Неизвестная пьеса Агаты Кристи - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 27

Помнится, Данилыч говорил: «В самолете я чувствую себя белой мышью, которую в коробочке перевозят из одной лаборатории в другую». Данилыч умел сказануть! Лет шестидесяти, загорелый дочерна, сухой, жилистый, с резкими чертами лица, он напоминал некую скульптуру, высеченную ветром и временем в скале. И шар его назывался «Эолова арфа» ^[1]. Данилыч придумал какую-то штуку, которая в полете при порывах ветра издавала странные звуки, напоминающие клики журавлиной стаи. Господи, какая же тоска брала Женю, стоило ей услышать, как поет «Эолова арфа»! И почему-то делалось до невыносимости жаль этого не молодого уже человека, у которого ничего в жизни не было — ни дома, ни семьи, ничего, кроме шара и полета.

И Данилыч был счастлив этим одиночеством. Если бы мог, он, наверное, никогда не спускал бы на Землю свою «Эолову арфу», вечно ловил бы ветер в высоте. Конечно, бессмертные боги жестоко подшутили над ним, заключив душу птицы небесной в человеческое тело! Вот и Лев такой же, вдруг осознала Женя. Какой он Лев — его следовало бы назвать Орлом, Ястребом, Журавлем — кем угодно. Ему тоже нельзя было рождаться человеком, потому что главное для него — стихия небес.

Вот если бы у «Вавилона» — так назывался шар Льва — была большая-пребольшая корзина, в которой можно устроить двух-, а еще лучше — трехкомнатную квартиру с просторной кухней, населить эту корзину детьми, кошкой и собакой, Женя, наверное, вполне могла бы провести жизнь там. Беда только, что в этом случае Лев непременно надул бы себе маленький, отдельный шарик, на котором пускался бы полетать в гордом одиночестве. Сперва неподалеку, в пределах видимости, а потом… Потом, в один прекрасный день, вовсе улетел бы — и не вернулся, оставив докучливое семейство дрейфовать по воле воздушных волн. Ему никто не нужен, поняла Женя с беспощадной ясностью. Всем другим ребятам их семьи так или иначе нужны. Саше Баринову нужна его Татьяна, которая летает с ним вместе… правда, у Татьяны остаются на Земле трое детей, и после каждого выступления Бариновы мчатся домой, в Москву. А Лев — это Данилыч в молодости, сбросивший на Землю весь балласт в виде любви, семейных радостей (и огорчений!), брезгливо освободившийся от этой суеты. Ну а того, что вместе с балластом вылетела за борт любимая и любящая женщина, он даже и не заметил.

«Так что лети, Женька, теперь сама, — решительно сказала она себе. — И не оглядывайся на прошлое! Как там в сказках: „Не оглядывайся, не то окаменеешь!“»

— Через несколько минут наш самолет совершит посадку в аэропорту города Хабаровска. Просьба застегнуть привязные ремни и воздержаться от курения. Температура в городе плюс двадцать шесть градусов…

Женя покачала головой. Грушин-то стращал, что полет до Хабаровска очень трудно выдержать. Глупости какие. Она даже не заметила, как прошло время. Вернее, пролетело!

На Дальнем Востоке авиация — основное средство связи как с Большой землей, так и с малой, всякими там чукотками и камчатками, и сколько ни дорожают билеты, аэропорт Хабаровска остается кипящим муравейником. С ошеломляюще-синих небес палит солнце невиданной яркости, жаркий ветер вздымает волосы…

Женю толкали со всех сторон. Давно бы махнула одному из многочисленных такси, но ведь ее должны были встречать. Ну где этот Олег Стрельников?! Грушин сказал: «Олег — он вроде меня, только заводной и более рисковый». Женя исподтишка зыркала на всех среднерослых, широкоплечих мужчин лет тридцати пяти, на лицах которых имелся бы налет интеллекта, смешанного с глубоким пессимизмом, и уже отчаялась было вычислить этого Стрельникова, как вдруг сзади послышался вкрадчивый шепоток:

— Девушка, я извиняюсь, а шортики на вас настоящие или просто так нарисованные? Позвольте полюбопытствовать?

«Каким же образом он намерен любопытствовать?» — почему-то мелькнуло в голове прежде всего, а в следующее мгновение Женя уже получила ответ, ощутив на бедре горячую руку. Вспыхнула от ярости, но выразить ее никак не успела, даже развернуться не смогла самостоятельно — была резко повернута и сдавлена в объятиях, которые сопровождались воплями:

— Женька, радость моя, наконец-то! Ну дай же я тебя пообнимаю, истосковался — сил нет!

Ее и впрямь обнимали, тискали, ощупывали, целовали, да так стремительно и напористо, что Женя даже не успевала оказывать сопротивление. Да и эти, с позволения сказать, объятия не давали ни вздохнуть, ни охнуть, ни вскрикнуть протестующе, ни тем паче вырваться. Все, что она смогла, — это увернуться от горячих губ, назойливо рвущихся к ее губам, однако тотчас сильная ладонь нажала на ее затылок так, что Женя влипла лицом в крутое плечо, а голос насильника жарко выдохнул в самое ухо:

— Спокойно! Я от Грушина. Да не дергайся, за нами могут следить. Подыгрывай мне, ну!

Мгновенное обострение умственных способностей в критических ситуациях — непременное свойство всякого мало-мальски приличного детектива.

— Олег! — завопила Женя на весь накопитель и, надо полагать, на все прилегающие окрестности. — Наконец-то!

Больше ничего не удалось прокричать, потому что Стрельников влепил-таки ей в губы звучный чмок, а потом, очевидно, сочтя, что встреча-прикрытие проведена достаточно убедительно, поволок Женю к выходу, одной рукой подхватив сумку, а другой обнимая девушку за плечи так, что она болталась где-то под мышкой своего неожиданного знакомца.

«Такой же, как я», — сказал Грушин. Ну, это он крепко ошибся! Женя, которую ростом Бог не обидел, старалась пореже появляться перед начальством на высоких каблуках, чтобы не взирать на уважаемого человека сверху вниз. А в этом Стрельникове не меньше ста девяноста сантиметров! И хватка медвежья!

Это же настоящая белокурая бестия! Не громила — сухощавый, худой, и вид скорее интеллигентный, чем боевой, однако что-то такое угадывается в резких чертах… если не угроза, то недвусмысленное предостережение. Волосы светло-русые, глаза серые. И не старше тридцати лет. Да уж, Грушин сделал себе явный комплимент. «Почти как я!» А может быть, это вовсе и не Стрельников никакой?!

— Секундочку! — выставила Женя ладонь, пытаясь воспротивиться напористому встречающему, который уже пытался запихнуть ее в «Тойоту» — почему-то с левой стороны.

— Что такое? — глянули на нее смеющиеся глаза.

— Во-первых, почему вы сажаете меня за руль? Я ни разу не водила «Тойоту», да и города не знаю совершенно. Во-вторых, вы правда Олег Стрельников?

— Ч-черт! — Он звонко шлепнул себя по лбу. — Конечно, вы совершенно правы. Надо сперва удостовериться, кто есть кто.

Уперся в Женю указательным пальцем, и серые глаза, прищурясь, приобрели мрачно-стальной отлив (наконец-то проступило хоть малое сходство с Грушиным!).

— Вы и правда Женя Кручинина, протеже Димки Грушина, директора частного сыскного агентства «Агафья Кристи», Нижний Новгород? Отвечайте быстро и откровенно, это в ваших интересах!