Музыка тысячи Антарктид - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Молчанова cтр.№ 99

Катя завернула за угол высокой ограды с пущенной по верху колючей проволокой, как осколками стекла покрытой льдом, и увидела у зеленых ворот две фигуры, высокую и низкую. Неподалеку стоял джип с огромными колесами. Дверцы были открыты, фары горели. А в окнах дома — ни огонька.

Девушка приветственно подняла руку. Волк подбежал и, точно молоденький бычок, боднул головой в бок.

— А мы тебя ждем! — простодушно сообщил Йоро, шлепая голыми ступнями по снежной дороге. И с нотками огорчения добавил: — Я теперь тебе не нужен, ведь есть Лайонел… Он сильный.

— Конечно, нужен, — возразила Катя, погладив его по черным спутанным волосам. Чтобы посмотреть на Вильяма, пришлось собрать всю свою волю. Девушка подняла глаза и, встретив его нежный взгляд, смущенно улыбнулась.

— Эй, — встрял между ними Йоро, уперев ладони им в животы и разводя в разные стороны, — мы же не хотим потерь, правда? У Лайонела очень чуткий сон.

Вильям засмеялся и, отступив на шаг, заверил:

— Нет, дружище, она уже давно сделала выбор и ни за что его не изменит. Не так ли?

Катя замешкалась. И дело было не в выборе, который она сделала, он сомнений больше не вызывал. Только хотел ли об этом услышать Вильям?

— Не отвечай, я знаю, — спохватился он.

Девушка едва заметно качнула головой — волосы

скатились по плечам. Она уже успела позабыть о его необыкновенной чуткости.

— Вы надолго? — чтобы не молчать, спросила Катя.

Йоро побежал к машине, крикнув:

— У нас «Вольная» на полгода! Мальчик вернулся с пакетом овсяного печенья и, громко чавкая, охотно пояснил: — Лайонел не захотел отпускать Вила надолго, потому что будет по нему скучать.

Девушка закашлялась, пытаясь удержать смех, но у нее не вышло.

— Так он не говорил, — укоризненно посмотрел на оборотня молодой человек.

— Да, — Йоро хохотнул, — так он думал.

— Иди в машину, сейчас поедем, — настойчиво попросил Вильям, подталкивая мальчика в спину. Когда тот ушел, молодой человек приблизился к девушке почти вплотную и прошептал: — Поздравляю.

Катя не знала, как это воспринять, поэтому невнятно пробормотала:

— Ты мне очень помог.

Он хмыкнул.

— Любить того, кто больше всего любит себя, очень непросто, поверь уж мне. — Вильям скользнул взглядом по черным окошкам башни. — Ненависть Лайонела страшна, безразличие — невыносимо, а любовь — убийственна. Ту ли помощь я тебе оказал — еще неизвестно, Стать пленницей в холодном сердце? Надеть золотые кандалы? Такое — твое счастье?

Катя улыбнулась:

— Я раньше думала: любить отрицательных героев неправильно, это противоречит всему мирозданию. — Она медленно провела языком по нижней губе и шепнула: — В порочности есть что-то божественное.

Вильям помолчал, рассматривая ее как будто в первый раз. Наконец его взгляд переместился на машину, где в разные стороны крутил руль Йоро, и молодой человек пожелал:

— Будь счастлива.

Вскоре джип скрылся за поворотом, исчезли огоньки фар, стих шум мотора. Между серебряных веток деревьев бесшумно тянулся дымок из тонкой черной трубы, ни один лишний звук не нарушал воцарившуюся тишину.

Девушка закрыла за собой ворота. В освещенной одной лампочкой прихожей Ксана взяла ее пальто.

Пока они шли по коридору к лестнице, ведущей на второй этаж, Катя обронила:

— Надеюсь, мы подружимся. — И мысленно прибавила: «Если ты не будешь спать с моим мужчиной».

Ксана кивнула и, подойдя к одной из дверей, сказала:

— Господин у себя в спальне, отдыхает.

— Хорошо.

Служанка огляделась, как будто ее беспокоило, что их могут подслушать, и предостерегла:

— Он очень не любит, когда его будят. Аккуратнее.

Всего какая-то незначительная фраза, а Катя вдруг ощутила небывалую ярость. Она с трудом заставила свой голос не дрожать, процедив сквозь зубы:

— Будет чудесно, если мы не станем впредь давать друг другу советы.

— Простите. — Ксана потупилась. А вспыхнувший мгновением раньше гнев исчез.

Катя удивленно оглядела девушку, смиренно склонившую голову, и, пробормотав извинения, побежала к лестнице. Вспышку гнева пришлось списать на волнение. Раздумывать, почему служанка вызвала такую бурю эмоций одной лишь своей фразой, сейчас не хотелось.

В длинном коридоре на втором этаже кое-где в канделябрах горели свечи. Ноги приятно утопали в темно-бордовой ковровой дорожке, пока девушка шла до нужной двери. В комнате было тихо, в окно светила белая луна. Катя приблизилась к постели и присела рядом со спящим Лайонелом, до пояса укрытым шелковой простыней. Блики света озаряли его обнаженную грудь, лицо, золото волос и ресниц.

Девушка боролась с желанием прикоснуться к нему, но не осмеливалась, зная, что любой шорох его разбудит. Угадывая бесшумное дыхание по едва заметному движению груди, она сидела не двигаясь и пыталась восстановить в памяти каждое мгновение этой зимы, проведенное с ним. Встреч, взглядов, прикосновений, улыбок было так много, достаточно, чтобы никогда их не забыть, и в то же время так мало — не насытиться.

— Ты готова? — раздался в тишине голос Лайонела.

Катя вздрогнула от неожиданности, а он притянул

ее к себе, но не поцеловал, приблизил лицо к своему и сказал:

— Весна уже никогда не будет для тебя той, что раньше, лето, осень, зима… И на все другими глазами, и так бесконечно!

Она чуть наклонилась вперед и прикоснулась к его губам. На какую-то секунду ей показалось — он поддастся соблазну, разденет ее, нежный поцелуй медленно перерастет в занятия любовью…

Лайонел поднялся и, быстро одевшись, протянул ей руку, приказав:

— Идем.

Они вышли в коридор, дошли до лесенки, ведущей в квадратную башню, и поднялись в нее. Небольшая комната оказалась абсолютно пустой, за исключением мягкого огромного дивана по ширине стены и лестницей под потолок, с открытым люком.

Катя поежилась от влажного холодного воздуха и вопросительно посмотрела на молодого человека.

— В помещении ты будешь задыхаться, — пояснил Лайонел и со смешком добавил: — А простыть тебе больше не грозит.

Он поднялся первым, подал ей руку и вытащил на крышу, ногой захлопнув люк. От высоты перехватило дух, а от резкого аромата весны закружилась голова. Катя вцепилась в Лайонела и огляделась. Белая луна, огромная и как никогда близкая, висела над тонкой трубой, испускающей дым. Деревья, озаренные бледным светом и одетые в снежно-хрустальный наряд, в таинственном молчании обступили дом. В глубоком черном небе заледенели звезды — множество блестящих серебряных глаз.