Осознанное неподчинение. Как реагировать на спорные распоряжения - читать онлайн книгу. Автор: Айра Чейлефф cтр.№ 23

Это, безусловно, очень важная информация. Жизнь не так проста, чтобы в ней был только один авторитет. Часто присутствует несколько таких фигур: например, при досмотре в аэропорту, в больнице скорой помощи, в бухгалтерском отделе WorldCom или в школе, где вы учитесь или работаете. Подчинение осуществляется в конкретной социальной ситуации. Осуждения достоин не только человек, который получает приказ и выполняет его (хотя и он тоже), и не только человек, который отдает губительный приказ (хотя и он тоже). Остальные участники также отвечают за происходящее. Скоро мы обсудим роль участников, которые не являются авторитетными фигурами. Для начала давайте рассмотрим влияние стороннего авторитета на динамику подчинения.

Из данных Милгрэма мы видим, что присутствия авторитетной фигуры, отменяющей распоряжение другого авторитета, достаточно, чтобы прекратить повиноваться пагубному приказу. Второй авторитетный человек не был выше рангом. В глазах испытуемого их власть обладала одинаковой легитимностью и подкреплялась равнозначными символами. Он занял нравственную позицию по отношению к исследователю, который настаивал на продолжении эксперимента, и это почти полностью нивелировало повинуемость вредоносным инструкциям. Похоже, на других авторитетных фигурах лежит даже бóльшая ответственность за прекращение разрушительных действий, чем на исполнителях. И все же из-за социальной динамики равным авторитету не легче, чем подчиненным. Чтобы действовать, им так же нужно сделать шаг назад и подняться над давлением среды.

В качестве примера можно привести историю, произошедшую с моей юной подругой – школьной учительницей, крайне серьезно относящейся к преподаванию и благополучию учеников. Назовем ее Марси. У Марси была коллега, которая вела другой предмет у детей того же возраста. Ее я буду звать Мишель.

Мы можем отмахнуться от этого яркого примера – дескать, он не отражает повседневность, в которой мы живем и работаем. И я так думал, пока не прочел доклад, подготовленный для комитета сената США по вопросам здравоохранения, образования, труда и пенсий под названием «Опасное использование изоляции и связывания по-прежнему широко распространено, и с ним трудно бороться» от 12 февраля 2014 г. Доклад начинается с провокационной фразы:

В выводах доклада приводится статистика: в 2009–2010 гг. по крайней мере 66 000 учеников подверглись изоляции от других детей или связыванию. Другие источники указывают, что в последующие годы количество случаев применения этих мер достигло четверти миллиона! В федеральных законах вопрос связывания и изоляции учеников в школах не прописан, и в разных учебных учреждениях на него смотрят по-разному. Все оставалось на усмотрение местных властей, пока недавно эти меры все же не запретили применять – за исключением крайних случаев, когда требуется предотвратить нанесение физического вреда учащемуся или окружающим.

Марси была очень преданным педагогом, и, к счастью, произошедшее не отразилось в ее личном деле. Она поступила на работу в другую школу, вынеся крайне важные выводы. Ее молчание, когда она пыталась избежать негативных социальных последствий, сделало ее соучастницей в действиях коллеги. Реакция директора может показаться несправедливой, ведь он наказал Марси настолько же строго, как и учительницу, которая действительно привязала ученика к стулу и держала его так весь урок. Возможно, директор действовал более сурово, чем требовалось, но все же донес до нее мысль о том, что ответственность за вредоносное поведение несут все авторитетные фигуры, которые о нем узнают; и именно они должны остановить происходящее, а не оставлять ситуацию на откуп тем, кто по служебному положению выше их.

Марси могла попросить Мишель выйти на минутку и обсудить с ней этот вопрос в коридоре, где дети их не услышат. Не компрометировать другую авторитетную фигуру перед аудиторией – хороший метод. Если бы этого оказалось недостаточно, чтобы убедить Мишель прекратить нежелательное поведение, нужно было высказаться публично, как бы это ни было неудобно.

Существует много публикаций о травле в школах, в Сети и на работе. Авторы большинства статей утверждают, что нельзя попустительствовать задирам и нужно поддерживать жертв, помогая им противостоять травле. Лишь немногие привлекают внимание к третьему участнику травли – наблюдателю, хотя, к счастью, эта ситуация меняется. Наблюдатель присутствует при травле, но не является непосредственной мишенью травматического поведения. А значит, у него больше психологических ресурсов, чтобы отреагировать на происходящее. Авторы, которые пишут о роли наблюдателя, отмечают, что именно он способен наиболее эффективно противостоять разрушительному поведению ^[16].

Например, Барбара Колорозо справедливо отмечает, что, когда государство обращается к геноциду, в действие приводятся те же механизмы – это касается и нацистской Германии, и других режимов, истреблявших отдельные группы людей. Именно молчание большинства – наблюдателей – позволяет преступлению совершиться.

Хотя травлю на рабочем месте иногда затевают люди, находящиеся в позиции власти, так бывает не часто; школьные и интернет-хулиганы – определенно не авторитетные фигуры. Тем не менее своими запугиваниями они имитируют легитимность, которая вынуждает других подчиняться их указаниям и участвовать в травле. Это серьезная проблема для педагогов и родителей, а также руководителей отделов кадров. Что можно предпринять, чтобы разрушить авторитет агрессоров?