На краю пропасти. Китайская шаль. - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Вентворт cтр.№ 4

– Игре конец! – звонко воскликнула она.

Рейф встал с травы, посмотрел на смеющуюся Алисию. Она была невысокой и худенькой, словно дитя; черные кудряшки волос, смуглое своенравное лицо. Сияя крепкими белоснежными зубами, раскрасневшаяся Алисия обошла сетку, размахивая ракеткой.

– Сам видишь, ты обречен мне проигрывать! – Она капризно сложила губки, посылая Рейфу воздушный поцелуй. – А знаешь почему? Просто я лучше играю и никогда не выхожу из себя.

Рейф расхохотался. Смуглый, как Алисия, невысокий и худощавый, он был очень красив, слегка на цыганский лад. Тонкие черные брови элегантно изгибались, загорелые, тонко очерченные уши слегка заострялись на концах, как у фавна. Сходство было неслучайным – Рейф с Алисией унаследовали внешность и белоснежные зубы от бабушки.

Сверкнув улыбкой, Рейф заметил:

– Я тоже никогда не выхожу из себя.

– Так уж и никогда?

– Никогда.

– Даже про себя? Мужчины не терпят поражений, особенно от женщин.

– Даже про себя.

Неожиданно Алисия отшвырнула ракетку.

– А вот я часто выхожу из себя, и меня не заботит чужое мнение. Только я приберегаю злость для чего-нибудь посерьезней игры.

– Например?

Алисия нахмурилась, но Рейф продолжал дразниться:

– Любишь, когда все идет по-твоему, даже в игре? А если нет – пиши пропало?

Алисия вспыхнула:

– Неправда!

– Неправда?

– Конечно, нет!

– Хотя надо признать, – улыбнулся Рейф, – верховодить – твоя стихия.

Румянец исчез со щек Алисии.

– Когда получается.

Она резко развернулась и пошла за ракеткой. Рейф смотрел ей вслед, насмешливо скривив тонкие губы. Его забавляло, что своенравная Алисия, привыкшая получать все, что пожелает, бессильна настоять на своем, когда дело касается его кузена Дейла. В девятнадцать она легко могла получить желаемое, но Дейл был беден, зато сэр Роуленд Стейн, напротив, богат. Бесприданница Алисия бросила Дейла и вышла за Стейна. Сама виновата, к тому же прошло десять лет, все давно быльем поросло.

Дейл женился на Лидии Берроуз под давлением обоих семейств, а когда унаследовал деньги Лидии, Алисия звалась леди Стейн. Это казалось Рейфу особенно забавным.

Что, если бы Роуленд попал в аварию на пару месяцев раньше? Когда в газетах появился некролог, помолвка Дейла с Лайл ван Декен уже состоялась. Свадьбу сыграли прежде, чем Алисия получила вожделенную свободу.

Она вернулась, размахивая ракеткой и сверкая глазами.

– Не смотри на меня так! Ненавижу тебя!

Улыбка Рейфа стала еще шире.

– Ты не похожа на безутешную вдову.

Алисия расхохоталась.

– Думаешь, мне пошел бы траур?

– Ты нравишься мне какая есть.

– Не верю.

– Да я тебя просто обожаю!

Алисия покачала головой.

– Ты никого не любишь, кроме себя и Тэнфилда. И Дейла. А вот Лайл терпеть не можешь. Что до меня, то иногда мне кажется, меня ты просто ненавидишь.

Рейф обнял кузину за талию, приблизил губы к ее уху и страстно прошептал:

– Ты сама не веришь ни одному своему слову!

– Напротив!

Рейф прижался щекой к ее щеке.

– Ах, моя дорогая!

– Похоже, ты и впрямь меня ненавидишь.

– Особенно сейчас, когда сжимаю в объятиях.

Отпрянув, Алисия тут же залилась смехом.

– Ты только притворяешься, будто за мной ухлестываешь. А я возьму и упаду в твои объятия!

– Я не возражаю.

– А сплетен не боишься? – Алисия снова рассмеялась. – Дурачок ты, Рейф. Когда-нибудь влюбишься всерьез, и тебе станет не до шуток.

На его лице появилось странное выражение.

– Что ж, готов начать прямо сейчас. Кстати, с чего ты решила, будто я терпеть не могу Лайл?

– Потому что это правда, – дразнясь, протянула она.

Рейф нахмурился.

– Нет, ты ошибаешься, я без ума от Лайл. Я принял бы любую избранницу Дейла, но Лайл такая душка! И как раз в моем вкусе – я падок на высоких блондинок. С чего бы мне ее не любить?

– Потому что она не любит Тэнфилд.

Рейф рассмеялся.

– Кто ж его любит? Эдакую обузу.

Алисия кивнула.

– Ты не любишь Тэнфилд, ты его обожаешь.

Он покачал головой.

– В детстве обожал, не спорю. Дети без ума от сказочных замков. Но с годами умнеешь, становишься практичнее. Содержать в наши дни такое поместье – верное разорение. Стоит бросить беглый взгляд на семейную историю, чтобы в этом убедиться. Пятеро из семи последних Джернинхемов женились на богатых наследницах, а что толку? У меня нет ни пенса. Дейл давно сидел бы на мели, если бы не наследство Лидии. Тэнфилд поглотил и его, а теперь разевает пасть, зарясь на деньги Лайл.

– Она ненавидит это место. Больше всего на свете ей хотелось бы от него избавиться.

– Мне тоже. Это единственный выход. Мэнор гораздо удобнее и во сто крат красивее. Обладай Дейл хоть каплей здравого смысла, давно принял бы предложение Тэтема – не станет же тот ждать всю жизнь! Беда в том, что здравый смысл отказывает Дейлу, когда речь заходит о Тэнфилде. Наше семейство живет здесь последние пятьсот лет, и Дейл одержим мыслью, что следующие пятьсот поместье останется в руках Джернинхемов. Ради этого он пойдет на все.

Алисия с удивлением смотрела на Рейфа. Все его легкомыслие как рукой сняло. Против воли Алисия была слегка озадачена.

Она обернулась лицом к дому. Солнце отражалось в окнах башенок. Остальное Алисия дорисовала в своем воображении: длинный фасад с портиком постройки восемнадцатого века, два крыла, окружавшие мощеный дворик, в котором каменные львы охраняли бассейн с фонтаном и лилиями.

– Послушать тебя, так это не дом, а колесница Джаггернаута.

Рейф Джернинхем натянуто рассмеялся.

– Колесница Джаггернаута давила своих почитателей, дорогая моя. Надеюсь, Тэнфилд-Корт будет стоять где стоит.

Две парадные гостиные Тэнфилд-Корта выходили на низкую террасу, широкие ступени которой спускались к знаменитому итальянскому дворику. Лайл Джернинхем ненавидела эти два акра арабесок и геометрических узоров, бездушных, утыканных кипарисами и статуями, засаженных цветами, такими ухоженными, что казались искусственными. За пределами дворика природа брала свое: поначалу укрощенная в виде дерна и подстриженных деревьев, но чем дальше, тем гуще становились кусты и раскидистей ветви. Дед нынешнего хозяина поместья любил деревья – собственноручно посаженные им буки, платаны, дубы и клены разрастались год от года. Прижились в усадьбе и кипарисы с золотистыми кончиками ветвей, и темно-изумрудные кедры, и редкие гималайские деодары.