Психэ и материя - читать онлайн книгу. Автор: Мария-Луиза фон Франц cтр.№ 10

Когда мы рассмотрим эту концепцию более внимательно, мы увидим, что в будущем она может быть расширена. Юнг отметил, что в природе существует также и то, что он назвал беспричинными упорядоченностями, к которым относятся все априорные факты в физике, например, период полураспада и скорости света. Они также не могут быть объяснены причинно, они могут лишь наблюдаться, но мы не можем указать для их существования никакой причины. В психической сфере беспричинные упорядоченности можно найти в свойствах натуральных чисел. Естественные целые числа представлены в психическом содержании так, как они и есть. Пять, например, является простым числом. То есть именно так, как оно есть. Мы не можем спросить, почему пять — это простое число, Это одно из них и все видят, что это именно так. Другими словами, наше психические, интеллектуальные процессы упорядочены таким образом, что это кажется нам очевидным. Мы устроены так, что мы должны увидеть числа именно таким образом. Возможно, на других звездах есть и другая психическая структура, для которой это будет не так. Но для нас это так, хотя мы не можем найти для того причину. Задавать вопросы; «почему?» или «Откуда это взялось?» или «Что делает его таким?» — кажется, бессмысленно. Свойства натуральных целых чисел, таким образом, относится к психической упорядоченности точно так же, как период полураспада к упорядоченности физической. Оба эти явления Юнг характеризует понятием «беспричинных упорядоченностей», под которыми он подразумевает априории «просто так», то что мы не можем объяснить с точки зрения причинно-следственных законов или вероятностей.

Таким образом у нас есть два явления: с одной стороны, что-то вроде беспричинных упорядоченностей, которые кажется существуют в области как психической, так и материальной реальности, а с другой стороны, спорадические, нерегулярные синхронистические события. Беспричинные упорядоченности регулярны, обычно определяемы, общезначимы, и наблюдаемы во все времена. С другой стороны, для спорадических случаев синхронности все это оказывается не верным. Такие явления, в первую очередь характеризуются как неожиданные, нерегулярные, непредсказуемые. Но они также проявляются в беспричинной упорядоченности. В этой связи Юнг выдвинул гипотезу, согласно которой синхронистические события, будучи спорадическими «чудесами», были лишь частным случаем более общего принципа беспричинной упорядоченности. На самом деле, это те особые случаи, когда наблюдатель находится в состоянии знать tertium comparationis, смысл одновременности психических и физических событий. Однако, вполне может быть и так, что мы часто не в состоянии признать наличие смысла в том, что произошло, и поэтому не можем понять случившееся как психофизическое синхронистическое событие.

Мы ни в коем случае не рассматриваем архетип как причину синхронистических событий. Для этого необходимо было бы использовать причинно-следственную логику. Было бы лучше сказать, что синхронность является частным случаем беспричинной упорядоченности. Беспричинная упорядоченность появляется или проявляется в этих явлениях, но она не приводит к ним. Таким образом, нашим определением было бы следующее: архетип является структурой априорной психической упорядоченности, которая может восприниматься посредством самоанализа. Если синхронистическое событие как-то сопоставляется с этим архетипом — продолжает Юнг — то есть, если событие, которое происходит во внешнем мире вписывается в его смысл, то это событие следует считать следующим той же базовой модели. То есть, в данном случае, что оно упорядочено по тому же принципу. Однако, этот вид синхронистической упорядоченности, отличается от общей беспричинной упорядоченности (целых чисел или разрывности в физике) тем, что последняя происходит с регулярностью, а первый нет. Он скорее представляет собой уникальный акт творения во времени. Здесь мы подходим к вопросу о том, существовали ли эти архетипические структуры всегда и в некотором роде уже присутствовали в первичной материи Вселенной, или же они появились позже. По мнению Юнга, основные структуры существовали всегда, но в них происходят все новые и новые акты творения. Юнг пришел к выводу, что архетип является тем пределом, за который мы никогда не сможем выйти. Он является предельной, наиболее фундаментальной структурой нашего психического существа, которую мы не можем преодолеть. Однако даже в этих архетипических моделях акты творения могут иметь место, в смысле продолжающегося творения (creatio continua). Это выражение относится к мнению блаж. Августина о том, что Бог вечно прибывает вне времени, и поэтому в Его уме, находящемся вне времени, все то, что происходит в мире совпадает, и только мы, люди испытываем движение времени и рассматриваем разворачивание творения во времени в виде последовательных событий, Но Бог, как создатель может вмешивается в процессы происходящие в мире. В связи с чем, если делать короткий экскурс в теологию, мы должны напомнить, что принцип причинности соответствует образу Божьему. Отец причинности, Декарт, оправдал абсолютный детерминизм всех природных процессов, говоря, что Бог никогда не изменяет свои установленные законы. Однако, как мы знаем из Библии, Он порой все же может изменять их, и трудно понять, почему человек должен препятствовать Богу, проявлять творчество! Но это не приходило в голову Декарта. Бог однажды создав правила должен был придерживаться их во все времена. Мы могли бы также сказать: Богу было разрешено публиковаться до 120 года нашей эры, после чего все дальнейшие публикации Ему были запрещены! Синхронистические явления, таким образом, представляются актами творения во времени (acts of creation in time), о которых Юнг говорит в заключение:

«Разумеется мы должны проявить осторожность и не считать „беспричинным“ любое событие, причина которого неизвестна. Беспричинность, как я уже говорил, можно искать только там, где существование причины представляется немыслимым. Но критерий „мыслимости“ — это идея, которая сама требует предельно осторожного подхода. Если бы атом соответствовал его первоначальной философской концепции, то его способность к делению была бы немыслимой. „Смысловые совпадения“ вполне мыслимы как чистая случайность. Но чем больше они множатся и чем более значительным и более точным является совпадение, чем меньшей представляется их вероятность и чем большей становится их немыслимость, до тех пор, пока они уже не могут считаться чистой случайностью, но, за неимением причинного объяснения, о них приходится думать, как о „смысловых совпадениях“. Однако, как я уже говорил, их „необъяснимость“ проистекает не из того, что причина их неизвестна, а из того, что разум попросту не может себе представить такой причины. Это необходимое состояние, когда пространство и время теряют свое значение или становятся относительными, ибо в этих условиях причинность, которая предполагает наличие пространства и времени, больше не может считаться существующей и становится совершенно немыслимой.

По этим причинам мне представляется необходимым ввести, наряду со временем, пространством и причинностью, категорию, которая не только дает нам возможность понять синхронистические феномены, как особый класс естественных событий, но также определяет случайность, как извечно существующий вселенский фактор и, отчасти, как сумму происходящих во времени бесчисленных индивидуальных актов творения» ^[31].