Самоходчики  - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин cтр.№ 65

Вы так и не сказали, на какой самоходке воевали.

СУ-76, как тогда её у нас называли — «голожопый Фердинанд».

Сейчас её принято ругать. Горит, мол, очень хорошо.

Все горят! Но ведь надо же её правильно использовать. Она поддерживать должна, а не лезть вперёд. Вот мы шибко не высовывались, поэтому у нас и потери были небольшие. Из пяти машин батареи сгорели две или три. Но это за два месяца наступления, я считаю нормально.

Какие-то недостатки отметите?

Я считаю, главный недостаток — слабый прицел. У немцев гораздо лучше. И угол обзора в панораме недостаточный. Чтобы выбрать цель мне приходилось высовываться из башни. Куда это годится? Но в целом я ею доволен. Пушка отличная, метко била. В Венгрии что ли я как-то по одному немцу одиннадцать раз стрелял. Я любил стрелять, и, когда подвозили боеприпасы, я загружал не 60, как положено, а все сто. Под ноги положим и ходим по ним.

Так вот однажды я заметил, что по пригорку перед нами немец идёт, вроде как связной. По нему ударил, он в ямку. Только высунется, опять стреляю. Я метко стрелял, но тут понимаешь, в панораму чуть-чуть повыше возьмешь — перелёт. Чуть пониже — недолёт. Вот с этой точки я в него одиннадцать штук и высадил. Атак стрелял я хорошо. Где малейшее шевеление замечу, под крышами домов, в окнах, т. е. всюду, где только мог находиться наблюдатель, сразу туда садил. По пехоте много стреляли, по машинам, а вот танков их мы почти и не видели.

Но в одном месте, помню, наступали и внезапно уперлись в самоходку. Повезло, что вовремя её заметили, и, как она появилась, я пару раз по ней выстрелил. Точно попал, потому что видел, как искры полетели. Но, наверное, рикошетом ушло, потому что немец сразу сдал назад.

А в одном бою, считаю, это я выручил. Как-то брали одну деревню, а в конце её был проход между домов и перед ним у меня словно предчувствие какое — мы сейчас высунемся, и немец нам точно врежет. Теперь-то я думаю, что надо было просто обойти с другой стороны, но когда тебя всё время в спину подгоняют: «Вперёд! Вперёд! Только вперёд!», тут не до манёвров.

Тут что придется сказать. Командир экипажа, не стану называть его фамилию, у нас был трус. Поэтому в бою всегда я командовал — цель, ориентир, снаряд такой-то, дальность, а он рядом уши затыкает и голову прячет в угол… В общем, тут я механику приказал ехать очень осторожно.

Тихонько едем, выдвигаемся-выдвигаемся из-за угла. У механика люк приоткрыт, задний тоже открыт, чтобы легко можно было выпрыгнуть. И тут болванка как ударила, прямо перед нами землю распахала. Я заорал механику, секунда-полторы, он среагировал, рванул назад, и вторая точно в то самое место, где мы были. Какой-то момент всё и решил…

То есть Вас ни разу не подбивали?

Нет, при мне ни разу. Правда, однажды мы с этим самым командиром экипажа чуть нас и не угробили. На каждую машину полагалась ракетница, чтобы указывать «Илам», куда бомбить. Помню, что в тот день у нас был сильный бой, правда, из ракетницы я не стрелял, но почему-то не разрядил её, а просто повесил на специальную скобу. А на следующий день лейтенант зачем-то взял её, случайно нажал на курок и попал в радиостанцию. Тут как всё закрутилось, и я решил, что в нас попали. Но машина едет. Глянул на него, он смотрит на ракетницу, а из неё дымок идет…

На сайте www. podvig-naroda. ru я нашел наградной лист, по которому вы были награждены орденом Отечественной войны II степени: «Во время наступления полка в горно-лесистой местности с 16-го по 24 декабря, тов. Кузьмичев показал себя отважным и мужественным артиллеристом-самоходчиком.

