Терновая ведьма. Исгерд - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Спащенко cтр.№ 76

— Ванну заказывали? — Худая как смерть девица прокралась в покои тотчас, как ей отворили. За собой она волокла тяжелую лохань, которая скрежетала по половицам так душераздирающе, что Северный ветер не сдержал оханья.

— Вода вот-вот поспеет, — промямлила служанка, вытаращившись на него. Стоило ее мутным, как у отца, глазам выхватить из полумрака лицо Хёльмвинда, как остальные постояльцы в комнате перестали существовать.

— Что-нибудь еще прикажете? — Мозолистые пальцы принялись комкать без того мятый передник, пока Северный ветер потирал виски.

— Раз ты спросила, — Изольда улыбнулась украдкой, — можно нам свечей и дров для камина?

И проворно сунула девице заляпанный воском канделябр. Ждать дельных поручений от верховного было тщетно. Скорее всего, он даже не заметил, что новоиспеченная горничная глядит на него восхищенно.

— Конечно. — Служанка на ощупь взялась за длинную деревянную ножку. Оторваться от созерцания нечеловеческой красы нового постояльца она не отваживалась. Ведь столь совершенные черты, отливающую белизной кожу и резную тонкость не знавших работы мужских ладоней видела впервые.

Наверняка дочери трактирщика также не приходилось сталкиваться с чудовищной ветряной заносчивостью, иначе она сгорела бы со стыда, прознав, что прекрасный, как горный дух, гость глядит сквозь нее, преспокойно пропуская смущенный лепет мимо ушей. Но к счастью, девица приняла отстраненное молчание за таинственность и изрекла подобострастно:

— Могу раздобыть вина или горького меда… Он хорошо согревает в холодную ночь.

Хёльмвинд не шелохнулся. Так уж повелось, что обращать внимание на обычных смертных было ниже его верховного достоинства. Между тем несчастная горничная, краснея, переступила с ноги на ногу.

— Или принести для вас настойку огневика, господин? Говорят, он сгоняет бледность с лица.

Тут уж принцесса под капюшоном не выдержала и сдавленно захихикала. Она и не думала насмехаться над служанкой, да и Северный ветер вел себя недостойно, но вот беда: разыгравшаяся сцена выглядела чересчур уморительно.

— Лучше принеси воды поскорее. — Изольда подхватила горничную под локоть, мягко выпроваживая из комнаты. — А за Хёльма не беспокойся. Его утонченной бледности никакая микстура уже не поможет.

— А? — так и не поняв, как очутилась в коридоре, ошарашенно протянула дочь трактирщика.

Двери за ней захлопнулись. Изольда со смехом опустилась на кровать.

— Ну и недотепа ты, Северный ветер. Поучился бы у Зефира обращению с девушками.

— За каким ураганом? — очнулся он наконец.

— Затем, что ни тебе, ни ему вот, — принцесса тряхнула головой в сторону Лютинга, — не заслужить звание обходительного рыцаря, если будете продолжать в том же духе.

— О чем ты говоришь? — Пальцы Хёльмвинда недоуменно вертели болотный перстень.

— О дочке трактирщика, которая в тебя влюбилась. Как пойдешь ужинать, будь начеку. А то не избежать случайной встречи где-нибудь в укромном уголке.

Ветер покосился на девушку как на умалишенную и заправил за ухо еще влажные волосы.

Но когда служанка попеременно принесла зажженные свечи, а затем дрова, огниво и полные кипятка ведра, счел за лучшее покинуть покои. Чересчур завороженно скользил по нему взгляд странной девицы. Кроме того, она нарочно носилась туда-сюда, расправляясь с одним поручением за раз, и Хёльмвинду набила оскомину бестолковая кутерьма.

Таальвен тоже устал от мельтешения длинных юбок и в конце концов отобрал у дочери трактирщика оба ушата с горячей водой, а затем следующую пару — с холодной и выдворил ее прочь. Ванну Изольде он наполнил самостоятельно, залив продолговатую лохань почти до краев. Над поверхностью вздыбился пар — пришлось разгонять его ладонью.

— Вернусь, как стемнеет, — пообещал принц. — Принесу тебе ужин.

— Не надо спешить, — холодно отозвалась девушка. — Наслаждайся одиночеством или обществом тьер-на-вьёрских проходимцев. Может статься, в их человеческой компании тебе не грозят колдовские неприятности.

— Изольда…

Она уязвленно вздернула подбородок, схватилась за волосы, чтобы распустить их, — чересчур рьяно.

И несмотря на то что Лютинг сознавал, что беседовать с принцессой нынче без толку, ему хотелось отнять не повинные ни в чем локоны у жестоких пальцев, чинящих самоуправство. Чтобы расплести их, расчесать до блеска и увидеть на чудесном лице умиротворенную улыбку. Но кажется, чаяниям его сбыться было не суждено.

— Запрись и никому не открывай, — попросил королевич, гоня беспросветные думы прочь. — Засовы на здешних дверях крепкие.

— Будь уверен, — воскликнула она, нарочно громко опуская задвижку в металлические скобы. — Не отворю, хоть до утра стучите. Придется вам с Хёльмвиндом спать у порога.

И шлепнулась на стул, чтобы стащить с ног перепачканные тиной сапоги.

* * *

— Дерзкий приморский королевич, — продолжала роптать Изольда, по шею забравшись в исходящую паром лохань. — Туда не ходи, это не делай… Привык указывать, а мне будто законом положено подчиняться, словно его… жене!

От негодования она скрестила руки и с головой ушла под воду. Нежную кожу на щеках окатило жаром, уши мигом залило.

— Кровь и кости! — выругалась принцесса на манер глодалыциц, выныривая на поверхность.

Пришлось отжимать волосы и устраиваться поудобнее. Сделать это было нелегко, ванна оказалась слишком узкой и мелкой. Но Изольда тешилась возможностью понежиться в тепле, потому поджала ноги и вновь опустилась на дно.

— Так-то лучше…

Тело приятно покалывало, кудрявые локоны не хуже речных змей расплылись по водной поверхности. Разомлев окончательно, принцесса прикрыла глаза и пробормотала:

— Быть тебе зверем, Лютинг Мак Тир. Чтобы никто не мог полюбить тебя, последовать за тобой…

Терновник на ее запястьях и бедрах даже не шелохнулся. У принцессы сейчас не было той неистовой отчаянной злости, что подтолкнула однажды изречь страшное проклятие. Вместо нее остался запутанный клубок иных чувств, разобраться в которых сложнее сложного.

— …Твои зеленые глаза следят за мной из-за рек и лесов, не дают спокойно жить… — На миг Изольда представила острые волчьи уши, вдохнула пряный лесной запах, исходящий от звериного меха. — Ты — чудовище и не должен ходить среди людей…

Губы ее замерли, мысли окончательно разбрелись. И когда колдунья готова была затеряться среди их сонного мельтешения, в голове разразилось отчетливое:

«Делай, что он велит! Все, что пожелает…»

— Нет! — Дважды за этот вечер она вспенила воду, заливая кипятком пол. И, прижав ладонь к сердцу, уперлась лбом в железный бортик. Кровь в висках стучала набатом, сливовые побеги и те встрепенулись, хватко окольцевав руки. — Что за наваждение?