Записки Обыкновенной Говорящей Лошади - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Черная cтр.№ 81

Хозяином конференции был Сталин. Хозяином во всех смыслах этого слова. В прямом – ведь это он пригласил Черчилля и Рузвельта к себе, в отвоеванный Крым. Предоставил им пышные кулисы – Ливадийский, Юсуповский, Воронцовский дворцы. Хотя трагедии в Греции шли без декораций, на пустой сцене. Но в данном случае декорации, как и свита, играли короля – самого Сталина.

Да и принял союзников Сталин по-царски. Гостям ни в чем не было отказа. Кто-то из американской или английской делегации заметил, что в коктейлях недостает ломтиков лимона. И на следующий день в холле выросло лимонное дерево, отягощенное плодами. В аквариумах сперва не оказалось рыбок. Но стоило кому-то сказать это, и мгновенно появились золотые рыбки. Так и хочется плохо скаламбурить – по щучьему велению. И все это в разоренной, обескровленной, голодной стране.

Однако Сталин был не только хозяином в прямом значении этого слова. Сталин был и хозяином положения. И не преминул продемонстрировать это в первый же день конференции.

После того как Рузвельт 4 февраля открыл эти, как он выразился, «неофициальные беседы» и призвал к «откровенности», доклад сделал заместитель начальника Генерального штаба Красной армии Антонов. Не прославленные Жуков или Рокоссовский и не начальник Генштаба Василевский – они, по выражению наших тогдашних газет, «гнали врага», – а мало кому известный Антонов. (Все было заранее продумано Сталиным!)

Вот короткие выдержки из доклада:

Так и слышится победный голос сталинского диктора Левитана – только он мог донести до миллионов людей величие сталинской стратегии.

И еще один голос слышится. Голос за кадром, читающий телеграммы Черчилля Сталину и Сталина Черчиллю. После злополучных Арденн, когда в конце декабря 1944 года гитлеровцы неожиданно перешли в контрнаступление на Западе и заставили войска союзников отступить, Черчилль телеграфировал Сталину:

А 7 января, уже на следующий день после телеграммы Черчилля, последовала телеграмма Сталина:

Ну и 9 января еще одна телеграмма, на сей раз Черчилля Сталину:

Нечего и говорить, что генерал Антонов в своем докладе ознакомил всех присутствующих с обстоятельствами дела.

Что мог противопоставить этим и впрямь феноменальным достижениям и этой демонстрации верности союзническому долгу начальник генштаба союзников, генерал Маршалл?

Увы, не так уж и много.

На вопрос Сталина, какова длина фронта, на котором предполагается осуществить прорыв, генерал Маршалл ответил: пятьдесят-шестьдесят миль, то есть не более ста километров. В то время как наступление Красной армии уже шло на плацдарме длиною в семьсот километров. А темпы наступления? Об этом Маршалла даже не спрашивали!

И это при том, что Антонов сказал: в результате действий Красной армии шестнадцать германских дивизий оттягиваются с западного на советско-германский фронт, а тридцать – тридцать пять дивизий были переброшены немцами ранее. Словом, наступая, Сталин как бы создавал зеленую улицу союзникам!

На этом закончился Пролог и началась собственно Трагедия.

По определению Аристотеля, в основе трагедии лежат ДЕЙСТВИЯ ВАЖНЫЕ, ИМЕЮЩИЕ ВЕЛИЧИНУ… На Ялтинской конференции действия имели огромную величину, грандиозный масштаб. За восемь дней главы трех держав еще раз обсудили условия безоговорочной капитуляции нацистской Германии. Решили вопрос о ее расчленении. Поспорили о репарациях. Обязались включить Францию в число стран, которые будут оккупировать Германию. Поговорили о праве вето в будущей Организации Объединенных Наций. О том, что Советский Союз должен иметь еще два голоса в Совете Безопасности – голоса двух республик СССР. О наказании военных преступников.

И еще: об обещании Сталина вступить в войну против Японии через два-три месяца после капитуляции Германии.

Среди условий вступления было возвращение Южного Сахалина и прилегающих к нему Курильских островов. Сохранение статус-кво Внешней Монголии, интернационализация торгового порта Далянь (Дальний) при гарантии преобладания интересов Советского Союза. Словом, восстановление прав России, утраченных аж в 1904 году.

Но наиболее значительный и циничный дележ шел на Западе. Уже в который раз перекраивались границы.

Спасибо немецким аккуратистам – в немецком справочнике я нашла, что в результате Второй мировой войны были вновь восстановлены Польша, Югославия, Чехословакия. И впервые появились Исландия и «свободная территория» Триест, просуществовавшая, впрочем, всего лишь до 1954 года…

Многие территориальные судьбы решались в Ялте почти без споров, как бы мимоходом. Кульминационным пунктом, камнем преткновения стала ПОЛЬША. Но и польский вопрос надо разделить: границы, во-первых, и будущее устройство, во-вторых. В отношении границ Запад был готов на уступки. Хоть и со скрипом. Особенно когда дело касалось восточной границы Польши. Сталин хотел установить ее на так называемой «линии Керзона» – со включением Львова в СССР. На слабые возражения Черчилля – Рузвельта он сказал, что «линия Керзона» была придумана не им, Сталиным, и даже не Лениным, а Керзоном, британским министром иностранных дел; Клемансо, премьером французского правительства; и американскими участниками Парижской конференции 1919 года, на которую молодую Советскую Россию даже не пригласили.

Решительные возражения вызвали будущие западные границы Польши. Сталин требовал, чтобы поляки получили часть Восточной Пруссии к югу от Кенигсберга, Верхнюю Силезию до Одера и земли до реки Нейсе (Западной). И вот это-то и вызвало большие препирательства. И Рузвельт, и Черчилль считали, что Польша получит слишком большой кусок Германии и это приведет к миллионным потокам беженцев. В довольно оригинальной форме свое несогласие выразил Черчилль, сказав: «Будет очень прискорбно, если мы до такой степени обкормим польского гуся немецкой едой, что он загнется от несварения желудка…» И далее: «Если Польша получит Восточную Пруссию и Силезию до Одера, это будет означать переселение в Германию шести миллионов немцев».