Преданный и проданный - читать онлайн книгу. Автор: Борис Павленок cтр.№ 64

Звучит удар колокола, Елизавета начинает отдаляться, ещё, и фигура в собольем салопе размывается в воздухе.

— Като, Катерина Алексеевна!

Екатерина преодолевает наваждение, откидывает жаркую перину, глубоко вдохнув, потирает сердце. Лицо в испарине.

— Като! — настойчиво и громко зовут из-за двери, слышен встревоженный гомон.

Она вновь натягивает перину и, открыв дверцу прикроватного столика, что-то достаёт оттуда, сует под подушку. Не вынимая руки, кричит:

— Войдите!

— Отоприте дверь!

Екатерина вскакивает, набрасывает на плечи халат и, туго подвязав пояс, сует взятый из-под подушки маленький пистолет, идёт открывать. Откинув защёлку, отступает в сторону. В дверях показывается Дашкова.

— Като, несчастье... Елизавета Петровна в четвёртом часу пополудни почила в бозе.

Снаружи доносится удар колокола.

— И надо же было мне вчера уехать... Господи, это ужасно! — Екатерина пошатнулась и, возможно, упала бы, не поддержи её Дашкова.

— Воды!

В спальню вбежала Шаргородская, по-старушечьи засуетилась, внося не успокоение, а панику. Порядок восстановил дежурный гвардеец. Вступив со стаканом воды, доложил, как на параде:

— Примите, ваш-ше величес-ство, водичку-с и мои поздравления. — Подумав чуть-чуть, добавил: — И соболезнования-с...

— Благодарю. — Екатерина отпустила: — Извольте удалиться. А ты, Катенька, останься.

Когда все вышли, Дашкова кинулась к Екатерине:

— Я-то, дура... поздравляю, Като. Поздравляю, Ваше Величество. Ой, что это у тебя?

Екатерина бросила на постель пистолет:

— Знаки царской власти. Запри дверь — и быстро собираться.

— Куда?

— Из этой мышеловки. От супруга всего можно ждать...

Екатерина металась по спальне, выгребала из шифоньера драгоценности, отрывала что-то от платьев, бросала в шкатулку, надевала на себя что дороже, в перьях, мехах, и — о, Боже, женщина! — обмахивала себя пуховкой. Беготня, суета, переполох...

И мчится карета, двое на запятках, двое впереди, стража и впереди и сзади — гвардейцы.

Навстречу другая карета, и тоже с лакеями на запятках, и тоже стража. Встретились — с боков сугробы. Закрутилась карусель верховых.

— Прочь с дороги!

— Кто такие?

— Дай путь, собака!

Взбрызнули искрами палаши.

— Именем государя!

— Именем государыни!

Вроде бы спознались. Из встречного экипажа вывалился некто и зычным голосом закричал:

— Здесь обер-гофмейстер двора её императорского величества граф Шувалов.

— Здесь её императорское величество Екатерина Вторая!

Дверцы Екатерининой кареты распахнулись. Женщины шарахнулись в угол — Василий Шкурин, соскочивший с запяток, доложил:

— Екатерина Алексеевна, граф Александр Шувалов просят вас выйти.

Императрицын эскорт образовал тесный коридор, по которому она вышла навстречу графу. Шувалов почтительно поклонился:

— Примите мои соболезнования и поздравления, Ваше Величество. — Гвардеец на коне тёмной тучей надвинулся на графа. Глаз Александра Ивановича задёргался, и, как всегда при тике, он закивал головой. Екатерина непроизвольно повторила это движение. — Император российский, Его Величество Пётр Третий изволят пригласить вас на имеющий быть акт принятия присяги. Оный состоится в первом часу пополудни в церкви...

Екатерина перебивает:

— Соблаговолите передать его императорскому величеству, что за малостью времени я не успею переменить туалет и потому к церемонии не успею. Я присягала уже однажды Богу в супружьей верности Петру Фёдоровичу, так что полагаю вторую присягу императору излишней. Слово, данное однажды Богу, — святое слово.

— Как вам будет угодно. — Граф подмигнул, Екатерина кивнула. — В третьем часу состоится торжественный выход императора ко двору.

— Боже мой, и суток не прошло по смерти, ещё душа не изошла из тела...

— Вы что-то изволили сказать? — Граф был туговат на ухо.

— Ежели буду готова...

— Ась?

— Ага. — И Екатерина прокричала в «тугое», всё слышащее ухо: — Граф, я отморожу ноги! — Граф глянул — в туфлях. Ну и ладно. — До свидания!

Стража Екатерины сошлась вплотную.

Шувалов глянул на тугие бока коней и могучие сапоги в стременах. Подмигнул, поклонился. Екатерина сделала малый книксен и тоже подмигнула.

Кареты разъехались.

Пётр сидел на троне, который был явно велик для тщедушной фигуры императора. Он при полном параде — в лентах, орденах, золотом шитьё. Справа, у подножья трона, — члены семьи: Екатерина, казавшаяся особенно бледной в своём траурном уборе, не по-детски спокойный наследник Павел, — за ним — граф Панин. Слева — канцлер Михайло Воронцов, надутый и сердитый — на всяк случай. Рядом с ним Глебов с министерской лентой, уже произведённый в генерал-прокуроры, а это и министр внутренних дел, и министр финансов, и главный казначей, и ещё бог знает какой начальник. За ними — надменный и неприступный полицмейстер Петербурга Корф. И конечно же Пётр Иванович Шувалов — миллионер, советник, советчик, лизоблюд и лихоимец, а уж барыга — в целом свете не сыскать.

Прусские военные начальники стояли прямые как палки, выпучив оловянные глаза. Но две шеренги гвардейцев ограждали широкий проход от трона до дверей зала. За гвардейцами толпились в растерянности знать, военные, весь елизаветинский придворный штат.

Все слушали, как Пётр, откинувшись в угол трона, вещал:

— Моим царствованием я осчастливлю народ, дам волю дворянству. Отныне каждый дворянин может получить абшид, то есть отставку. Я сделаю лучшую в Европе армию, поставлю во главе полков отменных голштинцев, и никаких там смоленцев, астраханцев, владимирцев. Каждый полк должен носить имя командира — Бергера, Штеклера, Кауфмана... — Он замолчал, огляделся и вдруг сорвался с трона и побежал вдоль шеренги кавалергардов, то и дело останавливаясь и вглядываясь подозрительно в лица гвардейцев.

Столпившиеся у трона засуетились: по церемониалу свита должна сопровождать императора, но он побежал так быстро, что никто и не сообразил, как быть. Первым опомнился Глебов, догнал Петра, за ним ринулись другие.

— Разве ж это солдаты? — вопил Пётр. — Азиатский сброд, янычары! Я наведу порядок! Войска будут маршировать, маршировать! — Выхватив взглядом тучного генерала, который давно уж забыл, что есть строй, император вытащил старика, поставил рядом с собой. — И ты будешь трясти брюхом каждый день... Марширен, марширен, марширен!!! — Показав, что такое «марширен», Пётр так же стремительно побежал назад к трону.