Шостакович. Жизнь. Творчество. Время - читать онлайн книгу. Автор: Кшиштоф Мейер cтр.№ 78

Девятая симфония, особенно в первой части, наиболее приближается к раннеклассической модели, хотя композитор оперирует в ней вполне собственным, индивидуальным гармоническим языком.

Небольшая первая часть, длящаяся около 5 минут (первые части обеих предыдущих симфоний длились свыше 25 минут!), сразу создает атмосферу простоты и юмора. Капризная первая тема, несколько родственная теме финала Шестой симфонии, полна легкости и безмятежности. Отчетливая тональность — Es-dur — выступает почти в чистом виде, хотя композитор в высшей степени оригинальным образом слегка «загрязняет» ее посторонними звуками. Еще более радостный характер отличает вторую тему, не столько контрастирующую, сколько дополняющую первую музыкальную мысль. По классическому образцу экспозиция обеих тем повторяется, после чего начинается разработка, лишенная столь обычного для Шостаковича драматизма и генеральной кульминации, по-гайдновски наполненная искусной мотивно-тематической работой, изысканная и одновременно простая, поражающая своим совершенством. Лаконичная реприза повторяет экспозицию с небольшими изменениями; на этот раз обе темы звучат в основной тональности произведения — Es-dur.

Большой простотой отличается и лирическая, чрезвычайно красивая вторая часть (Moderato), очень камерная фактура которой иногда выдвигает на первый план всего лишь несколько инструментов. Например, вся первая тема поручена исключительно кларнету, который сопровождают только несколько звуков, исполняемых виолончелями и контрабасами pizzicato unisono (пример 26).

Эта необыкновенно тонкая, интимная музыка, изобилующая гармоническими и тембровыми нюансами, играет роль интермеццо между первой частью и третьей — скерцо.

Три остальные части исполняются без перерыва. Здесь Шостакович повторяет конструктивную идею предыдущей симфонии, хотя и с помощью диаметрально противоположных средств. Бравурное небольшое скерцо близко аналогичной части Шестой симфонии. В свою очередь, неожиданно появляющееся короткое драматическое Largo принадлежит словно бы другому миру, не имеющему ничего общего с легкостью и безмятежностью предыдущих частей. Сольный речитатив фагота и драматические эпизоды медных инструментов нарушают классическую гармонию произведения, напоминая скорее некоторые фрагменты первой части Восьмой. Это Largo, длящееся всего несколько минут, переходит в сатирический финал, который является явным продолжением скерцо; это веселая, безоблачная музыка, мастерская в полифоническом отношении и захватывающая благодаря совершенно неожиданному инструментальному составу.

Было очевидно, что первыми исполнителями новой симфонии станут Евгений Мравинский и ленинградский оркестр. Во время репетиций композитор сильно волновался. По воспоминаниям Раисы Глезер, которыми она поделилась с автором данной книги, эксцентрично-гротескная музыка была причиной того, что Шостакович, не обращая ни на кого и ни на что внимания, нервно ходил по пустому залу филармонии, выкрикивая: «цирк, цирк», как будто хотел этим словом объяснить дирижеру характер своей вещи. Мравинский же методично и не спеша углублялся в произведение, почти не обращая внимания на реакцию друга. Но Девятая не стала для него такой же близкой, как Пятая или Восьмая. Через десять дней после премьеры он еще раз продирижировал ею в Москве и больше никогда к ней не возвращался. Зато Девятой симфонией заинтересовались другие дирижеры, многие из них включили ее в свой репертуар, так что она быстро стала одним из самых популярных произведений Шостаковича.

Реакция критиков и музыкантов на Девятую симфонию была разной, но чаще негативной. Израиль Нестьев писал, что Шостакович создал произведение, вызывающее недоумение, далекое от «тех идей и эмоций, которыми были охвачены его современники», и выражал беспокойство, что «глубокий мыслитель-гуманист еще не переборол в себе иронического скептика и стилизатора» ^[342]. Девятую симфонию критиковали и впоследствии, демагогически обвиняя композитора в непонимании проблем, которые ставит перед художником современность, в искажении действительности, в безыдейности и аполитичности.

На Западе реакция критики тоже была чрезвычайно острой. После американской премьеры писали: «Никто не ожидал, что Девятая симфония будет так отличаться от прежних произведений Шостаковича, никто не ожидал также, что она будет такой банальной, неубедительной и неинтересной» ^[343].

Композитор словно бы предвидел такую реакцию. Если перед премьерой «Ленинградской» симфонии он нервно повторял: «Она не понравится, она не понравится!», то перед первым исполнением Девятой сказал: «Музыканты будут ее играть с удовольствием, а критики — разносить» ^[344]. Дирижер Гавриил Юдин описывал другой разговор с композитором: «Как-то в начале февраля 1946 года я встретил Дмитрия Дмитриевича и сказал: „На моей улице — праздник: я буду третьим по порядку дирижером, который исполнит твою новую Девятую симфонию! После Мравинского и Гаука!“ Он откликнулся сначала невеселой шуткой: „Да, понимаешь, Восьмая у меня была псевдотрагической, а вот эта, Девятая, — псевдокомическая!“» ^[345]

Право первого исполнения Девятой симфонии в США получил Сергей Кусевицкий. Партитура, которую ему передали, по какой-то случайности не имела обозначений метронома, и поэтому, когда он сделал пробную запись на пластинку и послал ее Шостаковичу, композитор категорически потребовал изменить многие темпы. Кусевицкий, уже сжившийся со своей интерпретацией, вынужден был заново изучить партитуру и сделать повторную запись.

Еще в ноябре 1945 года великий дирижер писал Элен Блэк, директору музыкальной корпорации «Ат-Rus»: «Я очень надеюсь, что Вы увидите Шостаковича и еще раз передадите ему от моего имени приглашение приехать в Бостон продирижировать американской премьерой своей Девятой симфонии. Если он пожелает, я сам продирижирую программу целиком из его сочинений, включая его Фортепианный концерт с автором в качестве солиста; или пусть он приедет как мой гость на концерт, посвященный его творчеству. Но прежде всего и самое главное, передайте, пожалуйста, как я был счастлив получить его письмо и с каким нетерпением оркестр и я ждем первого исполнения в Америке его Девятой симфонии» ^[346].

Концерт состоялся 25 июля 1946 года в Тенглвуде, и, как нетрудно догадаться, Шостакович в Америку не поехал. Сегодня можно только строить догадки: то ли он не имел желания тратить силы и время на такую дальнюю и обременительную, хотя и необыкновенно интересную поездку, то ли хотел остаться дома, чтобы не прерывать работу. Сообщалось, будто Шостакович сказал, что его визит в США станет возможным только тогда, когда отношения между обеими странами полностью нормализуются. Несомненно, однако, что заграничная поездка советского гражданина, даже ведущего композитора, не была тогда вопросом его личных желаний и возможностей. Подобные дела решались властями, а Кремль с поразительной последовательностью противился любым контактам своих граждан с жителями других стран, особенно капиталистических. Свидетельством привилегированного положения Шостаковича была уже возможность получать письма из-за границы: для простого гражданина, как говорилось выше, такое письмо могло означать многолетнюю ссылку.