В самой глубине - читать онлайн книгу. Автор: Дэйзи Джонсон cтр.№ 14

Мужчину звали Роджер, и, судя по тому, как он направлял ко мне детей с различными заданиями – стаканы воды, поджаренные хлебцы с маслом, – он хотел, чтобы я дождалась, пока вернется его жена, которую звали Лора, как он сказал. Я смотрела, как он двигался, набирая полные руки посуды, грязных подгузников, упавших игрушек – и пыталась увидеть в нем черты Маркуса. Ты помнишь, как он выглядел? Выше тебя, даже ссутулившись, темные волосы, стриженные под горшок, беспокойные глаза. Ты говорила, что у меня такие же глаза, как у него, с набрякшими веками, словно вычерченными раньше нас самих. Кто-то из детей громко сказал что-то мне под руку.

Что?

Как зовут вашу собаку? Это была девочка. Ее волосы, собранные четырьмя или пятью пучками на макушке, торчали в разные стороны. На ее платье была нарисована смущенная овечка.

У нее нет имени, сказала я и стала отчаянно соображать, как себя вести в разговоре с маленькой девочкой. А как бы ты хотела ее назвать?

Такая ответственность повергла ее в ступор, и она стояла и молчала. Другие дети принялись с готовностью предлагать варианты, перебивая друг друга. Роджер стоял у окна и смотрел на улицу. Волосы у него на затылке были чуть длинноваты. Я никогда не умела ладить с детьми, и они, похоже, это понимали, проявляя ко мне повышенное внимание. Они составили то, что считали кратким списком подходящих для собаки имен, очень длинным и состоявшим в основном из названий других животных: додо, киска, свинка. Я пыталась отвязаться от них, перемещаясь по комнате. По всем углам были рассованы игрушки вместо привычных мне бутылок алкоголя. На всех ящиках стояли замки от детей, но прятать там было нечего. Одна из девочек взяла меня за руку и держала железной хваткой, невзирая на мои попытки высвободиться. Цивета, сказала она, цивета подходит?

Тебе нужно в ванную? – спросила я. Она не ответила, однако мы пошли вверх по лестнице, держась за руки. Поднявшись наверх, я внезапно испытала тревожное ощущение, что ошиблась, поняла все неверно. Сколько детей должны пропадать, уходить из дома каждый год? Кругом был бардак, куклы с оторванными головами, дыры в стенах, ручка на двери в ванную была сорвана. Девочка привела меня в свою комнату и стала показывать всякие вещи. Я вышла в коридор и, пройдя до конца, сама не заметила, как оказалась в большой спальне. Там были фотографии Роджера с какой-то женщиной, по-видимому, Лорой. Они были моложе, в цветастой одежде. Я стала шарить по вешалкам в их гардеробе. На дальней стене я увидела еще одно маленькое фото, в зеленой рамке. Я подошла к нему. Ребенок на фото отвернулся в сторону, выставив руку в камеру. И все равно я его узнала. Овал лица, край носа и губ, даже его осанка. Это был Маркус. Только волосы здесь у него завивались и были длиннее, чем когда мы знали его.

Это спальня папы и мамы, сказала девочка, стоя на пороге.

Я задержала дыхание. Я это поняла.

Мы пошли вниз по лестнице. Но она решила – сила внушения, – что ей все же нужно в ванную и что мне нельзя оставаться одной.

Ты здесь раньше не была, сказала она.

Не помню, чтобы я ребенком была такой рассудительной. Я помню, как ты говорила мне, что я была неисправимой врушкой, и я поражалась этому. Мне никогда не приходило в голову, что мои рассказы были враньем. Возможно ли, что и ты подобным образом относилась к своему исчезновению? Возможно, тебе и в голову не приходило, что ты бросила меня.

Нет.

А вы придете сюда завтра?

Наверно, нет.

Вы могли бы отводить нас в школу.

Могла бы, если бы была здесь.

Меня зовут Вайолет. А тебя как зовут? Ты Марго?

Я открыла шкафчик над раковиной. Кто такая Марго?

Глупая, сказала она, качаясь сидя взад-вперед, елозя пухлыми ножками по стульчаку. Марго – это мамина первая девочка. Она взрослая и ее с нами нет, но она бы любила нас. А ты любишь нас?

Я посмотрела на нее. Она пристально уставилась на меня, уперев локти в коленки. Теперь мне надо подтереться.

Ну давай. А ты когда-нибудь видела Марго?

А ты? – сказала она.

Да, я так думаю.

Она отмотала столько бумаги, что хватило бы на трех больших детей. Мне вдруг пришло на ум, что она, возможно, еще не научилась подтираться, и я невольным образом прислуживаю ей вместо кого-то из родителей.

Мы с ней никогда не виделись, потому что ее с нами нет.

Она умерла?

Она соскочила с унитаза и задрала подол своего платьица. Что значит, сказала она, подняв на меня глаза, умерла?

Я сделала вид, что не услышала ее.

Спустившись вниз, я стояла рядом с Роджером у плиты, и мы смотрели, как рыбные палочки, которые он приготовил детям на ужин, исчезали под столом, где лежала собака.

Цивета, говорила Вайолет, цивета, хочешь палочку? Цивета, цивета, цивета.

Я присела рядом с собакой. Ну что, Ивета? Собака взглянула на меня и отвернула морду, как бы в раздумье. Роджер держался молодцом, и краснота сошла с его щек. Я смотрела, как дрожат его руки, и думала, поняли бы вы с ним друг друга? Как понимают друг друга люди, отказывающиеся от выпивки в пабе.

Марго – это Маркус? – сказала я.

Он, казалось, совсем не удивился тому, что я знала это. В этом доме, по-видимому, ничто не могло держаться в секрете слишком долго. Я видела, как Вайолет поглядывает на меня, поедая свой горошек. Она думала, как я поняла, что мы стали в некотором смысле союзниками.

Я не знаю, сказал он. Может быть. У нее была хромота. С самого начала. С тех пор, как мы нашли ее.

Что значит нашли?

Он очень осторожно закрыл глаза и стоял так какое-то время. Раздался звук открываемой входной двери. Дети сорвались с места точно команда по регби, и Ивета бросилась за ними, залаяв. Я услышала голос женщины, спрашивавшей, чья это собака. Лицо Роджера слегка расслабилось. Мы прошли в гостиную. Женщина поставила сумку на пол и смерила меня взглядом. Что происходит? Дети сгрудились вокруг, устроившись на подлокотниках дивана.

Она здесь насчет Марго, сказал Роджер. Она знала ее.

Марго, воскликнул кто-то из детей, и другие подхватили клич.

Женщина подняла руки. Все, заорала она, в кровать.

Я прождала одна внизу почти час. Ивету я выпустила в сад, а сама легла на один из шезлонгов и стала слушать приглушенные шумы этого дома. Я всегда чувствовала, что наши жизни могли бы пойти по множеству разных путей и что ты своими решениями направляла их в ту или иную сторону. Но, может быть, и не было никаких решений; может, не существовало других возможных исходов. В любом случае я не могла бы представить нас с тобой в доме вроде этого, хотя, возможно, временами ты и подумывала о чем-то подобном. О доме у железной дороги, с садиком, где ты могла бы встречать меня из школы. На миг мне показалось, что я увидела свет в окнах сарая с краю сада, но потом он пропал, и я решила, что это было просто отражение от окон дома.