Метро 2033. Зима милосердия - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Лисьев cтр.№ 48

– Можно, я порассуждаю, Женя? Можешь ничего не говорить, мне самому интересен твой случай.

Мурат несколько гундосил, но реакции сталкера ждать не стал и начал чтение нотаций с вопросов:

– Не кажется ли тебе, что судьба забрасывает тебя выше, чем ты рассчитываешь? Что задачи, которые ты сам себе ставишь, не отвечают вызовам, которые перед тобой возникают?

Парень запнулся. Слова «вызов», «задача», «возникать» в его прошлой, школьной, «Баррикадной» жизни имели другие значения. Но сталкер понял все же, о чем говорит «солянщик», и не стал перебивать спутника.

– Твои цели по-юношески чисты и благородны. Отыскать деда, чтобы снять с него обвинения. Догнать девочку с доктором, чтобы убедиться, что с ними ничего не случилось. По-человечески это понятно.

А ведь в нем больше человеческого, чем в обычном жителе метро, подумал Женя.

– Но… – Мурат остановился подобрать нужное слово, увидел, что спутник ушел вперед, бегом догнал его. – Но ты не замечаешь возможностей, дверей, которые судьба тебе открывает. Прешь вперед, как баран.

– Точнее? – если на ходу можно было набычиться, то Евгений набычился.

– Гибче надо быть. Вот смотри, тебя звери не трогают. Казалось бы, полезная опция… Примочка к тебе, что-то вроде третьей ноги.

– Угу, понял.

– А вот смотри, у твоего дара есть конкретная цель. Умирающие звери приходят к тебе прекратить мучения. И ты служишь им палачом.

– Не говори так! Удар милосердия. Мизерикордия.

– Хорошее название миссии. И все-таки реактор…

– Уговорить решил?

– Попытаюсь! Прислушайся к аргументам Свена и Павла Николаевича. Они ведь правы. Какие возможности даст мирный атом всему метро! А ты? «А?! Все потом!» – и прошел мимо. Ты только оцени перспективы! Что стоит наша жизнь по сравнению с будущим человечества? Жизнь Виталия Серова? Жизнь Маши и доктора?

– Получается, им надо дать умереть? Ради будущего?

– Не так… – сокрушался Мурат. – Переступить через них. Это – мелкие, недостойные твоих способностей и возможностей задачи. Вон эта парочка оказалась хитрее нас всех и благополучно дошла до метро. А ты? Только время потерял. А Павел Николаевич? Может, его уже сожрали, пока мы туда-сюда бегаем.

Он ничего не знает об ужасе в термосе, вдруг понял Женя. А ведь это – то же самое. И Арсений говорил о том же. Только другими словами.

Сталкер остановился. Ему вдруг показалось, что Мурат прав. Желание уберечь деда от следователя Ганзы – сколько в нем было детского стремления просто прижаться к отцовским коленям?

– Ответственность, Мурат! Ты говоришь об ответственности. А я… Я просто устал.

Женя сидел на парапете моста, перебирал в памяти разговоры со старшими и смотрел, как внизу Мурат и Сергей очищают лопатами борта лодки. Павел Николаевич возился с солнечной батареей и регулярно исчезал внутри.

Чтобы задница не мерзла на граните, сталкер подложил под себя рюкзак, и теперь его содержимое – скорее всего, запасные обоймы – болезненно впивалось в тело, не позволяя заснуть. А вот руки мерзли. Под ОЗК у Жени была флисовая куртка и шерстяная безрукавка, и сейчас предплечья коченели.

– Ха! – Павел Николаевич вытер тыльной стороной ладони, затянутой в рукавицу, несуществующий пот со лба противогаза и весело посмотрел на Евгения. – Сортир отмоем, можно будет сюда билеты продавать. Патрон за вход. Пусть современная молодежь ходит, смотрит, как люди раньше жили!

– Гальюн, – поправил начальника Сергей. – У моряков сортир называется «гальюн». Дурную работу, похоже, делаем, Павел Николаевич.

– Почему?

– Борт от земли очистим – трещины, сейчас забитые, пропускать воду начнут.

– На бок положим, трещины заклеим. А воду откачаем, пусть просачивается. Это вот я дурную работу делаю. На фига оживлять энергетику, если аккумулятор все равно намокнет? Но это – старческое. Очень хочется быстрых результатов.

– Ручную помпу лучше оживить, и не одну, – Сергей говорил громко, но Павел Николаевич сделал вид, что не слышит, обхватил ладонями резиновую лысину, подумал немного, хихикнул.

– Не знаю я, где первое включение делать. Боюсь! Вдруг рванет.

Все помолчали.

Старый мастер понял, что не найдет у собеседника поддержки, преодолел приступ малодушия и сменил тему:

– Как думаешь, молодой человек, Ганза нам скоро на хвост наступит? Или Полис первым успеет?

– Хм… – Женя уперся взглядом в термос с «ужасом». – Вы тут в дерьме покопайтесь еще немного, а у меня одно дельце есть. Я быстро, одна нога здесь, другая там. До полудня успею.

И про себя добавил: «Давно не был в зоопарке».

А ведь вправду, никто из нынешних спутников сталкера не видел Быка.

– Далеко?

Все прекратили работу и с недоверием посмотрели на парня.

Сталкер решил сказать почти правду и потряс термосом.

– Друзей наших маленьких пристроить надо, пока не передохли.

– Но ты только вернись, пожалуйста! Каждый человек на счету, – в голосе Мурата слышалась мольба.

– Вызови дирижабль, пусть прикроют.

– Ишь, раскомандовался, – добродушно буркнул старый мастер, а Женя подумал, что, в самом деле, сыпать указаниями – лучший способ прекратить уговоры остаться.

До зоопарка он добрался без приключений. Видимо, тот, кто управляет судьбами сталкеров, этакий Всевышний Сталкер, решил, что приключений с юного, но уже седого паренька достаточно, и расчистил перед ним путь.

В парке Евгений пережил детские ощущения. Будто снова попал на свиноферму, и перед ним разворачиваются знакомые каждому малышу идиллические картины. Вот поросята сосут матку, рядочком пристроившись к соскам. Вот лохматый хряк гоняет по присыпанному чем-то белым полу косточку и довольно повизгивает.

Но сейчас все было иначе. Вместо свинофермы был зоопарк, вместо масляных плошек из-за туч пробивалось солнце. Обитатели зоопарка мирно занимались своими делами и не обращали внимания на единственного посетителя. Женя пробирался сквозь заросли по звериным тропам с рюкзаком на животе и термосом доктора за плечами.

Чудовища, не выпускавшие из зоопарка никого, теперь не казались сталкеру паноптикумом уродов. Он различал и материнскую заботу, и стремление к комфорту, и добрососедские отношения, насколько к этому были способны хищники.

Буйная растительность сама по себе могла привлечь внимание Жени яркостью красок и замысловатостью хитросплетений ветвей. Ведь те, кто обитал среди них, не отличались легкостью и грацией. Но животный мир, цвета его аур завораживали человека и отвлекали от мира растительного.

Бык ждал Евгения посреди лишенного изгороди загона. Заметил издали и уже не спускал взгляда. Дотронуться до его ноздрей было по-прежнему страшно. Но то, что голодало в термосе, было страшнее зоопарка.