солдаты боятся арабских детей, бросающих камни в молодую еврейку? Почему Каталония тратит миллионы на старушку?

Да, Hebron. Естественно, как это принято в этой части Вселенной, "Хеброн", как мы называем его на английском языке, это Хеврон на иврите и аль-Халиль на арабском.

Хеврон, город, о котором пишет и говорит миллиард журналистов и писателей, знаменитый Хеврон, где несколько еврейских поселенцев живут среди полумиллиона арабов, терроризируя всех обитателей города. Именно тут, в Хевроне, находится постройка, вторая по святости для евреев и четвертая — для мусульман. И так же, как ее знаменитую сестру в Иерусалиме, эту постройку впервые объявили святой евреи, затем пришли христиане и сотворили мессу, а мусульмане надстроили священную мечеть сверху. Как и следует ожидать, не все согласны с этим кратким резюме; что для одних день, ночь для других.

Я оказываюсь на хевронской земле в разгар дня и с момента прибытия испытываю мощь галлюцинаций. Может быть, это неумолимое солнце, поджаривающее мой мозг, может, множество солдат, находящихся здесь в постоянном движении, а, может, это тишина улиц и оглушительные звуки различных молитв, а возможно, это лишь я сам нуждаюсь в жидкости, известной под именем кока-кола.

Хеврон — библейский город. Здесь похоронены создатели иудаизма: Авраам, Исаак, Иаков и их жены: Сара, Лия, Ребекка.

Евреи называют могилу Меарат А-Махпелла (пещера праотцев), а мусульмане называют ее Аль-Харам аль-Ибрахими (Святилище Авраама). Евреи утверждают, что эти мертвые их, а мусульмане говорят, что мертвые их. Европейские и американские левые, не верящие, что Авраам и другие вообще существовали, принимают сторону мусульман.

Хеврон также место двух массовых убийств. В 1929 году арабы в ярости напали на евреев и убили шестьдесят семь человек. Просто так. A в 1994 году еврейский врач по имени Барух Гольдштейн вошел в святилище и застрелил двадцать девять мусульман. Просто так.

Подходящее место, без сомнения. Не совсем Норвегия, но норвежцы им сильно интересуются.

Именно машину норвежца Кристина Фоссена, возглавляющего любопытную миссию Международных наблюдателей, именуемую TIPH ("Временное международное присутствие в Хевроне"), можно заметить, патрулирующей еврейскую часть Хеврона, явно в поисках плохо ведущих себя евреев.

Евреи могут жить только в одной части Хеврона; так было решено политиками давным давно. Насколько велика эта часть? Очень мала, 3 процента города. Я знаю это, потому что на улицах есть плакаты, предоставляющие информацию для посещающих город. Три процента — важная цифра по очень простой причине: по приказу израильской армии евреям не позволено выходить из выделенного им района. Чтобы понять "что" и "почему" в этом городе, необходима докторская степень в области политики и психологии — годы напряженной учебы.

Для тех из вас, кто не желает проводить десять лет в университете просто, чтобы понять сложные законы, регулирующие это пространство, для вас я приведу собранную мной на месте информацию: несколько лет тому назад, когда каждый мог гулять, где он хотел, и вокруг не было никаких заборов, у арабских жителей возникла привычка стрелять в живущих здесь евреев, называемых поселенцами. Израильская армия, вероятно, в результате неспособности успокоить ситуацию закрыла в этом районе принадлежащие арабам магазины, в результате чего большинство их владельцев переместили свои магазины в другие 97 процентов города, а армия возвела заборы вокруг евреев.

Чтобы разделить город на арабские и еврейские районы, требуется написать множество докторских диссертаций по мистике, философии, технике и, возможно, по индуизму тоже: просто чтобы все уразуметь в полной мере. Это лабиринт. Бетонные стены, заборы из колючей проволоки, барьеры всевозможного рода разделили две стороны. Иногда, если я верно вижу, один дом разделен на две половины: она часть здесь, другая — там.

Возле этих сложнейших границ, одних, контролируемых Израилем, а других — палестинцами, можно видеть огромные кучи мусора и развалин. Что-то из этого было брошено арабами, что-то — евреями. Израильская армия выселила из различных мест как арабов, так и евреев, и тех, кто уходил, не волновал и до сих пор не волнует внешний облик этих мест.

Я — в Хевроне, чтобы провести Шаббат с евреями.

Первая душа, которую я встречаю, это человек по имени Эльдад. Он говорит мне: "Мы — микрокосм израильского общества. Пять сотен евреев среди 170000 арабов. Так же, как сам Израиль: несколько миллионов евреев в окружении миллиардов мусульман."

Я иду на экскурсию в местный музей, древний дом со старыми фотографиями, где изображена еврейская жизнь в Хевроне до прихода сионизма. По чистому совпадению здесь же бродит жительница Иерусалима по имени Хана, восмидесятидевятилетняя старушка, жившая в Хевроне задолго до того, как был рожден Израиль. Она смотрит на музейные фотографии того периода и указывает на маленькую девочку на одной из них. Это она в 1927 году. Она вспоминает историю погрома 1929 года, когда ей было пять лет. Арабы кричали: "Хаскель, Хаскель!" — имя ее отца. Но Хаскеля не было дома в тот момент, он был в Иерусалиме; а они пытались взломать дверь в дом, который был заперт. Затем пришли британские солдаты и забрали семью из дома. Они выслали нас в Иерусалим. Она, может, не знала этого в тот момент, но ей повезло. Если бы ее семья была в те годы в Европе, она бы в мгновение ока стала подобна пеплу моей сигареты.

Я подхожу к блокпосту, одному из многих в этом месте.

Пограничная полиция, комплектующаяся из полицейских и военнослужащих и контролирующая этот пункт, спрашивает меня, израильтянин ли я; в этом случае они не позволят мне пройти. Я говорю, что я таковым не являюсь. Тогда они спрашивают, не еврей ли я. На что я осведомляюсь, не собираются ли они потребовать от меня снять штаны, просто чтобы им продемонстрировать. Они повторяют свой вопрос: "Вы еврей?" "Нет, — говорю я, — Я верный христианин, последователь мессии." "Вы понимаете иврит? — задают они вопрос. Я отвечаю: "И арабский язык тоже".