Я спасу тебя от бури - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Мартин cтр.№ 50

– Да ничего страшного.

Техас лучше всего видеть, когда находишься в седле. Это еще и хорошее место для размышлений. Я открыл ворота и, против обыкновения, не стал запирать их.

– Поскольку у тебя больше нет коров, то нужно ли проверять, в каком состоянии находится ограда? – поинтересовалась Сэм.

– Нет.

– Значит, это свидание?

Я рассмеялся.

– Нет.

– Расскажи мне, что ты любишь в Техасе, – попросила она, положив обе руки на рожок седла.

– Наверное, все.

Она покачала головой.

– Нет, так не пойдет. Найди нужные слова.

Я ненадолго задумался. Наконец я выдал все, что мог, указывая на то, что можно было увидеть.

– Я люблю сто восемьдесят трех храбрецов, погибших в битве при Аламо; тот факт, что мы поднимаем флаг Техаса на такую же высоту, как и американский; то, что Бразос течет с Великих равнин и Льяно-Эстакадо и впадает в Мексиканский залив почти через восемьсот миль. Я люблю зеленые пологие холмы, где пасутся олени; проселочные дороги между фермами и рынками, где люди уступают друг другу право проезда; людей, которые прикасаются к шляпе, приветствуя женщин, и мальчишек, заправляющих рубашки в штаны. Люблю говяжью грудинку, которая отваливается от косточки; люблю скотные дворы Форт-Уорта с черными короткошерстными и санта-гертрудами; люблю закатное небо с тысячами вяхирей, улетающих в Мексику; люблю ребят в джинсовой одежде, которые ценят фермерский загар и короткую стрижку. Мне нравится, что у нас есть собственная энергосистема, что мы были первой республикой в составе США и можем снова стать независимыми; мне нравятся сапоги ручной работы, и… думаю, ты уловила, в чем суть.

– Это впечатляющая речь.

– Я – маленький кусочек большого старого пирога под названием «Техас».

– Мне нравится, как ты это сказал. А как ты стал рейнджером?

Хороший вопрос. Я сдвинул шляпу на затылок и утер лоб рукавом рубашки.

– Я даже не помню, когда не был им. Даже в раннем детстве. Я хочу сказать, в моем сердце и по образу мыслей я всегда был рейнджером. Когда я рос, все мои герои были блюстителями закона. То, что при этом они оказывались ковбоями, ничему не мешало. Джон Уэйн возглавлял список… думаю, он до сих пор там находится. В наших краях серьезно относятся к идее о добре и зле. Я помню, как вырезал свою первую рейнджерскую звезду из деревяшки. Помню, как одевался мой отец перед уходом на работу. Накрахмаленные джинсы и рубашка, сияющая пряжка ремня, блестящие сапоги, белая или серая стетсоновская шляпа. По его словам, когда одежда достаточно накрахмалена, то она должна стоять сама по себе. Довольно долго он рассказывал мне, что департамент общественной безопасности не выдает пуленепробиваемые жилеты, потому что «никакая пуля не может пробить весь этот крахмал». – Я пожал плечами. – Такое воспитание привило мне сильное чувство справедливости.

Я помедлил, опершись руками на рожок седла, и сдвинул шляпу обратно.

– Средняя школа была для меня нелегким испытанием. Поскольку женщины не оказывали почти никакого влияния на мою жизнь, я не знал, как вести себя с девочками и общаться с ними. Я пропустил выпускной вечер, потому что боялся кого-либо пригласить и совершенно точно знал, что мне не хочется танцевать. – Тут она рассмеялась. – Я избежал влюбленности в старших классах, потому что усиленно занимался спортом. Ездил на родео и четыре года выступал в стрелковой команде. Я окончил колледж за три года со степенью по криминологии, а затем поступил в академию. Семь лет я прослужил в местных правоохранительных органах, от офиса шерифа до дорожного патруля, и посадил кое-кого за сбыт наркотиков. Потом, в тот день, который я считаю вторым по важности в своей жизни, я получил предложение стать техасским рейнджером и вступить в роту С, где тогда служило сто четыре рейнджера. Моя территория занимала довольно большой кусок Западного Техаса.

– А каким был лучший день в твоей жизни?

– Тот день, когда Энди подарила мне Броди.

– Расскажи мне о ней.

– Ты по-прежнему не уклоняешься от трудных вопросов?

– Просто я хочу знать, какие женщины тебе нравятся.

– Энди была прелестной девушкой. Среднего роста, с большими круглыми глазами. Веснушки на вздернутом носике. Любила поношенные, даже потрепанные джинсы и хорошие сапоги. Даже не могу сказать, сколько раз я видел, как она готовит завтрак в ночной рубашке и ковбойских сапогах. Она любила запах лошадей, любила читать Броди разные истории, не брезговала очисткой конюшен и тяжелой физической работой, не беспокоилась о состоянии ногтей, но любила маникюр, когда была возможность его сделать. Она хорошая мать, и когда-то она была хорошей женой. Деликатной, но не боявшейся говорить о том, что она думает. Было время, когда она боролась за меня… но это прошло. Она всегда была отличной наездницей. Вероятно, лучше меня, если уж речь зашла об этом.

– Ты ценишь это качество в женщине?

– Да, хотя оно ничего не решает.

Несколько минут прошло в молчании; потом она резко повернулась ко мне.

– Ты когда-нибудь боялся?

– Чего?

– Что тебя застрелят. Что ты умрешь.

Я пожал плечами.

– Все люди умирают.

– Да, но не каждый человек получает пулю.

– Во всех нас есть дырки, хотя во многих случаях они остаются не от пуль. – Я повернулся, посмотрел на пройденный путь и рассмеялся от внезапной мысли. – За весьма короткое расстояние мы перешли от поверхностных вещей к глубокомысленным рассуждениям.

Но Сэм не желала уклоняться от заданной темы.

– Ты не похож на человека, который может опустить руки, так что же случилось? Почему ты перестал быть рейнджером?

– Моя жена возразила бы, что я никогда не переставал быть рейнджером.

– А ты?

Я со свистом втянул воздух сквозь зубы.

– Да.

– Ну и?..

– Некоторым людям трудно примириться с тем, как я говорю и думаю. Я вижу черное и белое, но не различаю оттенков серого. Но эти критики почему-то умолкают, когда мужчина на мосту держит их ребенка в двухстах футах над водой или залепляет им рот клейкой лентой.

Она ждала продолжения. Я натянул поводья и развернул Кинча, а потом сложил руки на передней луке седла. Развернул носовой платок и вытер лицо.

– Я не эксперт и не ученый. Но говорят, что в каждой культуре есть истории, которые рассказывают детям и подросткам. Мы иногда называем их волшебными сказками. Независимо от того, признает она это или нет, каждая девочка когда-нибудь мечтает стать Золушкой. Танцевать на балу с прекрасным принцем в серебряных туфельках.

– Они хрустальные, а не серебряные.

– Вот видишь, ты понимаешь, что я имею в виду?