– Зверь-то дефективный, – уверенно заявил старик, – бешеный. И это, Арсений Петрович, здоровый он. Шибко здоровый.
– Час от часу не легче, – застонал Кошман.
А Лунев вспомнил о своем сыне, защищенном, сидящем в теплой квартире. О сыне, который месяц тому назад пошел в лес на поиски мамонтов и чудом не разделил участи Иры…
– Спасибо, дед Егор, – сказал капитан. – Вы, пожалуйста, не уходите пока. Помощь ваша понадобится.
Он потер лоб, собираясь с мыслями. Подозвал солдат.
– Тело отвезите на склад, в холодильную камеру. Милиции звонили?
– Никто не приедет, по крайней мере, до завтра. Дорога перекрыта.
– Ну, ясно.
Он опять помянул полковника Требейчика и его маму и сжал кулаки.
– Вы, обойдите территорию от электростанции до ворот части. Ищите клочки верхней одежды. Фиолетовой куртки, так? Кстати, кто-нибудь в курсе, где доктор Виельгорский?
– Был в казарме.
– Хорошо.
Он обратился к гражданским:
– Товарищи! У нас завелся волк. Немедленно возвращайтесь в свои квартиры и проследите, чтоб ваши родные были рядом с вами. Кто живет в дальних домах, держитесь группами. Учреждения вне воинской части закрываются. Не беспокойтесь, ночью усиленный патруль будет дежурить на улицах.
Он ожидал препираний, вопросов, но люди, услышав команду, быстро рассосались, и метель поглотила их.
– Что теперь? – сипло спросил Кошман.
– Распорядись насчет ночных дежурств. Выставь десять человек внутри жилой зоны. Двадцать по периметру леса. Чтоб и заяц не пробежал. Выдай автоматы. И пусть заберут людей из магазина и пекарни.
– А как же протокол?
– Что?
– Протокол, – потупился лейтенант, – Понятые и все такое.
– Я тебе что, мент? – обозлился Лунев. – Или ты прикажешь оставить девочку на ночь, чтобы ее оте…
Он осекся. Прямо перед ними стоял Виельгорский, начальник ветеринарной службы. Доктор вцепился руками в щеки и, не мигая, смотрел на дочь.
– Игорь…
Виельгорский резко убрал руки. На щеках наливались кровью вмятины от ногтей. Он сказал неожиданно чистым и спокойным голосом:
– Это не Ира. Конечно, не Ира. Продолжайте поиски, капитан.
На последнем слоге доктор пошатнулся и мешком рухнул в сугроб.
3
Даша встретила мужа в коридоре. Уткнулась в грудь заплаканным лицом.
– Слава богу, пришел.
– Ненадолго, – он погладил жену по волосам, – перекушу и обратно в часть.
– Они не справятся без тебя?
– Ты же понимаешь, почти весь офицерский состав в отпуске.
На период школьных каникул офицеры, за исключением нескольких лейтенантов, уехали в город с семьями. Лунев был и за начальника части, и за коменданта, и за дирижера военного оркестра. Он отдал бы палец на отсечение, лишь бы вернуть Требейчика и снять с себя тяжесть ответственности.
– Ну, прекрати, – он помассировал плечо жены. Пальцы вспомнили холодную плоть Иры, и комок тошноты подкрался к горлу. – Обычный волк. И он уже далеко.
– Что с отцом девочки?
– Отвезли в лазарет. Он, кажется, не осознает, что произошло.
– И я тоже не осознаю.
Она взяла у него куртку, смахнула снежинки.
– Загляни к Костику, а я разогрею суп.
Свет в спальне был потушен. На экране беззвучно работающего телевизора белка носилась за орехом. Костя сидел у окна, прижав ладони к стеклу.
– Привет, сынок.
Прошлым летом мальчику исполнилось шестнадцать. Он был высоким и стройным, со светлыми завивающимися волосами. С широкими от природы плечами. Сложись все иначе, и он мог бы покорить самое капризное девичье сердце. Но, словно насмехаясь над родительскими чаяниями, природа поместила в тело юноши-красавца разум пятилетнего ребенка.
– Дядя с автоматом, – сказал Костя своим отрывистым шершавым голосом.
Луневы жили на первом этаже, и, посмотрев поверх сыновьей головы, капитан увидел фигуру солдата во дворе, приплясывающего и уклоняющегося от ветра.
– Да, он нас охраняет.
Костя повернулся к отцу. Гладкая кожа, мягкий пушок на скулах. Безоблачное небо в глазах. И на лбу, рядом с бьющейся голубоватой жилкой, затянувшийся шрам.
Всплыла в памяти ночь, когда Лунев вытаскивал мальчика из снега, отогревал его дрожащие руки, вытирал кровь. А Костик вырывался при этом и тянулся к лесу, и улыбался рассеянно, и рычал…
Лунев прикоснулся к Костиному шраму, откинул со лба пшеничный завиток.
– Ира кричала.
Он решил, что сын задает вопрос, и поспешно ответил:
– Нет! Она быстро… Быстро улетела. Теперь она вместе с Боженькой.
Год назад Костик побывал в церкви, и рассказ мамы о правящем на небесах старике привел его в восторг. С тех пор он обязательно крестился, ложась в постель. Искренне и неловко.
– Ира кричала, – негромко подтвердил мальчик. – Я был там.
– Был где? – вздрогнул отец.
Лицо Костика оставалось безмятежным.
– Вы с мамой уснули. Мне не спалось. Я побежал за Ирой. Мы весело играли.
Он натужно улыбнулся, обнажив зубы. Блеск белых крепких зубов странным образом загипнотизировал Лунева: на миг старый капитан исчез из времени и пространства, он погрузился в туман и услышал зловещий вой, и почувствовал, как пульсирует в венах кипяток.
Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Проверил окно. После ноябрьского инцидента он заколотил раму гвоздями, чтобы Костя не вздумал искать мамонтов. От сердца отлегло. Гвозди были на месте.
– Играли, играли, играли, пока Ира не стала липкой и красной.
Костя улыбался, но небо в глазах заслонила пелена. В них отразились скорбь и ужас.
Капитан обнял сына.
– Тебе приснилось. Ты никуда не ходил. Ты был дома, это сон, сон…
Мальчик созерцал свои запястья. Признак того, что разговор ему наскучил.
– Я скоро вернусь, – пообещал Лунев.
Он выходил из комнаты, когда сын произнес:
– Боженьки нет. Есть лес, и лес не кончается. И там мы бежим, голодные, по снегу. Все время.
Костик зажмурился и повторил:
– Все время…
4
Капитан сидел в кабинете, снова и снова перечитывал собственный отчет. И с каждым разом ему все больше казалось, что недостает чего-то важного, ключевого. Что побег сына имеет прямое отношение к сегодняшней трагедии.
Что ему тогда не почудился острый звериный запах, витавший над лесной поляной.