Неизвестная пьеса Агаты Кристи - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 35

— Она очнулась? — спросила Женя.

Олег кивнул:

— Да.

Это были первые слова, которыми они обменялись за довольно долгое время. В угрюмом молчании поднялись по широкой лестнице в парк. Он был просторен, красив, но Жене было как-то не до его тенистых аллей. И даже восхитительный утес с Ласточкиным гнездом не произвел на нее особого впечатления, даже скелет кашалота возле Краеведческого музея, даже просторные набережные огромного стадиона. Ее знобило: погода испортилась, небо обложило тучами. Олег предложил поймать такси, но она покачала головой и шла, зябко обхватив плечи.

Олег беспомощно покосился, пробормотал:

— Был бы пиджак…

Но пиджака не было. Не снимать же ему последнюю рубашку ради какой-то там… Существует, конечно, старый дедовский способ согреть озябшую девушку — обнять ее, просто, без затей, обхватить за плечи, но Олег до этого не додумался, а Женя, понятно, не стала проявлять инициативу.

— Да не волнуйтесь так! — не выдержала наконец молчания. — Врач же сказал: только руку оцарапало.

Олег покосился недоумевающе:

— Ты о чем? О Таечке, что ли? О господи, да конечно, это чепуха. Тая привычна и не к такому, даром что нежная, будто цветок.

Показалось, или голос его и впрямь совершенно равнодушен?

— Где же она успела привыкнуть?

— Да здесь же. Китайцев в городе вдруг образовалось слишком много, делят сферы влияния так, что Амур выходит из берегов. Сашка — он родился здесь и вырос, а и то чужаком считается, потому что желтый. А уж приезжие… Таечка такую школу жизни прошла, что не дай бог.

— Она отлично говорит по-русски.

— Ну да, учили все кому не лень, — флегматично отозвался Олег.

«И без тебя тоже не обошлось!» — с ненавистью подумала Женя, сообразив, какой именно лексикой лучше всего владеет «нежная, будто цветок» Тао Той, не считая, конечно, узкоспециальной, кулинарной. И то, что она произнесла затем, было вызвано к жизни даже не интуицией, которая сегодня дремала (очевидно, из-за разницы во времени), а именно этой неприязнью:

— Интересно бы знать, чего ради ты на меня бутылку опрокинул? Хотел, чтобы мы с этой китаяночкой поближе познакомились?

Олег, по-счастью, пропустил мимо ушей нотки оголтелого расизма и взглянул на Женю с искренним удивлением:

— Не думал, что ты догадаешься. Извини, ничего лучшего в голову не пришло, чтобы побыстрее вывести вас из-под обстрела. Я ведь не знал, что вас опять принесет наверх — да в самый разгар! Впрочем, тебе-то я могу за это только спасибо сказать.

— Как то есть вывести из-под обстрела? Ты знал, что начнется пальба?!

— Догадался, — скромно ответил Олег. — Или, если угодно, предположил. А что я мог еще предположить, когда увидел одного из этих качков, у которого на морде написано его криминальное прошлое, настоящее и будущее, в дружеской беседе… ни за что не угадаешь, с кем! С Корнюшиным!

— Как же он туда попал?

— Ну, откуда мне знать! — дернул плечом Олег. — На прогулку вышел, наверное. Только вот попутчики у него шибко нервные оказались. Честно говоря, я сначала решил, что эти лихие робята явились по нашу душу, требовать компенсации за ущемление чести и достоинства господина грободела, и даже малость растерялся, когда они к Лю подступили. Впрочем, может быть, Корнюшин велел им совместить приятное с полезным.

— Корнюшин? То есть ты предполагаешь, что их загадочный босс, который потом исчез…

— А что толку с моих предположений? Одно могу сказать: всякое в жизни бывает, и чем дальше, тем больше этот слуга Танатос мне не нравится. Ого!..

Наконец-то! Наконец-то Женя оказалась в его объятиях! Она даже не сразу поняла, что обязана этим не внезапному взрыву чувств, а взрыву в небесах.

Гроза ударила с внезапностью божьей кары. Черные тучи на мгновение расступились, пропустив ослепительную стрелу, которая вонзилась в свинцовые, вздыбившиеся волны Амура. И тем же путем, прорвавшись из хлябей небесных, хлынул на землю ливень.

Рухнул!

И вмиг все исчезло, смазало в серой, плотной пелене дождя. Какое-то время Олег и Женя смотрели друг на друга испуганными, остановившимися глазами, но длилось это недолго: дождь сек лица, будто град.

— Бежим! — выкрикнул Олег и закашлялся, хлебнув воды.

Особых приглашений и не требовалось: Женя уже кинулась вперед. Но через пять-шесть шагов она едва не упала: ноги плясали в хлюпающих босоножках и норовили подвернуться, да и лайкровая юбчонка, намокнув, уменьшилась размера на два и липла к коже, сковывала движения.

Олег изо всех сил тянул ее за руку. Мчались, ослепнув, прямиком по лужам — впрочем, весь стадион в одно мгновение превратился в сплошную пузырящуюся лужу.

«Пузыри — значит, дождь быстро пройдет, — мелькнула мысль, но Женя взглянула на небо, на котором, клокоча, бились не на жизнь, а на смерть черно-синие тучи, и поняла, что это вряд ли. — А может, наоборот — пузыри к затяжному дождю?»

Громы били почти безостановочно, молнии бликовали в лужах. Казалось, Олег и Женя бегут по огню. С треском обламывались ветви. Поначалу Женя вздрагивала и в ужасе озиралась: чудилось, молнии бьют где-то рядом, метя в нее, а попадая в деревья, но потом поняла, что ветви рушатся под тяжестью массы воды.

Олег подтолкнул ее к широкой белой лестнице, уходящей, казалось, куда-то в тучи, подобно кавказской вершине. На первых же ступеньках Женя запыхалась и еле ползла, ощущая себя пловцом, который никак не может подняться со дна к поверхности. Но вот забрезжили во мгле уютная площадь, ряд зданий за оградой с выпуклыми чугунными звездами, а потом, о чудо, — каре желто-белых обшарпанных домов, такое уже родное! Женя по-щенячьи взвизгнула и, по щиколотку в мутном пузырящемся потоке, путаясь в ногах и босоножках, влетела в подъезд.

Лифт! Быть не может! Как же она его в первый раз не заметила? Загрохотали двойные двери — экое старье. Олег ткнул пальцем в кнопку — железная сетка, еле различимая в мутном окошке, затряслась и потащилась вниз, а трясущаяся коробочка натурально вверх.

Женя отлепила от лица мокрые пряди и посмотрела на Олега. Это же водяной, сущий водяной, только что восставший из волн. Сейчас глаза у него совершенно зеленые, а лицо посинело от холода. Надо думать, она и сама выглядит не лучше.

Засмеялась, но из горла вырвалось бульканье. И тут ее забил озноб, да так, что зубы начали выбивать громкую дробь.

В глазах Олега мелькнула тревога.

— Кранты! — выдохнул он, тоже булькая. — Заморозил девку! Сейчас будем отваривать тебя до готовности.

Заслуженный старикашка-лифт дополз-таки до верхнего этажа и замер со вздохом неподдельного облегчения.

Кое-как сладив с дверцами, выбрались на площадку.

Женя оглянулась: на полу лифта темнели две неприличные лужицы. И нечто подобное начало образовываться и на площадке.