Как повесить ведьму - читать онлайн книгу. Автор: Адриана Мэзер cтр.№ 16

– Мне ужасно жаль. – Джексон качает головой.

– Теперь я часто просыпаюсь от панических атак. Я… думаю, что сама в этом виновата. В смысле, в болезни папы. – Никогда никому в этом не признавалась.

– Сэм, в этом определенно нет твоей вины.

Внезапно накатывает ощущение незащищенности, и отчаянно хочется спрятаться. Я отстраняюсь от Джексона.

– Ты мало об этом знаешь. Люди рядом со мной всегда страдают. Я как магнит для катастроф.

– Ты не можешь винить себя в том, что…

– Давай просто закроем тему. – Я прикусываю нижнюю губу. – Лучше пойдем домой. Я так и не сказала Вивиан, куда пропала.

– Конечно.

Мы покидаем порт, снова оказываясь на улицах. Без руки Джексона на плечах становится холоднее, но не уверена, что мне комфортно находиться так близко к кому-либо. Чаще всего люди предпочитают ко мне не прикасаться.

– Можно еще что-нибудь посмотреть по дороге домой? – спрашиваю я в надежде отогнать мрачные мысли. – Памятники истории, например?

– Угу, они повсюду, – сообщает Джексон, не останавливаясь. – В паре кварталов по той дороге будет Старое кладбище, древнейшее кладбище Салема. Там покоится один из Мэзеров. Когда будет светло, я свожу тебя туда.

– И кто сейчас боится? – спрашиваю я, и Джексон усмехается.

Мы идем по маленькой улочке с красивыми старыми домами.

– А на этой улице жил судья Корвин. Многие люди Салема приходили сюда по поводу обвинений в колдовстве.

Его рука задевает мою, и я отдергиваю пальцы, не успев даже задуматься, хочу ли этого.

– Ты правда многое знаешь об истории. Впечатлена.

– Это комплимент?

– Я хвалю людей только заслуженно.

– Можешь повторить? Хочу запомнить этот момент.

– Нет. – Пытаюсь не улыбаться, но терплю полный провал.

Джексон останавливается перед огромным особняком с большими стеклянными окнами и сводчатой крышей. Он похож на замок в новоанглийском стиле. Ухоженная зелень вокруг и внушительный забор, окружающий территорию.

– Что это за место? – интересуюсь я.

– Когда-то было тюрьмой.

– Необычная тюрьма.

– В ней содержали военнопленных 1812 года, – поясняет он. – Многие умерли здесь, большинство было повешено. Последнее пристанище Бостонского душителя. – Он указывает на кладбище за особняком. – Кладбище Говард-стрит.

– У вас тут повсюду кладбища.

– Подозреваю, у нас в Салеме просто много мертвецов.

– Ни капли не страшно, – заявляю я.

– Здесь, в этом самом переулке, Джайлза Кори раздавили насмерть. – В его голосе слышен театральный надрыв.

– Что? Зачем это делать?

– Ну, когда какой-то древний старикашка обвинил его в колдовской практике, Джайлз отказался признавать себя виновным или невиновным. Его раздели и кинули в яму, на грудь ему положили две массивные доски, на которые потом сбрасывали тяжелые булыжники.

– Какое варварство. Почему он просто не сказал, что невиновен?

Джексон пожимает плечами:

– Я лишь знаю, что за два дня Джайлзу трижды предлагали признаться. Он только повторял: «Больше веса!» Говорят, в какой-то момент у него язык выдавило изо рта, и шериф тростью затолкал его обратно. А за мгновение до смерти Джайлз проклял шерифа.

– Ничего отвратительней в жизни не слышала. – Надеюсь, я не стану это представлять.

– Считается, что с тех пор каждый шериф умирал от сердечного приступа или подхватывал болезнь крови.

– О боже. Так что в этом особняке теперь?

– В конце концов городские власти выкупили здание и сделали из него жилой дом с рестораном.

– Фу, люди живут в старой тюрьме. – Интересно, а я бы так смогла?

– Говорят, здесь бродит призрак Джайлза Кори и порой можно ощутить холодное прикосновение его руки к плечу. – Джексон поднимает брови.

– Я не верю в привидения.

– Да, я тоже. Но мы тут, наверное, такие одни.

Поднимается ветер, и я скрещиваю руки на груди. В этот момент что-то легко касается плеча. Я подскакиваю. Джексон ржет.

– Не смешно!

– Я думал, ты не веришь в привидения.

– Не верю! Но это не означает, что я не дергаюсь, когда кто-то неожиданно тыкает меня в плечо.

– Усек. Никаких неожиданных тыканий. – Он глупо ухмыляется. – Только ожидаемые.

– На долю мгновения я почти подумала: Джексон такой взрослый и образованный… а потом ты повел себя как полный болван.

– Что-что? Я расслышал только про взрослого и образованного.

– Невероятно. – Я качаю головой. Мы уходим, заворачиваем за угол, а солнце опускается ниже, скрываясь за старинными домами и верхушками деревьев.

Половицы в длинном коридоре, ведущем в библиотеку, скрипят под ногами. Взгляд мой привлекает портрет чрезвычайно сердитого пожилого мужчины с большой собакой, и я резко останавливаюсь. Папа говорил об этой картине.

– Расскажи еще раз, как ты встретил маму, – попросила я, залезая под одеяло.

Папа присел на край кровати и подоткнул одеяло вокруг моих ног.

– Тогда мне было пятнадцать, на шесть лет больше, чем тебе сейчас. И я был самым привлекательным парнем на свете.

Я хихикнула, потому что видела фотографии пятнадцатилетнего папы. Он тогда был тощим, а волосы торчали клоками, как у лысеющего дикобраза.

– Мама в тот день принесла кое-какие книги твоей бабушке. Ее семья владела местным книжным. Я шел по коридору ей навстречу. Она шагнула вправо, пропуская меня, но я одновременно шагнул в ту же сторону. Мы перетаптывались так раз пять или шесть. Не буду спорить, что под конец делал это уже специально, лишь бы смотреть на нее дольше. – Он подмигнул мне. – В итоге твоя мама потребовала, чтобы я замер, а когда подчинился, она обеими руками толкнула меня в стену. В то мгновение я уже знал, что влюбился в нее и в ее необузданные кудряшки. А со стены неодобрительно хмурился портрет прадедушки. Я не смог удержаться и усмехнулся ворчливому старику и его бассет-хаунду.

Вздыхаю и иду в библиотеку, прямо к камину. Я столько всего не знаю о своей семье. Даже как умерла мама. Папа всегда говорил, что такой счастливой, как в последние мгновения жизни, он никогда ее не видел, потому что она держала на руках меня. Так что несколько коротких минут после моего рождения мы были идеальной семьей. Он говорил это, а потом запирался в кабинете на всю ночь.

Я тяну за крюк, включаю лампу и затворяю за спиной потайную дверь. Свет озаряет кирпичи и старые деревянные балки. Иду к винтовой лестнице и медленно поднимаюсь по ступеням, наслаждаясь трепетом, который вызывает это тайное место. Я задумываюсь: а знал ли папа об этом ходе или это место бабушка берегла для себя?