Как повесить ведьму - читать онлайн книгу. Автор: Адриана Мэзер cтр.№ 57

– Для начала нужно заглядывать гораздо дальше. Колдовство в те времена было обычным преступлением. Всего за несколько сотен лет в Европе провели более восьмидесяти тысяч казней по обвинению в колдовстве. А до начала салемских судов в Новой Англии уже предали смерти примерно пятнадцать человек.

Я моргаю.

– Получается, люди воспринимали колдовство как нечто реальное.

– Именно. И, как я тебе уже говорил, колония Массачусетского залива была пуританской общиной. Все ее политические лидеры были членами пуританской церкви и, принимая решения, непременно советовались со священнослужителями. Пуритане были кальвинистами – любые ритуалы, кроме общепринятых, ассоциировались у них с язычеством.

Я быстро записываю его слова в блокноте.

– То есть, по сути, все, что выходило за рамки нормы, объявлялось происками зла или чем-то подобным?

Элайджа кивает:

– Более того, жители Салема были довольно склочными. Поселенцы боролись за земли и церковные нужды. Почти каждый из них был готов подать на соседа длинный список жалоб.

Да это же краткое описание нашей школы!

– Могу поспорить: как только начались первые жалобы, они распространились как огонь.

– Безусловно. Только затем в игру вступает книга Коттона. Она снабдила народ информацией, необходимой, чтобы их жалобы выглядели правдоподобно. – В голосе Элайджи слышится сожаление.

– Получается, в то время сложилась идеальная ситуация, чтобы события вышли из-под контроля. – Я замолкаю на мгновение. – Так происходит сейчас и со мной. Школьники в любой момент готовы перегрызть друг другу глотку. И раз война началась, то будет полыхать, пока кто-нибудь не падет ее жертвой.

– Полагаю, обвинения в колдовстве не исчезли полностью. – Элайджа хмурится. – Они просто видоизменились.

Я надеялась, что задача будет проще.

– Как можно изменить целую систему? Нечто такое, что повторяется уже многие годы?

Элайджа улыбается, услышав слово «изменить».

– Хочу, чтобы ты поняла обстоятельства, в которых проходили салемские обвинения в колдовстве. Мы можем рассмотреть все более подробно, выделить необходимые моменты, для того чтобы обвинить колдунью.

– Ладно. – Эта идея мне нравится. – Ты рассказывай, что происходило в Салеме в те времена, а я буду подыскивать равнозначные события в нашей ситуации.

Я записываю:

– Для начала нам нужно испуганное общество, – говорит Элайджа. – Помимо прочего, войны с Францией и индийскими поселенцами сделали жителей Новой Англии крайне осторожными. Среди населения Салема были люди, принимавшие участие в сражениях, потерявшие близких и любимых и даже беженцы. Они боялись дикой природы и всегда были готовы к плохому. Им было необходимо то, что смогло бы объяснить все потери и страхи.

– Так же и с таинственными смертями и странными вещами, происходящими сейчас. Элис сказала, что люди пытаются найти этому объяснение.

Элайджа кивает:

– И бо́льшая часть обвинений была выдвинута избранной группой людей.

– Наследницы.

– Если эта группа выступала против ведьмы, никто в городе не решался встать у них на пути. Люди боялись, что, если посмеют сказать слово против, их тоже обвинят в колдовстве.

– Все в моей школе боялись пойти против Наследниц, особенно против Лиззи. Может быть, и весь город. – Связать эти пункты так легко. Мне это не нравится.

– Чаще всего после первых жалоб на ведьму все больше жителей присоединялось к обвиняющим и уверяло, будто с тем или иным человеком что-то не так.

– Жалобы, которые зачитывала мне миссис Липпи…

Элайджа вновь кивает:

– Затем предоставлялись доказательства, они выступали в виде физического вреда или видений, вплоть до того, что на ведьму навешивали старые убийства.

– Сыпь и смерть Джона. – Это довольно зловеще.

– В суде показания свидетелей оценивали священники и общественность. Когда все соглашались, что доказательства достаточны, ведьме выносили смертный приговор.

Сердце мое бешено колотится. Меня же не могут повесить, правда? Даже в переносном смысле эта идея вызывает тошноту и тревогу. Память услужливо подкидывает рисунок виселицы на земле в парке Галлоуз-Хилл и пятно в виде петли на подставке для кофе.

– Для этого аналогов еще нет.

– Не знаю, что может быть равносильно суду, – говорю я. – К тому же бо́льшая часть событий из списка уже произошла, я не смогу ее предотвратить. Было ли вообще реально избежать смертного приговора?

– Порой да. Но этому человеку необходима была немалая поддержка со стороны и возможность быть услышанным. Тебе нужны публика и вся сила убеждения.

У меня сердце падает в пятки.

– Придется произнести речь?

– Да. Пожалуй, да. – Элайджа делает паузу, но я уже знаю, что он собирается сказать. – К тому же наши суды были не официальными, как, наверное, ты их себе представляешь. Они больше напоминали общественное мероприятие. В школе собираются обсуждать смерть Джона?

Я разглядываю свои руки, переставая делать заметки.

– Да. Сегодня будет собрание.

– Вот оно, само Провидение.

– Имеешь в виду, худшая вещь на свете?

Я сжимаю листок, исписанный собственным кривым почерком, и занимаю крайнее сиденье в последнем ряду актового зала. Собравшиеся говорят приглушенно, но исходящая от них энергия просто огромна. На сцену выходит директор Бреннан и прочищает горло.

– Как все вы знаете, с одним из наших учеников вчера произошла трагедия.

Отключаюсь от его слов и сосредотачиваю все внимание на подготовленной речи. Руки мои дрожат, бумага шелестит. Только бы не упасть в обморок, что было уже дважды со времени моего безумного переезда в Салем. И хоть бы в меня не начали бросать чем попало.

– Саманта, осторожней, ты ее порвешь, – предупреждает Элайджа.

Я слегка ослабляю хватку. Разглядываю затылки учеников и неосознанно начинаю их пересчитывать. Когда дохожу до сотни, скручиваюсь от рвотного позыва. Элайджа выглядит спокойным, но по едва заметной морщинке на лбу я понимаю, что он тоже волнуется.

– Если тебе так необходимо избавиться от лишней еды, советую сделать это до речи.

– Я сегодня ничего не ела.

– Видимо, тебе повезло. – Он изгибает бровь. Не могу не согласиться.