Ривердейл. 1. Накануне - читать онлайн книгу. Автор: Микол Остоу cтр.№ 44

Я протянула ей карту Vista, потом MasterClass. Пи-иск. Пи-иск. Ухмылка. И еще ухмылка.

– Мне очень жаль, мисс Лодж.

– Не сомневаюсь, – прошипела я, забирая карты и запихивая их в кошелек от Луи Виттон. – Когда я вернусь… если я вернусь… вы горько пожалеете о том, как обошлись со мной.

– Удачного дня, – невозмутимо ответила кассирша.

* * *

Поэтому неожиданно для себя я вернулась таким образом, что едва-едва, но все же заметно опоздала на собственную вечеринку, которую вообще-то должна была помогать организовывать. Безусловно, я отправила маме эсэмэску и предупредила, что задерживаюсь не по своей вине, но мама не ответила. Это означало, что она вне себя от ярости. Телефон у меня сел сразу после эсэмэски, поэтому я не могла воспользоваться приложениями Uber или Lyft, а садиться в обычное такси не хотела, поскольку боялась, что кредитка опять не сработает. Поэтому пришлось идти домой пешком – и у меня не было никакой возможности прочитать статью в «Пост».

Охранник Найджел у ворот неприветливо кивнул мне, проявив минимальную вежливость. Совершенно сбитая с толку, но по-прежнему держась прямо и гордо, я направилась к дому. В холле на месте Андре уже стоял Кристофер, а значит, в «Барнейс» меня продержали целую смену.

– Привет, – кинула я гораздо веселее, чем себя чувствовала. – Все по моде, опаздываю на собственную вечеринку. Эпатаж, сама знаю. Как полагаете, меня простят, если я заявлю, что люблю эффектные появления?

– Безусловно, мисс Лодж. – Кристофер даже не поднял взгляда от какой-то точки на стойке.

– Я пошутила.

Я почувствовала, как по коже у меня снова поползли мурашки.

– Безусловно, мисс Лодж. – В его голосе не было и тени эмоций. – Ха-ха.

Это был самый жуткий притворный смешок из всех, что я когда-либо слышала, не считая разве что фильма Стэнли Кубрика.

Слева от стойки наша соседка Никола Мэвис, жившая этажом ниже нас, доставала почту из ящика. Она была в широких брюках – шелковых, но никак не похожих на вечерний наряд, – и без обуви. Странно, обычно Никола приходит на все наши вечеринки.

– Скоро увидимся? – спросила ее я.

Соседка вздрогнула. Судя по всему, я застала ее врасплох.

– О… Вероника, я… я к вам еще не поднималась.

– Ничего страшного. – Я улыбнулась. – Я тоже. Можем обеспечить друг другу алиби.

Я пошутила, – это же было очевидно! – но Никола еще больше напряглась.

– Да, – сказала она. – Я скоро зайду.

Но прозвучало это неубедительно.

Я поднялась на лифте в наш пентхаус, с волнением думая о том, что сейчас будет.

* * *

Первое, на что я обратила внимание, когда открылась дверь лифта, это жутковатая тишина. Мы наняли джаз-трио, и теоретически музыканты должны были играть тихонько, чтобы гости могли общаться в приятной, расслабленной атмосфере, способствующей интересной беседе, но атмосферу трудно было назвать расслабленной. Стояла гробовая тишина.

Собственно, обстановка во всем холле, когда я с колотящимся сердцем вышла из лифта, напоминала фильм в жанре «саспенс». В воздухе дрожало напряжение, и совсем не чувствовалось легкомысленности и веселья, свойственных большим праздникам. Гости были тут, они все-таки собрались, – я даже увидела одну из наследниц Вандербильтов, облаченную в такой тесный корсет, что непонятно, как она дышала, бедняжка, – но все молчали, будто затаив дыхание.

Я собиралась незаметно прокрасться на кухню, а оттуда по коридору и через служебные помещения добраться до своей комнаты и быстренько переодеться. Но все сразу пошло не так.

– M’hija! – Голос моего отца громом раскатился по коридору, ничуть не нарушая странную атмосферу. – Зайди сюда, пожалуйста.

Он звал меня из своего кабинета.

– Конечно, папочка.

Я осторожно двинулась вперед, будто холл был заминирован, хотя сама не смогла бы объяснить собственные ощущения.

Да, гости собрались, но они молчали – потрясенные, застывшие, будто в музейной диораме. Кто-то крепко сжимал бокал с сансером, – его пальцы побелели, как у олимпийского атлета, вскинувшего копье. Кто-то не донес до рта мини-рулетик с омарами, и угощение зависло на полпути между ртом и тарелкой, будто гость забыл о своем намерении съесть его. Джазисты, как всегда, расположились возле камина, французское окно распахнуто, летний воздух льется в комнату. Но инструменты молчат.

Официанты в белых рубашках и черных брюках выстроились у дальней стены холла, как манекены, – самая расфуфыренная и самая неподвижная армия в мире.

Все взгляды были устремлены на меня, пока я шла в папин кабинет. В толпе я заметила Кэм, Ника и Энни – лица у них были непонятные, словно никак не могли принять одно какое-то выражение. В тот момент я еще не понимала, что это значит.

– Папочка, – сказала я, входя в кабинет и надеясь, что мой голос не дрогнет. – Там у нас так странно, что-то случилось? Я пропустила какие-то новости, пока меня не было? Что-то в «Пост»? И еще я непременно должна рассказать тебе, как со мной ужасно, ужасно обошлись в «Барнейс». Там…

Я осеклась.

Выронила сумку. Она упала мне на пальцы ног, а я была в босоножках и не могла не почувствовать боль или хотя бы вздрогнуть, но открывшееся зрелище настолько меня потрясло, что я даже не шелохнулась.

Если в комнатах снаружи было людно – толпились перешептывающиеся или молчащие, застывшие, как восковые фигуры, гости, – то тут просто яблоку негде было упасть. В кабинете практически искрило от напряжения. Тут кишмя кишели полицейские и агенты Комиссии по ценным бумагам и биржам… От людей в форме у меня зарябило в глазах.

Кабинет был разгромлен. Ящики стола вывернуты и валяются на полу, их содержимое кучами громоздится рядом. На всех мыслимых поверхностях – папки. Опрокинутая корзинка для мусора, в которой белеют остатки разрезанных шредером документов. Причем разрезанных недавно.

– Что происходит? – спросила я, хотя внутренний голос уже сказал мне, что именно происходит.

Я должна была это предвидеть. И предвидела бы, если бы удосужилась обратить внимание на знаки, которые подавали мне окружающие с самого утра. Если бы поверила, что даже мои близкие могут быть уязвимы.

– Не говори ни слова.

Роджер Глассман, главный папин адвокат, тоже был здесь. Он велел папе молчать – ничего не отвечать даже мне, его собственной дочери.

Теперь понятно, что имели в виду сотрудники «Барнейс», когда говорили, что моему отцу и его адвокатам будет не до меня.

Понятно, почему все мои кредитные карты заблокированы.

Да, я пропустила какие-то новости. Немало новостей. И с сотню очевидных признаков того, что должно случиться.