Однажды я станцую для тебя - читать онлайн книгу. Автор: Аньес Мартен-Люган cтр.№ 12

Почему я все же поддалась в тот единственный раз, когда мне хватило решимости расстаться с ним? Зачем я вернулась, чтобы снова и снова мучиться одиночеством, чувством вины и отвращением к себе?

К тому моменту мы уже полтора года урывками встречались, и я устала от наших отношений: время шло, а он не принимал никакого решения, уклонялся от ответов на мои вопросы. И все же мне не хватало духу порвать, бросить Эмерика. Забыть, подвести черту подо всем, что мы пережили вместе – ведь некоторые моменты были едва ли не совершенными, и я так сильно любила его. Но однажды, когда мы собрались вместе пообедать, я не выдержала. Погода была великолепной, но наш подпольный образ жизни не позволял нам насладиться солнцем и выбрать столик на террасе, как это сделала бы любая нормальная пара. Я уже подошла к ресторану, где была назначена встреча, но в последнюю минуту, когда он еще не успел меня заметить, развернулась и спряталась в нишу дома напротив, чтобы понаблюдать за ним в последний раз. Я стояла и ждала в полутьме, зная, что он в конце концов позвонит. Он и позвонил, как я предполагала. Ему хватило самонадеянности сделать мне выговор за опоздание и за то, что я не предупредила его, как будто напрочь забыл о том, что мне категорически запрещено звонить. И тогда я объявила, что больше не приду, а он тут же запаниковал, едва ли не закричал в телефон, наплевав на конспирацию. Он настаивал на том, чтобы мы встретились еще раз, размахивая, как флагом, силой нашей любви.

– Наши отношения ведут в тупик, – ответила я. – Зачем нам продолжать их? Я уже приняла окончательное решение, и еще одна встреча его не изменит.

Я увидела, как он выскочил из ресторана и забегал по тротуару перед входом. Мое сердце не выдерживало, я сражалась с желанием броситься в его объятия и умолять забыть мои последние слова. Я, однако, не имела на это права.

Все следующие недели он буквально домогался меня: безостановочно названивал, засыпал сообщениями голосовую почту, ежечасно слал эсэмэски, даже звонил в школу. Я старалась вернуться домой попозже, и меня провожал Сандро – из опасений, что Эмерик меня поджидает. Я все время была настороже, потому что сама себе не доверяла, не знала, как поведу себя, если он окажется рядом. Я худо-бедно справлялась с занятиями, но перестала есть, ночью спала мало или вообще не спала, часами отчаянно рыдала, тоска по нему грызла меня. Лежа в темноте, я вновь и вновь слушала его сообщения, объяснения в любви – он говорил, что не может без меня, что живет в аду. Страдание, которое я себе навязывала, было мне необходимо, я чувствовала потребность услышать его голос, полный отчаяния. И вот однажды он перестал подавать признаки жизни. Сандро признался, что серьезно поговорил с ним, когда он в очередной раз позвонил в школу. Попросил оставить меня в покое. Эмерик подчинился, наверняка впервые в жизни. И тут-то, когда я поняла, что потеряла его навсегда, страдание окончательно захлестнуло меня. Поэтому я ослабила бдительность и вернулась к прежней рутине. Эмерик воспользовался образовавшейся брешью, его исчезновение из моей жизни было продуманной уловкой, сознательно выбранной стратегией, чтобы заставить меня сдаться. Однажды вечером, почти ночью, раздались три удара в дверь. Это был он. Меня потряс землистый цвет его лица, ввалившиеся глаза. Я задрожала всем телом.

– Уходи, – прошипела я.

Он ворвался в прихожую и набросился на меня, а у меня не было ни сил, ни желания оттолкнуть его. Мы занялись любовью прямо на полу, это был грубый, мучительный, потрясающий секс. И все началось сызнова.

Мы с ним никогда не вспоминали об этом. Я решила еще усерднее сдерживать свои порывы, избавить Эмерика от бесполезного давления. Мне недоставало воли, чтобы угрожать ему или снова уйти от него – и это факт, с которым я вынужденно смирилась. Когда мы были вместе, я брала то, что он давал, и делала все, чтобы эти минуты были близки к совершенству. Моя жизнь была посвящена тому, чтобы удержать его, сохранить для себя. Я принципиально перестала требовать от него больше, чем он мог мне дать. Иногда в моем воображении всплывала его жена, притом что я даже не догадывалась, что она из себя представляет. Я старалась побыстрее избавиться от этих видений, отогнать их как можно дальше. Когда ревность душила меня, я напоминала себе или убеждала себя, что любовь ее мужа принадлежит мне. Я была бы рада возненавидеть ее, но у меня не получалось. Если чувство вины терзало меня так, что хотелось завыть, я мысленно перечисляла все принесенные мной жертвы. Мне бы очень хотелось не любить Эмерика так сильно, но это тоже было невозможно. Он был моим наркотиком. А я – наркоманкой, не способной отказаться от дозы.

Но вот он закончил разговаривать с домом, и я стряхнула тягостные воспоминания. Перед тем как погрузить комнату во тьму, я в последний раз заглянула в зеркало: я красива, мужчина, которого я люблю, оценит мою красоту, и мы проведем великолепный вечер. Все остальное я постаралась выбросить из головы – его другую жизнь, раздражение и ядовитые стрелы Бертий, – все это казалось мне сейчас пустой мелочью. Он ждал меня возле лестницы. Его сияющие глаза и спокойное лицо подсказали мне, что в ближайшие часы он будет со мной, и только со мной. И черт с ней, с моей гордостью.

Я положила голову Эмерику на плечо, он играл моими волосами, чтобы скрыть растерянность. Наше молчание было тяжелым, тоска уже вступила в свои права, праздник подходил к концу. Вчера казалось, что впереди у нас много дней – пусть и не вся жизнь, если говорить обо мне, – но время утекало между пальцев, и это впечатление быстро бледнело. Энтузиазм испарился. Когда мы сможем сбежать еще раз?

– Что у тебя вчера приключилось с Бертий? Вы поругались из-за нашей авантюрной затеи?

Я печально кивнула, подумала о том, что ждет меня по возвращении, и заранее почувствовала усталость. Я рассказала ему в самых общих чертах о бурной дискуссии с Бертий, умолчав, естественно, о ее замечаниях по поводу наших с ним отношений и о своей, более чем сдержанной, оценке планируемых ею изменений в школе. Потому что когда я раньше упомянула ее идею, он увлекся ею, а я промолчала, не рискнула сказать, что не согласна с ней – боялась его разочаровать. Так что я сделала акцент на последствиях отказа от летней школы. Все так же прижимаясь к нему, я повернулась на бок и погладила его небритую щеку.

– Вот мы и вернулись к реальной жизни. Жаль.

Он поцеловал мне руку, запястье.

– Я что-нибудь придумаю, чтобы нас простили. Дай мне немного времени…

В 16.45 мы уже были в танцшколе и зашли в кабинет. Он настоял на том, что проводит меня, стремясь отдалить расставание. Он просмотрел свою почту, пока я переодевалась и разогревалась. По дороге нам никто не встретился, все были на занятиях. Дверь кабинета распахнулась, и Бертий застыла на пороге, увидев нас.

– Ага… ты уже здесь?

Я подошла и поцеловала ее в щеку – не хотелось возобновлять перепалку, я предпочитала мир и спокойствие.

– Да, твой рабочий день закончен, мы вернулись пораньше, чтобы освободить тебя от моих последних уроков.

– Привет, Бертий, – прервал меня Эмерик. – Рад встрече! Как у тебя дела?