Тень сумеречных крыльев - читать онлайн книгу. Автор: Александр Лепехин cтр.№ 14

А в дом уже заходили новые гости, при виде которых Кадиш забыл про головокружение и приподнялся на локтях. Это были Иные, и знакомые Иные – те самые, что допрашивали Галеви-младшего по поводу подозрений в адрес Зеленого Человека. И Мужик, и Кот, как их еще тогда мысленно окрестил внук шойхета, со сдержанным интересом косились по сторонам. Взгляды их порой словно гасли – казалось, что они смотрят не на предметы вокруг, а куда-то еще. «В Сумрак», – догадался Кадиш и сам себе покивал: ну конечно, им же интересно, как действовала защита и почему только теперь стало можно войти.

Кот остался стоять подле стола, с легким налетом брезгливости поглядывая на пол, потолок, нехитрую утварь и мебель. Мужик же, не церемонясь, взял табурет и присел рядом с кроватью больного. Он пристально посмотрел в упор, взял подростка за истончившуюся, посеревшую руку и гулко спросил:

– Помнишь нас?

– Помню, – просипел отвыкший говорить вслух Кадиш, потом откашлялся и повторил: – Помню, конечно. Вы спрашивали о Зеленом Человеке. А что с ним? Вы узнали, кто был виноват? Поймали?

Улыбнувшись, Мужик похлопал его по предплечью.

– Вот же неугомонный. Да, и узнали, и поймали. Но об этом, может, потом. А теперь сказывай: чего это ты тут учудил?

* * *

– Так, погоди. – Ольгерд встал и прошелся по кабинету. – То есть, ты хочешь сказать, твой дед был настолько важен для Дозоров, что смог уговорить их тебя вылечить?

В больших влажных глазах Цатогуа были одновременно и печаль воспоминаний, и добродушная ирония, и некоторое даже удивление. Он поджал губы и развел руками.

– И как вы себе это уже представляете? Он помахал на них щепкой от стола, за которым успел посидеть Йехошуа ха-Ноцрет, Иные ужаснулись великой мощи сего артефакта и живеньким аллюром поскакали в Оршеве?

– Я стараюсь ничего не представлять, не имея на руках фактов, – добавил холода в голос глава Дневного Дозора. – Давай не тяни уже, а то кофе отниму.

– А я и так уже допил, – с нахальной невинностью и прозрачнейшим намеком в голосе похлопал бескуд ресницами. Ольгерд едва удержался, чтобы не приложить ладонь правой руки к лицу. Впрочем, кофемашине было все равно, и потому очередная порция напитка вновь перекочевала в руки Цадика. Тот потянул губами пенку, зажмурился от удовольствия и продолжил рассказывать:

– Естественно, у Иных был свой интерес. Как я понимаю, дедушка обещал дать им взглянуть на мезузу и прочие реликвии. Ну и конечно же, Светлые испытывали благодарность за помощь в расследовании, а Темные не могли упустить возможность проследить, чтобы Светлые не наделали по этому поводу какой-нибудь благотворительности. Вот только была с этим одна маленькая проблемка…

* * *

Иные рассматривали и расспрашивали больного ничуть не меньше, чем унгварский доктор. Мужик просто буркнул: «Так надо». Кот же объяснял это тем, что защита, наложенная Сами-Знаете-Кем, может вносить искажения, и требуется проверять, перепроверять и опосля еще три раза уточнять.

Дедушка, к слову, вцепился в сказанное о защите, как клещ в лодыжку. «Как же так? – пытливо вопрошал он дозорных, неспешно, медлительным шагом надвигаясь из дверного проема, где застыл было в начале визита. – Ведь сказано было: будь же дом сей, и род…» Дозорные старательно делали вид, что просто прогуливаются по комнате, а вовсе не держат безопасную дистанцию, и пытались давать маловразумительные объяснения. Кадиш веселился бы от души, если бы все не было настолько печально.

