— Они что-то сделали с Лайонелом, я больше не слышу его! Я
пойду к ним и скажу...
Георгий со стоном выпустил ее и обхватил собственную голову
руками.
— Сумасшедшая!
— А ты... ты трус какой-то! — презрительно фыркнула она. — Я
пойду в Тартарус и никто, — она ткнула пальцем ему в грудь, — меня не
остановит. И если ты не скажешь, где этот проклятый вход, я отправлюсь к
Анжелике! Думаю, она достаточно ненавидит меня, чтобы показать, куда идти.
— О да-а-а, она тебе покажет! — Георгий прислонился к стене
и с удивлением и откровенным страхом взирал на свою гостью.
Катя терпеливо ждала, но Георгий не торопился заговорить
вновь.
— Неужели тебе все равно, если они убили Лайонела?! — как
ужаленная взвилась она, злясь на его молчание. — Не верю! Ты ведь скучаешь по
нему! Ведь скучаешь, правда?!
Молодой человек воздел глаза к потолку.
— Если его убили, то тебя, явившуюся без приглашения в самый
старый вампирский город, и подавно убьют!
— Мне все равно! — упрямо заявила Катя. — Говори, где вход.
— А что тебе сказал Вильям?
— Ничего, — поморщилась она. — Я у него не спрашивала.
Георгий засунул руки в карманы брюк.
— Тебе следует подождать, возможно, музыка появится вновь, а
если нет...
— Вильям постоянно твердит, что мы должны ждать! Но это не
так! Время уходит каждую секунду, оно утекает, и наступит момент, когда ждать
будет больше нечего, а я так и не предприму ни единой попытки что-то изменить!
— Боже мой, — пораженно вскричал Георгий. — Букашка, а что
ты можешь предпринять против старейшин, что изменить? Не понимаю, просто не
понимаю, — забормотал он, качая взлохмаченной головой, — что же Лайонел в тебе
нашел? Ты убийственно наивна! Ты — дурочка!
— Я люблю его! — Катя оскорбленно закусила нижнюю губу.
Георгий утомленно потер переносицу.
— Слышала бы ты себя! Любит она. А ты вообще когда-нибудь
задумывалась, что кроме твоих чувств во вселенной существует что-то еще, а?
Девушка тихо рассмеялась.
— Ты говоришь сейчас совсем как Лайонел, — объяснила она
свой смех и задумчиво улыбнулась. — Какое мне дело до вселенной? Для меня
вселенная ничто, если рядом не будет его! И пусть старейшины меня убьют, мне
совсем не страшно!
Георгий недоверчиво хмыкнул.
— Полагаешь, твой трюк с прыжком из окна сработает дважды?
Нет, милочка, старейшины ловить тебя не станут и уговаривать им нет смысла. Для
них ты никто, пыль в их огромном театре, где нет незаменимых марионеток.
Слишком многие стремятся попасть в их великий театр, чтобы утруждаться
экономить материал. Наивная девочка, мне тебя жаль.
Катя яростно прищурилась.
— А знаешь, Лайонел был прав насчет тебя! Ты предал его и
прощения не стоишь! — Она развернулась, чтобы уйти, но Георгий преградил ей
путь. И тогда девушка поняла, что безжалостно ударив по самому больному,
разбила ледяную стену, за которой Георгий все это время так ловко прятался.
Всегда спокойные глаза сейчас бешено горели, было заметно —
он с трудом сдерживает себя.
— Это ты встала между нами! — прорычал он. — Не появись ты,
Лайонел никогда бы не оставил Анжелику и все было бы как прежде! — Молодой
человек грубо взял ее за подбородок и поднял голову так, чтобы на лицо падал
свет. — Ты явилась и разрушила всем нам жизнь! Сломала нашу идеальную вечность,
как шоколадку в руке! — Он наклонился к ней ближе и, глядя прямо в глаза,
отчеканил: — Я бы сам тебя убил.
У девушки перехватило дыхание, но Георгий оттолкнул ее от
себя.
— Не имею привычки ломать чужие игрушки.
Она попыталась его обойти, но тот не позволил. Вынул из
кармана сотовый и произнес в него: — Вильям, приезжай, заберешь вашу с
Лайонелом любимицу. Она собралась в Тартарус. — После недолгого молчания,
прибавил: — Привези с собой.
Под сердитым взглядом зеленовато-карих глаз Катя опустилась
у стены на пол и уткнулась лбом в рваный грязный подол на коленях.
Георгий так и остался молча стоять над ней.
Прошло около получаса.
Девушка сидела с закрытыми глазами, в ее голове никогда еще
не было так тихо, как сейчас. Она по-прежнему слышала шумы с улицы, отголоски
разговоров и даже как птицы клацают когтями по крыше, но когда смолкла музыка,
оставив в голове, сердце всепоглощающую пустоту, все прочие звуки словно
побледнели. А внутри — в животе горел шар. Он то увеличивался так, что ему
становилось тесно, то уменьшался до размера песчинки. Кате казалось, у нее жар
и она, как обычный человек, просто заболела.
Девушка услышала шаги на лестнице и нехотя разлепила глаза.
Георгий передвинулся к двери и открыл ее перед Вильямом. А тот, когда
переступил порог, после недолгой заминки пробормотал:
— Катя, ты ведь несерьезно насчет Тартаруса?!
Придерживаясь за стену, она поднялась.
— Если вы не скажете, где находится вход, я спрошу у
Анжелики.
Вильям нахмурился.
— Она может этого и не знать.
— Ну конечно! — разозлилась девушка. — Как же она,
интересно, тогда послание старейшинам отправила?
Молодой человек хотел ответить, но вмешался Георгий:
— За городом есть одно шоссе, оно никуда не ведет, у него
нет названия, попасть на него могут лишь вампиры и существа, имеющие связь с
потусторонним миром. Под этим шоссе проходит трубопровод, по которому пускают
кровь для старейшин. Послание было отправлено через него. Это единственный
способ связи с Тартарусом для тех, у кого нет карты подземных ходов.
Вильям утвердительно кивнул.
— И даже тем, у кого есть карта, просто в голову не взбредет
нанести визит старейшинам без приглашения. — Он протянул к ней руку и коснулся
плеча. — Тартарус закрыт для молодых вампиров. И если старейшины вызывают к
себе кого-то не сильно значимого, никто его уже не ждет назад. То приговор! И
твое желание попасть к ним равносильно самоубийству!
— Если вы решили, что, запугав меня, сможете удержать, зря
тратите время, — упрямо произнесла Катя и с любопытством указала на серую
спортивную сумку на плече Вильяма. — Что это?
Молодые люди странно переглянулись, и девушка куда резче
повторила:
— Что ты принес?
Георгий закатил глаза.
— Вил, невозможно уберечь ту, кто так безумно влюблена в
боль. Скажи ей!
Вильям затравленно оглянулся, точно хотел сбежать, а потом
обессиленно уронил сумку на пол.
— Несколько дней назад от старейшин пришло письмо.