Сила мифа - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Кэмпбелл cтр.№ 37

КЭМПБЕЛЛ: Смысл зависит от условий жизни, в которых живет человек. Например, жизнь охотника связана с животным. Она зависит от его отношений с животным миром и его отношения к нему. И мифология будет обращена наружу, к внешнему миру, где есть животные. А мифология, связанная с выращиванием растений, посевом, «смертью» семян, так сказать, и появлением новых растений, будет обращена к внутреннему миру. В охотничьих культурах основным источником для мифотворчества были животные. Когда человек хочет обрести силу и знание, он идет в лес, постится и молится, а затем животное приходит к нему и учит его.

Для земледельца учителем становится мир растений. Он подчиняется тем же природным циклам, что и человек. И поэтому между ними устанавливается внутренняя духовная связь.

МОЙЕРС: Что происходит с мифическим образом, когда человек переходит от охоты к земледелию?

КЭМПБЕЛЛ: Происходит кардинальная трансформация не только мифов, но и самой психики. Видите ли, животное – это целостное существо, заключенное в некую оболочку. Когда вы убиваете животное, оно умирает – это конец для данного конкретного существа. Но в мире растений нет такого понятия, как целостное самодостаточное существо. Вы срываете плод, а на его месте через некоторое время появляется другой. Обрезая ветки деревьев, мы не наносим им вреда, а, напротив, помогаем им. В мире растений небытие сменяется бытием.

Другая идея, связанная с тропическим лесом, заключается в том, что гниение способствует жизни. Я видел великолепные леса красных деревьев с огромными пнями, оставшимися от огромных деревьев, которые были срублены десятилетия назад. Из них росли новые светло-зеленые ветви – дети того же дерева. Если отрезать ветку, вырастет другая. Но если у животного отрезать конечность, то новая уже не отрастет, только если это не особый вид ящериц.

Таким образом, в лесных и сельскохозяйственных культурах смерть ощущается не совсем как смерть, поскольку она является необходимым условием для возникновения новой жизни. Не существует отдельной части растения, только лишь одна из его частей. Иисус использует этот образ, говоря: «Я есмь лоза, а вы ветви». Этот образ виноградной лозы полностью отличается от образа отдельных животных. В земледельческом обществе растения выращивали, чтобы их съесть.

МОЙЕРС: На какие истории вдохновлял земледельцев их собственный опыт?

КЭМПБЕЛЛ: Основной мотив, появлявшийся в мифах, и особенно характерный для тихоокеанской традиции, был связан с возникновением растений из частей тела принесенного в жертву божества или из погребенного тела предка.

Мифы о растениях распространены и на американском континенте, там, где, как принято считать, были охотничьи угодья. Мифология Северной Америки дает очень красноречивый пример взаимодействия между охотничьими и сельскохозяйственными традициями. Индейцы в основном охотились, но они также выращивали кукурузу. Один из мифов индейцев племени алгонкинов рассказывает о происхождении кукурузы. У мальчика было видение: к нему подошел молодой человек с зелеными листьями на голове и предложил помериться силами в борьбе. Он выиграл поединок, но через некоторое время снова появился, снова бросил вызов и снова победил, затем опять пришел и так далее. Но когда он пришел в следующий раз, молодой человек сказал, что мальчик должен будет его убить, похоронить и следить за могилой. И мальчик послушался: он убил и похоронил прекрасного молодого человека. Спустя какое-то время он пришел на могилу и увидел, что на том месте, где был похоронен (или, скорее, посажен) молодой человек, выросла кукуруза.

Мальчик беспокоился о своем старом отце-охотнике и думал о том, есть ли еще способы, кроме охоты, прокормить семью. И его опять посетило видение. И в конце истории мальчик сказал отцу: «Нам больше не нужно ходить на охоту». Вероятно, для этих людей это был великий поворотный момент, момент пробуждения.

МОЙЕРС: Идея состоит в том, что молодой человек из видения должен был умереть и быть похороненным в земле, чтобы из его тела могли вырасти растения. Является ли эта тема общей для всех мифов в земледельческих культурах?

КЭМПБЕЛЛ: Да, так и есть. Например, нечто похожее встречается в Полинезии. Жила-была одна девушка, которая любила купаться в пруду. Но там жил большой угорь, и изо дня в день он царапал ее бедро, когда она купалась. И вот однажды угорь превратился в красивого молодого человека и стал ее любовником. Но затем он исчез, потом возвратился, снова исчез и опять вернулся… И так несколько раз. Но однажды, вернувшись, он сказал то же самое, что юноша в мифе индейцев племени алгонкинов: «В следующий раз, когда я приду к тебе, ты должна убить меня, отрубить мне голову и похоронить». Девушка так и сделала, и из его головы выросло кокосовое дерево. Поэтому кокос размером с человеческую голову. А три отверстия на его скорлупе придают ему схожесть с человеческим лицом. Большинство американских антропологов, однако, утверждают, что нет никакой связи между культурами Тихого океана и культурами Центральной Америки, откуда пришли наши мифы.

МОЙЕРС: То есть одна и та же история возникает в мифах разных стран, никак не связанных друг с другом. О чем это может свидетельствовать?

КЭМПБЕЛЛ: Это самое удивительное в мифах. Я всю свою жизнь занимаюсь мифами и все еще восхищаюсь той поразительной точностью, с которой эти истории повторяются. Как если бы одно и то же явление воплощалось в разных формах. Так вместо кукурузы появляется кокос.

МОЙЕРС: Самое удивительное в этих историях – это то, как в них рассказывается о происхождении людей: первые люди выходят из чрева земли. Образ утробы появляется в этих мифах снова и снова.

КЭМПБЕЛЛ: Это особенно заметно в мифах американского юго-запада, которые рассказывают о том, что первые люди родились из земли. Они выходят из «ямы происхождения», и она становится священным местом, центром мира. Обычно на этом месте стоит гора.

Согласно этим легендам, люди, которые были не вполне людьми, жили под землей. Один из них, однако, нарушил запрет, потому что никто не подозревал, что такой запрет существовал, и тогда начинается наводнение. Поэтому им приходится подняться наверх по веревке, спускающейся из отверстия в небе. Так они приходят в другой мир. Существует также история о шаманах, которые стали настолько злыми, что оскорбили солнце и луну. Те скрылись, и тьма окутала все вокруг. Затем шаманы заявили, что они могут вернуть солнце, начали проглатывать деревья и вытаскивать их из своих животов. А потом они похоронили себя, оставив на поверхности только глаза, и совершали всякие шаманские магические трюки. Но ничего не помогало. Солнце не возвращалось.

Потом жрецы сказали: «Пусть народ пробует свои силы». А народ представлял собой всех животных. И эти животные встали в круг и начали танцевать. Они танцевали, и именно благодаря силе танца перед ними вырос холм, который затем превратился в гору. Это был центр мира, из которого потом вышли все люди.

И потом происходит нечто интересное, как в Ветхом Завете: все, что мы слышали, – это история конкретной группы, скажем, индейцев навахо. Когда люди появляются из горы, индейцы уже существуют. Это вызывает определенные вопросы, как и в случае Ветхого Завета, например, вопрос о том, где сыновья Адама нашли своих жен. Если история сотворения этих людей понятна, то совершенно неясно, откуда взялся мир, в который они приходят. Как будто это другая неизвестная история.