Психэ и материя - читать онлайн книгу. Автор: Мария-Луиза фон Франц cтр.№ 38

Исходя из вышесказанного, мы можем представить время так, как оно показано на диаграмме на следующей странице, не забывая, однако, о том, что любая схема не только разъясняет, но и в каком-то смысле размывает факты, которые мы пытаемся с ее помощью описать.

На внешнем крае Эго движется в потоке внутренних и внешних событий, то есть во времени. Ниже него находится область личного бессознательного, все еще относительно тесно обусловленная временем-пространством. В ней начинается сфера архетипических образов, которые, хотя все еще ограничены временем-пространством, но уже значительно меньше. Здесь процессы могут занимать тысячи лет.

Они могут сочетаться между собой, образовывать констелляцию, намекающую на существование времени. Еще глубже внутри находится вечно обновляемый уровень движения, о котором Юнг писал в работе «Зон». Далее находится уровень архетипов, их множественное единство, и непосредственно Самость. В центре же — пустая втулка колеса бытия, реальность, полностью лишенная времени.

Чем ближе мы подходим к внешнему кругу, тем плотнее попадаем в сети времени в том смысле, в какой оно известно нам. Часовое время, как я уже упоминала ранее, есть весьма специфическое достижение нашей цивилизации, также, как и параметр t в современной физике. Идея простого измеримого времени четко контрастирует с изначальными архетипическими идеями. Измеримость времени, на мой взгляд, базируется на естественной связи времени и числа. Обычно мы измеряем время определенными повторяющимися движениями, а самым частотным типом движений во вселенной являются волновые вибрации. Большинство из них демонстрируют, как правило, три базовые характеристики: ритмичность, серийность (повторяющиеся схемы) и периодичность [22].

Ритм, серийность и периодичность являются также базовыми аспектами серий натуральных чисел. Они позволяют делать время измеримым, Сейчас мы уже способны измерять время с помощью атомных колебаний [23]. В прошлом же повсеместно наблюдали за движением небесных светил, чаще всего солнца; однако многие цивилизации, в том числе и наши культурные предшественники, считали время не просто циклическим феноменом, но интуитивно понимали его как линейный ход событий.

Поэтому Юнг, как я уже говорила, определяет время как modus cogitandi, то, что мы способны воспринять в виде потока внутреннего и внешнего опыта; время это течение внешне воспринимаемых событий одновременно с внутренним течением мыслей, ощущений и эмоций [24]. Понимаемая столь широко, идея времени базируется на архетипическом основании, подтверждаемым тем фактом, что религиозные и мифологические образы демонстрируют определенную идентичность в самых разнообразных культурах.

В Бхагават-Гите Кришна раскрывается перед Арджуной в своей подлинной ужасающей форме. «И увидел я бесконечный образ, в коем переплелись бесчисленные руки, тела и глаза. Великим потоком эти тела исчезают в его пылающей пасти» [25].

Древние греки соотносили своего Хроноса-Время с великой рекой Океаносом, опоясывающей всю землю и вселенную в виде огромного змея с начертанными на спине знаками зодиака. Океанос также воплощал собой душу мира, поскольку душа, по мнению греков, была сущностно жидкой, влажным выдохом божества. Алхимик Зосима так говорит об этой влаге: «Круглый элемент из двух частей, принадлежащий седьмому поясу Кроноса, так это можно назвать языком профанов. Но чем является это, подлинным мистическим языком объяснить нельзя… Обычный язык называет это Океаносом, истоком и семенем, порождающим всех богов, чудесным Q элементом, объемлющем все сущее, как это уже было сказано о средствах божественной воды» [26].

Флюид или змей на более низком уровне были также символом «зона», жизни отдельного индивидуума, в связи с чем можно вспомнить схожее значение змеи в Древнем Египте, жители которого верили, что каждый человек обладает собственным «змеем жизненных сил», оберегающим человека в жизни и после смерти.

В поздней античности этот бог Океанос-Кронос-Эон был отождествлен с персидским Зерваном в обеих его аспектах: как «Бесконечное Время» и как «Время Долгого Царствования». В поздних митраистских текстах к нему обращаются как к «духу протянувшемуся от небес до земли тому что сдерживает бездну и освещает мир величайшей тайне вселенной. Он земной пылающий из ветра сотканный темный и влажный»; он таким образом заключает в себе все оппозиции и является «Творцом и Повелителем Всего Сущего» [27]. В знаменитом ацтекском Каменном Календаре самое внешнее кольцо сплетено из двух огненных змей, которые лежат на дне голова к голове. Здесь мы, таким образом, опять встречаемся с символом змеи и оппозициями, связанными с идеей Времени.

В Китае время ассоциировалось не со змеей, но с драконом. Он был символом Ян, солнечного, мужского, динамического и творческого принципа, повелевавшего, согласно И-Цзин, духом и временем, тогда как Инь, принцип принимающий, действовала и сфере материи в пространстве [28].

Суммируя все вышесказанное, мы можем определить, что время сущностно всегда соотносилось с образом Самости или Бога в ее динамическом, творческом аспекте. В Самости, есть, так сказать, элемент Времени в аспекте эманации, энергии и движения: Самость сама делает для нас возможным переживание времени.

Я хочу проиллюстрировать эту точку зрения, приведя здесь сон одного сорокалетнего мужчины. Он учился на психоаналитика и за день до того, как ему предстояло принять своих первых пациентов, он вдруг впал в панику. Он чувствовал себя неуверенно и начал разбираться, что же вообще может значить анализ и «правильная» интерпретация сновидения. «Что происходит, когда мы анализируем сны?». Задавшись таким вопросом, он лег спать и приснился ему следующий сон:

Я сижу на каком-то открытом квадратном пространстве вроде площади в старинном городе. Ко мне подходит молодой красивый юноша, пышущий здоровьем, с золотисто-светлыми волосами, и начинает рассказывать свои сновидения. Он как бы разбрасывал их, словно они были материальны. Всякий раз, когда он рассказывал сон, с небес падал камень и разбивал сон на мелкие кусочки. Дотронувшись до одного кусочка, я увидел, что это хлеб. В итоге же от сна оставались только болты и маленькие угольки. Я сказал юноше: Ты должен развернуть свой сон до такой степени, чтобы от него остались только эти болты. Он же мне ответил: Толкование сновидений — это искусство раскрывать то, что некто скрывает в себе и одновременно отбрасывает вовне, как и в реальной жизни.

Затем сцена изменилась. Теперь мы сидим вдвоем на берегу красивой широкой реки. Сновидения образуют фигуру в виде пирамиды из болтов и угольков, очень напоминающую абстрактные работы Брака, но трехмерную и живую. Она сложена из тысяч треугольников и четырехугольников, непрестанно движущихся. Я думаю, это объясняется стремлением поддержать баланс целого: когда одна фигура меняет свой цвет, другая тоже должна изменить его со своей стороны. Верхушка же пирамиды была пуста, на ней не было ничего! Но как только я взглянул вверх, как с вершины пирамиды вдруг заструился свет.