Преследуя на своей самоходной установке отступающего противника, вместе со своим расчетом смело шел вперед, уничтожая огневые точки и живую силу противника.

20 декабря 1944 г. при наступлении на деревню Велжа, он, ворвавшись в населенный пункт, огнем установки разбил орудие противника. Заметив укрывшийся в траншее расчет разбитого орудия, несмотря, на то, что сам был ранен в руку, взял гранату и пошел в траншею. Бросил гранату, и расчет орудия в количестве 6 человек сдался в плен сержанту Кузьмичеву».

Ну, эти штабные мастера писать. А на самом деле всё было немного не так. Там в Венгрии мы наступали с танками, пока в одном месте немец нас не остановил. Сильный огонь, пришлось остановиться. Наконец бой утих, осмотрелись, а мы-то оказывается, без прикрытия остались.

Пехоты совсем мало. Моторы заглушили, стало почти тихо, и вдруг из кукурузы позади нас, метров сто всего, на нас бегут немцы…

Кричу механику: «Заводи!» Он разворачивает вправо, а двигатель уже остыл, холодный механизм поворачивается плохо, и его задергало. Я нагнулся к нему: «Давай быстрее, немцы рядом!» Все-таки развернулись и в упор отбили их…

Только вроде успокоились, но я же пехотинец в душе. Думаю — немец сейчас опять атакует, а у нас никакого прикрытия. Начал гонять панораму — смотрю, что-то похожее на пулемет. Пригляделся получше, точно — пулемет стоит. Панорама приближает, но не так хорошо как бинокль. Но биноклей даже у офицеров не было. Тогда я решил сходить к этому пулемету. Подползаю, а там раз — блиндаж. Но повезло, что немцы в нём сидели и даже наблюдателя не оставили.

Я обратно вернулся, тут как раз офицеры собрались. Я к ним: «Там немцы! Метров двести всего. Надо их быстро гранатами забросать, пока они не очухались!» А кому идти? Сам я не могу, меня накануне ранило в руку. Вышел по малой нужде за машину, тут разрыв снаряда и осколок раз мне по ладони. Ранение вроде легкое, но фактически я остался с одной рукой. Офицеров вроде как не пошлешь. Был, правда, с нами один мехвод, Хропенчук что ли, со сгоревшей машины комбата. Он вроде как запасной и получается, что ему идти. А он так испугался, что подбородок прямо задрожал… Ладно, говорю: «Сам пойду!» Тем более я уже там был. — «Только дайте мне гранату!», ведь я одной рукой даже не мог её взвести. Мой комбат Школяр дал мне гранату, чеку вынули, и по пахоте я опять пополз туда.

Подобрался незаметно и р-р-раз, бросил её в блиндаж. И вот представь, только когда бросил, понял, что у меня из оружия совсем ничего нет. У меня сразу мысль — вот сейчас кто-то выйдет и мне конец… А рядом же в окопчике стоял пулемет, и пока граната не взорвалась, я кинулся к нему. Но эти несколько секунд мне показались о-о-о-чень долгими: «Что ж она не взрывается?» Наконец раздался взрыв. Потом дымок осел и из блиндажа выходят шестеро с поднятыми руками.

Привёл я их, но мы ведь сами в полуокружении, без пехоты, кто ими будет заниматься? Ну, в самом деле, зачем? Офицеры решили: «Зачем они нам нужны? Давай их постреляем к еб… матери…» Отвели немцев в сторонку: «Идите туда!» Но у комполка пистолет, у ротного пистолет, автомата или пулемета ни у кого нет. Пух, пух, у одного заело, у другого кончились патроны, и трое убежали в сторону пехоты. Ате всё это видели и опять их взяли в плен. Вот так всё и получилось. А вечером я ужинал с командиром полка, и он мне говорит: «Мы тебя представим к «Красному Знамени!» Вот только фамилию его не помню.