Так, по словам Мужика, выходило, что благословение Йехошуа фактически является всего лишь щитом. От агрессора-недоброжелателя, от дурного слова, от неприятностей, происходящих извне семьи, оно укроет. А вот от внутренних ссор, от утраты веры в себя, от болезней, зарождающихся в человеческом теле, – увы, нет. А Кот, зажмурившись ехидно, добавлял: «Ушла же родительница сего… м-м-м… отрока из-под вашего гостеприимного крова? Бросила ребенка и сбежала с цыганом, насколько мне известно. И все реликвии не остановили». Дедушка в ответ молчал и стискивал кулаки.

Кадиш слушал внимательно. Отдельно интересно стало, когда заговорили о маме – в семье этот вопрос по доброй воле не поднимали и старательно замалчивали, если он возникал. А потом обсуждение перешло на сам предмет недомогания, и тут уже наоборот – захотелось заткнуть уши, чтобы не слышать, не знать, не принимать горькой правды… Но даже на это сил не было.

И Темный, и Светлый подтвердили диагноз: в голове Галеви-младшего поселилась злокозненная опухоль. Она растет, распространяется, давит на окружающие ее ткани, перекрывает кровеносные жилы – и в результате мозг начинает работать с перебоями, как если бы в механических часах между зубцов шестеренок попал песок. Естественно, ни к чему хорошему это в итоге привести не может: однажды опухоль просто разорвет что-нибудь жизненно важное, или отравит кровь своими выделениями, или сдавит сосуды так, что «задушит» внука шойхета.

Поделать с этим, увы, ничего нельзя.

Оказалось, что каждому Иному положен некий предел его личной Силы. Границы между ними достаточно условны, но выяснены издревле. Всего существует около семи ступеней, которые может пройти Шонэ, – от простого чародея до мага первой категории. Есть и Высшие – те, кто оные категории превозмог, сроднившись с течением Силы настолько, что способен обходиться без ритуалов, пассов и заклинаний, одной лишь мыслью творя и разрушая, исцеляя и губя. К сожалению, никто из присутствующих таким мастерством похвастаться не мог.

«А опухоль, да еще и такая запущенная, – задумчиво потупясь, объяснял Кот, – это серьезно. Это очень, очень серьезно. Тут требуется вмешательство минимум второй, в идеале первой ступени. Ни я, ни мой… уважаемый оппонент на сие не способны». И добавлял: магов такой силы в наших краях сложно найти. Понадобится ехать в Варшаву либо в Пешт, а то и в саму Москву. Путь неблизкий, состояние мальчика критическое – но и это еще не вся беда.

Вполне возможен, да и скорее наиболее вероятен следующий вариант: уважаемого шойхета из местечка Оршеве примут в больших Дозорах. С интересом выслушают. Зададут уточняющие вопросы. И с сожалением разведут руками. Потому что между Темными и Светлыми заключен Договор, и любое воздействие на людей, пускай даже и на таких особенных, как род Галеви, не должно нарушать имеющийся баланс.

А соблюдение рекомого баланса – это куда сложнее, чем вся grande politique[4], разыгрываемая государями мира людского. За право сделать ход и не получить равный по Силе и обратный по знаку ответ глава любого из старших Дозоров, не колеблясь, отдаст пару сотен лет свой личной вечности. Увы, сие практически невозможно: за проведением в жизнь положений Договора следит еще и могущественная, таинственная Инквизиция. И она не допустит перекосов.

Однозначно благое, доброе, Светлое воздействие первой ступени – это и есть тот самый перекос. Темные, согласно правилам, получат право на свой ход. И вряд ли кому-то из Высших Светлых понравится мысль, что за здоровье вкупе с долголетием одного шебутного подростка придется заплатить, пусть и только с вероятностью, но все же, возможно, многими жизнями других людей. Ведь с давних пор известно, что смерть и горе творятся куда как легче, чем жизнь и счастье.