– Положи ладони свои на него. Вот так. Теперь оно высохнуть должно.
– Как? – почти шёпотом спросил Андрюша, рассматривая, как под его пальцами бревно начинало вертаться то в одну сторону, то в другую.
Неспешно, неохотно, но по его указке.
– Ты попроси. Оно само всё сделает.
Парень тихонько произнёс: «Пожалуйста», думая, что Яробор не услышит. Но его даже Лугоша слышала за десять шагов отсюда. А вот Антон и Иван – нет, слух не тот.
Бревно едва заметно сжалось и посветлело. Снизу по нему потекла тонкая струйка воды, падая в траву. С торцов, где был ровный гладкий срез, проступила тягучая смола, собираясь тяжёлыми рыжими каплями.
– Теперь это строевой лес. Теперь из него можно дом делать. Дальше ты сам, – промолвил Яробор.
Бревно неспешно опустилось на траву, обозначая место для новой горки. Андрюша выпучил глаза и покраснел от натуги, видимо, представляя себя этим сказочным жирдяем, то бишь, жидаем. Он только и шептал «Пожалуйста» с таким видом, что по нужде пошёл и тужится. Оно всё не получается, а он тужится. Наконец, неошкуренный ствол шевельнулся и приподнял один конец в воздух. Парень просиял.
Рядом что-то пару раз булькнуло, а потом зарычало. Яробор резко повернул голову на звук. Оказалось, что Иван ерундовину, именуемую гене-ра-тор, привёл в движение. Штуковина выплёвывала едкий дым и тряслась, как телега на камнях. Зато повешенная над входом лампа загорелась, извещая, что ночью совсем светло будет. Иван замотал чем-то синим жилу и остановил короб гудящий.
Раздумья Яробора прервал странный шум, гул как от большого, гружёного мёдом шмеля. Издалека он шёл, но приближался, становился сильнее. Лесной бог стал всматриваться в горизонт, а вскоре увидел то, что шум производило, и оно летело над лесом. Большое, как амбар, а над спиной было мельтешение крыльев, быстрое-быстрое.
Тварь диковинная подлетела совсем близко, поднимая ветер.
Из дому выбежали Иван с женой, Андрюша и Антон с мест повскакивали. Но Яробор их в дом загнал, чтоб не мешали.
А Лугоша, напротив, за угол терема спряталась, присев на корточки и зажав уши. Ещё мгновение, и на месте девчонки осталась большая рыжая белка, забежавшая по срубу почти под крышу и наблюдающая за таким чудом чёрными пуговками глаз, и шевеля ушками с длинными мохнатыми кисточками.
Яробор поднял руку и сжал её в кулак. Сила его потянулась к диковинке, ухватив за твёрдую пятнистую шкуру.
– Кто ты?! Что надобно тебе здесь?! – заорал он, вопрошая незваного гостя, подтягивая того к себе. – Отвечай, не то погублю!
Это нечто накренилось набок, едва не касаясь земли крыльями. Сквозь гул были слышны крики, которые не можно никак разобрать, а потом увиделись люди. Они сидели внутри этого, махали руками сквозь окна и били кулаками о стекла.
Яробор сплюнул на траву. Не зверь то, оказывается, но летучий корабль. Чудно. В первый раз такое привиделось. Но это не те ладьи небесные, что высоко, крыльями не махали, паря аки орлы.
Яробор развернул кулак, и мелькающие крылья застыли, а корабль, негромко свистя, как рассерженный змей, повис на нитях его силы над самой травой. Стало видно, что не крылья это, а вёсла. Он ими по воздуху грёб. Это ж как грести нужно, думал Яробор, чтоб лететь?
Люди внутри замерли.
Надобно опустить их на землю, а то обгадятся со страху.
Едва чудесный корабль лёг на брюхо, как ладья на отмель, как оттуда стали выползать бедолаги. Один из них, побледневший и пошатывающийся, подошёл к хозяину заимки. Знать, стрелецкий воевода пожаловал. Вон, какой важный. Зелёный кафтан, весь разукрашенный цветными квадратиками. На плечах золотое шитьё. Сам невысок да упитан.
– Здравия желаю тебе, о Яробор, – заговорил он, низко поклонившись и начав широко махать руками и тыкать перстами в разные вещи. – Мы прилетели с миром. И хотим, чтоб на земле твоей наши воины были. Они несут с собой громовое оружие. Но им защита нужна.
Яробор нахмурил брови. Мысль пришла в голову, что они его считают совсем глупым божком, видевшим только пни да коряги. Яробор, быть может, и не знал всех премудростей, что намастерили люди за последние века, но глупцом тоже не стоит полагать, и оттого он слушал, стиснув зубы.
– Сила твоя велика, о, Яробор. Но с нами можно ещё сильнее стать, – высокопарно глаголил этот вояка. – Мы врага лютого вмиг одолеем.
Ага, как же, думалось Яробору, там все боги разом не могут совладать, а тут со мной одним такие недоумки будут, и мы вмиг с врагом сдюжим.
Не дождавшись ответа, этот воевода осторожно отступил и тихо заговорил с другим стрелецким чином, также попавшись в ловушку домыслов, что его не услышат. Сразу стало понятно, что это был не воевода, а один из помощников.
– Товарищ полковник, я не знаю, как с этим дикарём общаться. Может, бусы ему стеклянные преподнести, или что-то яркое из пластика. Он, может, и говорить вовсе не умеет. Главное, чтоб не требовал человеческих жертв.
– Схему неси, на пальцах будем объяснять, – ответил худой высокий полковник с густым хриплым голосом.
Пухлый, не понравившийся лесному богу вояка загоношился и самолично вынес большой не то стол, не то скамью, на которой вырезана была Яроборва заимка. Вырезана добротно. Каждая полянка, каждый холм виден. И дом совсем как настоящий, только крошечный. А ещё крепость, чудная и большая. И совсем не там, где её хотелось видеть.
– Опусти очи свои, Яробор. Здесь войско будет.
Лесной бог стоял и молчал, а пухлый стрелецкий чиновник растерянно поглядел на полковника. Даже не оборачиваясь, можно было догадаться, что сейчас из окон терема на всё это смотрят новоявленные Яроборвы жрецы. Но не только они смотрели. Пялились пятеро стрельцов, что в летучем корабле сидели, и кормчий того корабля. Хотя какой он кормчий, кормчий на корме сидеть должен у прави́ла, а здесь он спереди за большими гнутыми стёклами.
Не ударить бы в грязь лицом, думал хозяин заимки.
– Аз зело впадати в нелюбие, – проронил Яробор, разглядывая окраину резного болота.
– Чего? – не поняв, переспросил гость.
Яробор кончиками пальцев дотронулся до края доски, вспоминая слова колдуна Белкина.
– Это три де макет гарнизона? Должно быть, да. А бусы стеклянные засуньте себе в срамное место.
Пухлый покраснел, как варёный рак, и покрылся испариной.
– Идиот, – процедил полковник, – иди, подарки неси. Я сам говорить буду.
Пухлый сразу скрылся в летучей ладье, вытирая пот со лба и семеня ногами, аки ёжик.
– Знаю, зачем вы ко мне пожаловали. Не утруждайте излишними речами. Мы лучше к делу перейдём. К слову сказать, вы меня знаете, а я вас нет.
– Полковник Жарков Иннокентий Валентинович. А это мой заместитель по воспитательной работе.
Он ненадолго замолчал, дожидаясь, пока пухлый не вытащит сундук. Пухлый выскочил, а потом побелел и попятился. Полковник просто открыл рот, глядя куда-то в сторону амбара.