Голубоглазый юноша - читать онлайн книгу. Автор: Даниэла Стил cтр.№ 15

– Подписала. И попросила передать тебе привет и поцелуи. – А вот это не соответствовало действительности: ничего такого Шарлин не говорила. – Завтра марш учиться! – твердо добавила Джинни. Блу закатил глаза.

– Может, не надо?

Она строго взглянула на него и вместо ответа сурово свела на переносице брови. Он вел себя, как и полагается в тринадцать лет. Нехотя встав, поплелся в ванную чистить зубы.

Следующее утро вышло немного суматошным. Джинни готовила ему завтрак, он собирался в школу. Джинни снарядила его всем необходимым, благо все было куплено, и проводила до школы. Он помалкивал, и Джинни догадывалась, что он нервничает. На углу она пожелала ему хорошего дня и смотрела вслед, пока он не скрылся за дверью школы. Джинни знала, что с него станется дождаться, пока она уйдет, и улизнуть. Что ж, она сделала все, что могла, чтобы подтолкнуть его в правильном направлении. Дальше все зависело от него самого; так же происходило с детьми в лагерях беженцев, о которых она заботилась. Хотя нет, не совсем так. По какой-то причине, неясной пока ей самой, этот мальчик был ей небезразличен. С тех пор, как она впервые увидела его шмыгающим в дверь аппаратной, он сумел твердо занять место в ее сердце. Три года назад Джинни поклялась себе, что больше никогда никого не будет любить. Она чувствовала, что в детстве, когда умерла его мама, Блу принял такое же решение. И вот теперь две одинокие души нашли друг друга в неприветливом море жизни и бок о бок поплыли к спасительному берегу. Джинни поймала себя на странном чувстве, когда, вернувшись в квартиру, села за ноутбук. В последние дни Джинни забросила работу, а ведь ее уже завтра ждали в офисе фонда. Совсем скоро она опять уедет. По крайней мере, она загнала Блу в школу. До отъезда оставалось сделать одно: найти для него жилье.

Придя назавтра в SOS/HR, Джинни узнала, что там рассматривают для нее два варианта командировок. Одна – на север Индии, где родные отцы продавали в рабство несовершеннолетних дочерей, в специальный центр, предоставлявший убежище тем из них, кому удавалось сбежать. Некоторые из них, еще подростки, подвергались жестокому обращению. Другим вариантом опять были горы Афганистана, лагерь беженцев, где она работала раньше. Регион был ей знаком, работа опасная, изматывающая – именно та, к которой она стремилась. Она склонялась ко второму варианту, к типичному для себя выбору. Все тамошние опасности были на виду, к тому же фонд берег сотрудников, как зеницу ока, составлял свои программы и управлял лагерями с военной точностью, работал только там, где присутствовали Красный Крест и другие международные структуры. Джинни знала, чем опаснее район, тем меньше вероятности остаться там одной, без поддержки. Даже бедствующие страны, в которые их посылали, уважали и ценили их гуманитарную миссию, ту пользу, которую они приносили местному населению. Условия там были суровее некуда, часто связанные с риском, зато сама программа была загляденье, как и все их программы, – иначе Джинни бы с ними не сотрудничала.

– Ты еще не созрела для перехода на более щадящие условия? – спросила куратор Элен Уорберг, глядя на нее в упор. – Большинства хватает в лучшем случае на год. А ты уже три года выбираешь что пожестче.

– Люблю риск, – спокойно согласилась Джинни.

В нью-йоркском отделении Фонда она была известна тем, что всегда просила посылать ее туда, где горячее всего. До сих пор в ее работе не к чему было придраться, она ни разу не слышала и слова упрека в свой адрес. И не проявляла желания замедлить ход и съехать на обочину. Разговор с куратором завершился ее согласием на Афганистан. Джинни предложили отбыть через две недели. Уходя, она думала о том, как мало времени у нее остается на поиск сносного убежища для Блу.

Дома она возобновила поиск в Интернете и остановилась на трех вариантах. До его возвращения из школы она назначила на эту неделю три встречи. До отъезда нужно было все подчистить, со всем определиться. Если у нее получится, то она увенчает эту недолгую передышку в Нью-Йорке успехом, какого давно не добивалась. Это будет означать, что она не потратила время зря.

Блу тоже не зря просиживал на уроках. Он ходил в школу только два дня и каждый вечер тратил по часу на домашние задания, сидя за ее обеденным столом. По его словам, и учителя, и сами занятия навевали на него скуку, но пока что, вопреки теткиному пророчеству, ничего не указывало на то, что он готовится к бегству. Впрочем, судить об этом было еще преждевременно. Джинни боялась, как бы он не бросил учебу после ее отъезда. Пока она была рядом, Блу еще готов был потянуть. Увы, происходившее в классе не вызывало у него никакого воодушевления. По его словам, он все это уже слышал, и Джинни подозревала, что так оно и есть. Он был для своего возраста очень головастым и взрослым, сфера его интересов была гораздо шире, чем у большинства сверстников. Он разбирался в мировых событиях, проявлял интерес к музыке. Что могла ему дать обычная школа, вечно нуждавшаяся в средствах? Она была заточена на непроходимых невежд, на самых слабых учеников, сильным же оставалось околевать от скуки. В результате уже после первой недели Блу блестяще прошел испытание для перевода в группу одаренных школьников.

Джинни еще не говорила ему про Афганистан, припасая этот разговор на ближайшие дни. Сначала она собиралась разобраться с подростковыми приютами. За рабочие дни недели она побывала во всех трех и остановилась на одном. Там специализировались на контингенте между 11 и 23 годами. Некоторые, побыв там и взявшись за ум, возвращались в свои семьи, но так случалось нечасто. Большинство питомцев были в том же положении, что Блу: их семьи перестали существовать по причине смерти, исчезновения или тюремного заключения родителей. Работники приюта побуждали ребят возобновлять учебу, помогали им с поиском временной или постоянной работы, советовали, обеспечивали медицинскую помощь и временное жилье; жить можно было и в самом приюте, но не больше полугода. Там исповедовали принцип сокращения ущерба: некоторые питомцы, еще не полностью отказавшиеся от наркотиков, должны были соблюдать определенные правила поведения, а потребление наркотиков уменьшать и ни в коем случае не прибегать к ним в приюте. Программа была практичной и реалистичной. В приюте Блу могли предоставить спальное место, но он должен был захотеть там находиться – оставлять его там насильно никто не стал бы. Вместе с ним в комнате общежития ночевали бы еще пятеро, одного с ним возраста; каждый день его бы бесплатно кормили. Участие в программе было бесплатным, средства черпались из частных фондов и правительственных грантов. Все это было как будто специально придумано для Блу.

Джинни рассказала директрисе о ситуации Блу и о том, как с ним познакомилась. Та, ровесница Джинни, сказала, что парню повезло с наставницей.

– Я уезжаю на три месяца, – предупредила Джинни. – Когда я вернусь, он сможет опять перебраться ко мне, но, пока меня не будет, мне бы хотелось, чтобы он жил здесь, – с воодушевлением сказала она.

– Пусть сам решает, – философски молвила Энн Оуэн, директриса. – Наш главный принцип – добровольность. Не захочет – у нас полно других, мечтающих к нам попасть.