Квантовый лабиринт. Как Ричард Фейнман и Джон Уилер изменили время и реальность - читать онлайн книгу. Автор: Пол Халперн cтр.№ 42

Подобно Фейнману, родом последний был из Нью-Йорка, работал с Оппенгеймером и имел прекрасную репутацию.

Но не все были теоретиками, например, Уиллис Лэмб из Колумбийского университета являлся экспертом по атомным измерениям и собирался изложить свежайшие экспериментальные результаты, чтобы они послужили пищей для дискуссий. Раби, некогда научный руководитель Швингера, одинаково много времени уделял как теории, так и опытам.

Уилер знал Лэмба очень хорошо и с большим уважением относился к его работе.

Вскоре после того как тот в 1939 году защитил диссертацию в Беркли, они в соавторстве опубликовали статью о том, как атомы атмосферы подвергаются воздействию космического излучения.

Сыплющиеся из космоса электроны, вынужденные из-за сопротивления воздуха отдать часть собственной энергии, нередко распадаются на другие частицы, и этот процесс именуется «каскадом».

Уилер и Лэмб рассчитали, как атомы атмосферы влияют на порождение частиц (в 1956 году они нашли ошибку в оригинальных вычислениях, пересмотрели все и опубликовали новую статью).

Но самый известный эксперимент Лэмба имел место весной 1947-го, когда ученого уже пригласили на Шелтер-Айленд. В компании магистранта Роберта Резерфорда он испытал новый способ зондирования атома водорода и показал, что одно из предсказаний Дирака не оправдывается.

В частности, Дирак рассчитал, что два электронных состояния водорода, технически известные как ²S_1/2 и ²P_1/2, должны иметь один и тот же уровень энергии. Эксперимент Лэмба – Резерфорда обнаружил маленькое, но заметное расхождение в структуре водорода, небольшой сдвиг в спектральных линиях, обозначающий, что имеется разница в энергии двух упомянутых состояний.

Открытие, что использовавшаяся ранее модель была не совсем верной, позволило теоретикам двинуть вперед квантовую электродинамику.

После работы для военных, проведенной в лаборатории излучения Колумбийского университета, Лэмб стал экспертом в обращении с концентрированными, сравнительно высокочастотными микроволнами. Более короткие, чем радиоволны, они позволяли точнее оценить цель, заметить мельчайшие отклонения в уровне энергии. После войны Лэмб решил приложить свои умения к атомной отрасли, в особенности он хотел разобраться с тем, корректно ли модель Дирака предсказывает спектр водорода.

26 апреля, после нескольких попыток применить микроволновое тестирование к атомам водорода, Лэмб и Резерфорд достигли успеха. Они обнаружили, что если использовать сигнал примерно в 1000 мегациклов (миллионов циклов) в секунду, то они могут перевести электрон из состояния ²P_1/2 в ²S_1/2.

Но в соответствии с квантовыми принципами, установленными еще Максом Планком и Альбертом Эйнштейном, определенная частота соотносилась с определенным крошечным количеством энергии. Так что Лэмб и Резерфорд доказали существование небольшого, но заметного различия в энергии. Оно получило имя «Лэмбовского сдвига».

По поводу этого открытия поползли слухи, и Лэмб начал готовить отчет для надвигающейся конференции на Шелтер-Айленд. В изучении электронов внутри атома он добился куда большей точности, чем когда-либо удавалось другим исследователям, и сумел обнаружить такие крохотные различия в уровне энергии, о каких ранее и не мечтали.

Вайскопф базировался только на собственных вычислениях, но у него было подозрение по поводу энергетического различия двух состояний. Он думал, что взаимодействия между электронами и квантовый вакуум могут создавать такую «щель». Но он ждал экспериментальных результатов и поэтому не торопился публиковать свои выводы.

Позже он пожалел о своей медлительности и счел, что она стоила ему Нобелевской премии.

Презентация Лэмба со всей откровенностью продемонстрировала то, на что Вайскопф, Крамерс и другие только намекали – квантовая электродинамика Дирака отчаянно нуждалась в пересмотре. Много позже, на шестьдесят пятый день рождения Лэмба, физик Фримен Дайсон сказал: «Ваша работа по тонкой структуре сдвинула с места прогресс в квантовой электродинамике… Те годы, когда Лэмбовский сдвиг был центральной темой в физике, стали золотым временем для ученых моего поколения. Именно вы оказались первым, кто увидел, что крохотный сдвиг, незаметный, сложный для обнаружения, может прояснить наши фундаментальные взгляды на частицы и поля»⁵⁵.

Существует множество путей, позволяющих попасть в одно и то же место.

Возьмите дюжину блестящих мыслителей, и они, вероятнее всего, выдумают две дюжины разных способов для решения одной-единственной проблемы. Работа же с проблемами квантовой электродинамики требует сконцентрированных усилий множества специалистов. Три конференции, проведенные Национальной академией наук США, одна на острове, другая в горах и третья в долине, предложили три разных взгляда на мир элементарных частиц, и только впоследствии теоретики смогли их, к счастью, совместить.

Ричард Фейнман всегда шел собственным путем, и его версия квантовой электродинамики потребовала нового лексикона – диаграмм Фейнмана, – который полностью изменил ситуацию в этой отрасли науки. Поначалу казавшиеся бессмысленными закорючки стали сущностью скорописи, применяемой чтобы моделировать поведение частиц.

В процессе их создания, позаимствовав подход интеграла по траекториям из собственной диссертации, Фейнман кардинально трансформировал понятие времени в квантовой физике. Гибкость, существующую в нашем мире в плане выбора маршрута, он приложил к миру частиц, вот только последние, в отличие от людей, могут пройти всеми путями одновременно.

В солнечный, мягкий уикенд после Дня поминовения ^[9] 1947 года физики собрались в штаб-квартире Американского физического общества на Манхэттене, чтобы отправиться на экскурсию. Штаб-квартира находилась неподалеку от Пенсильванского вокзала, а поскольку многие прибыли на поезде, выглядела хорошим местом для встречи.

Затем, словно школьники на прогулке, они погрузились в ветхий автобус и покатили в сторону поселка Гринпорт на Лонг-Айленд, где им предстояло пересесть на паром до Шелтер-Айленд.

За спиной остались месяцы планирования, и Джон Уилер предвкушал дискуссии по поводу взаимодействия между электронами, позитронами и другими частицами. Конференция давала отличную возможность вовлечь в обсуждение величайшие умы современности, включая неофициального лидера американских физиков, Роберта Оппенгеймера.