Город лжи. Что скрывают улицы Тегерана - читать онлайн книгу. Автор: Рамита Наваи cтр.№ 59

На деньги, занятые у владельца лавки электроники на улице Насира Хосрова, помнившего его по прежним временам, Асгар открыл свое заведение. В нем он развесил на стенах черно-белые фотографии борцов, умерших героев, относившихся к нему как к богу. Купил старые столы и стулья. Подавал чай и арак. Через несколько месяцев у него уже сформировалась своя база регулярных посетителей. Постепенно Асгар начал зарабатывать деньги.

Узнав об этом, Пари пришла в ярость. Она смирилась со многим, даже с героином, но азартные игры были харам, то есть грехом. Очищение изменило Пари. Она восприняла его очень серьезно, молилась каждый день и читала Коран. Асгара трогала ее набожность, и он гордился ею. Через несколько недель после революции она стала носить чадру и никогда ее не снимала. Асгар оплатил ей паломничество в Кербелу. Там Пари приснился такой правдоподобный сон, что ей казалось, будто это происходило на самом деле: она стояла перед гробницей имама Хусейна, и с ней заговорил Бог. Он сказал, что простит ей все грехи, но если Асгар не прекратит свое аморальное поведение, они никогда не встретятся в раю. Из Кербелы Пари вернулась преисполненная решимости спасти Асгара от ада.

Она умоляла его отказаться от игорного заведения. Асгар уважал религию, но всегда считал, что Бог понимает, насколько им важно заботиться о своем существовании. Узнав о заведении (расспросив с пристрастием его друзей), она стала регулярно вламываться в клуб, осыпая его упреками на глазах посетителей, которые к этому привыкли. Когда Асгар пытался урезонить Пари, она утверждала, что он не хочет видеть ее в загробной жизни, а ведь он – все, что есть у нее и все, что она хочет иметь после смерти.

Когда Пари выбежала из клуба, ребята продолжили отпускать шутки про Асгара Подкаблучника, или про Асгара Храброго, который остается таким, только если рядом нет жены, а в противном случае превращается в Асгара Трусливого. Асгар улыбался и тоже отшучивался, но продолжал ощущать вину за то, что снова расстроил Пари. Между тостами он пробовал дозвониться домой, но она не отвечала. Ну что ж, он поговорит с ней утром, пообещает, что через четыре месяца они заработают достаточно денег, чтобы прикрыть подпольное казино и переехать из Шуш. На этот раз он действительно собирался сдержать обещание.

Поскольку шла подготовка к Рамадану, Асгар пил больше обыкновенного. Вернувшись домой, он едва держался на ногах. Стараясь не поднимать шума, он забрался под одеяло, с облегчением увидев, что Пари спит. Он поцеловал ее перед сном, но был слишком пьян, чтобы заметить, насколько она холодна и неподвижна. Пари умерла от сердечного приступа сразу же, как легла в кровать.

Утром Асгар протер глаза. В голове стучало от похмелья. Он повернулся, чтобы обнять Пари, как обычно. И тут он понял, что случилось. Он долго лежал, прижавшись к ее шее и плача.

Асгар организовал пышные поминки по Пари, потратив почти все заработанные деньги. Теперь, когда она умерла, деньги ему были не нужны.

После ее смерти Асгар сильно изменился, поставив себе целью сдержать обещание, которое не смог выполнить при жизни Пари. Не столько из чувства вины, сколько из желания встретиться с ней в последующей жизни. С тех пор он ни разу не играл на деньги. Закрыл заведение и разорвал все прежние связи. Перестал пить. Даже начал молиться. Больше всего на свете он желал показать Пари, что может быть хорошим и честным человеком, таким, каким она всегда хотела его видеть. Единственным его грехом оставалась ежедневная порция героина, струившегося по венам и согревавшего душу. В этом тоже проявлялось все великодушие Пари. Он знал: даже несмотря на то, что он поступает неправильно, она его поймет.

Улица Фереште, северный Тегеран

Как бы она ни старалась, у нее никак не получалось сделать это правильно – вращать бедрами, одновременно заставляя волнами сокращаться живот. Вместо этого создавалось впечатление, что Фарида пытается энергично крутить невидимый обруч. Другие женщины тоже смущенно улыбались из-за своей неуклюжести.

Танец живота оказался еще более популярным, чем занятия бикрам-йогой. Из танцевальной студии открывался великолепный вид на горы, но плотные кружевные занавески были задернуты, скрывая танцовщиц от посторонних глаз. Владелец заведения усердно старался не нарушать закон.

Четыре женщины из полиции нравственности явились как раз посреди занятия. Они вошли в приемную и спокойным тоном попросили менеджера закрыть это место. Потом поднялись наверх, в танцевальный класс, и одна из них выключила запись арабской поп-музыки. Никто из них не повышал голоса. Они только отдавали распоряжения одно за другим: «прекратите танцевать»; «всем одеться», «всем выйти». Преподавательница, блондинка в топ-бра и обтягивающих мини-брюках, заметно разволновалась.

– Не понимаю, что мы делаем не так? – умоляюще спрашивала она одну из чадори, складывающую все их музыкальные компакт-диски в сумку.

– Эти уроки танцев аморальны, непристойны, подталкивают к разврату и противоречат исламу, – монотонно отвечала чадори.

Большинство женщин уже похватали свои манто с платками и направились к выходу, опасаясь, что их арестуют.

Фариду охватил гнев. Они лишают ее единственных за всю неделю мгновений радости! Она отказывалась выходить.

– Как вы смеете? Вам должно быть стыдно! С каких это пор танцы стали незаконными? И как вы только додумались до этого своим грязным умом? Даже если бы здесь находились мужчины, вряд ли они заинтересовались бы нами, когда повсюду так много молодых девушек, следить за которыми не получается даже у вас.

– Но тут нет мужчин! Мард неест! – восклицала красивая француженка, бизнес-консультант, пытаясь переубедить чадори на своем ломаном персидском.

Те не обращали никакого внимания на иностранку. Они распознали высокомерие в голосе Фариды; их раздражало, что исламская революция до сих пор не избавила таких вот богатых пожилых женщин от тона превосходства. Фарида тоже почувствовала это; она сама, как всегда, поражалась своей снисходительной манере при общении с этими режими. Она невольно смотрела на них сверху вниз, проявляя свой гнев за то, что они сделали со страной, в виде классовой ненависти.

– Вы, – ткнула в нее пальцем другая чадори, – следите за языком, или я прикажу вас арестовать. К сожалению, похотливые мысли бывают даже у старых, и мы знаем, что случается, когда таким, как вы, оказывают недостаточно внимания. Такие танцы поощряют лесбиянство. Вы все ведете себя мерзко.

Должно быть, на лице у Фариды застыло выражение шока, когда она вышла и ее окружили другие женщины.

– Мы слышали, как вы кричали на них! Что они сказали?

– Они боятся, что мы станем лесбиянками.

Некоторые женщины засмеялись от абсурдности такого предположения, но Фарида просто молчала. Она злилась на себя за то, что ее вывел из равновесия такой незначительный инцидент. Конечно, на этом танцы в ее жизни не закончатся; но танцевальные занятия для Фариды были тем немногим, ради чего имело смысл выходить из дома.