В пасти Дракона - читать онлайн книгу. Автор: Александр Красницкий cтр.№ 128

— Хорошо, спрашивайте.

— Скажите мне, что вы думаете о нас, китайцах? Чем мы Представляемся вам?

— Я не понимаю вашего вопроса... Я никого не знаю, кроме вас. Вы же видитесь мне человеком вполне достойным. Только опять скажу: вы — почти не китаец!

— Пусть так. Но китайцы разве не были предупредительно вежливы относительно вас? Можете ли вы пожаловаться, что вам причинили малейшее зло?

— Нет, нет, никогда!

— К вам сюда иногда заходит Синь-Хо. Знаете, его все даже у нас называют свирепым человеком. Такова репутация «сына Дракона». Что вы про него скажете?

— Мне он кажется не только не свирепым, но даже добродушным человеком. Но вот Уинг-Ти...

— Она, эта бедная девочка, вспоминает об отце... Печальна её участь. Но когда рубят дерево, то удаляют мешающие сучки, и никто не винит за это дровосека... Вы же называете Синь-Хо добродушным, а между тем, от одного его взгляда дрожат десятки тысяч людей. Вы даже видели величайшего патриота Китая — принца Туана. Показался ли он вам зверем?

— Да нет же, Вань-Цзы!

— Вы видели Тце-Хси, великую императрицу, замечательнейшую из женщин истекающего времени. Что она... кровожадная злодейка?

— Никогда! Она была так добра ко мне!

— Вот! Теперь...

— Позвольте, Вань-Цзы! — перебила его Елена. — Вы, конечно, любите свою родину и поэтому защищаете её правителей, но не забывайте, что мне Пришлось быть свидетельницей ужасов на улицах Пекина после бегства из вашего дома. Ах, Вань-Цзы, что было там!.. Эти расправы ваших фанатиков с их же братьями-земляками... и только за то, что они стали веровать по-другому! Это — изуверство. Это — стыд для целого народа.

— Они оставили веру предков и ради корыстных видов променяли её на другую... И вы ставите в вину целому народу, может быть и жестокую, по вынужденную обстоятельствами расправу.

— Да, да, это — позор!

— А Варфоломеевская ночь во Франции? А костры и тюрьмы инквизиции в Испании, а... Э, да что говорить!.. Это разве украшения народов? Братья убивали братьев только за изменение обряда, а не сущности... Что вы на это скажете?

— Это всё было очень давно, — смутилась девушка.

— Всё-таки было, а в Китае этого ещё не бывало... Явились европейцы, и народ заразился их нетерпимостью.

— Послушайте, Вань-Цзы, — даже несколько рассердилась Елена. — Вы тоже великий патриот, это несомненно. Патриотизм заставляет вас закрывать глаза на всё, что ни сделают дурного ваши соотечественники. Вы пристрастны...

— В чём, Елена?

— А эти осаждённые в английском, посольстве... Бедные, бедные! Какой ужас должны переживать они... Каждое мгновение жить под страхом смерти! Это так ужасно, что одни эти опасения должны измучить их вконец...

— Знаете что! — по-особенному подчёркивая каждое слово, произнёс Вань-Цзы. — Кто каждое мгновение живёт под страхом смерти, тому не до веселья. А если бы то было возможно, я провёл бы вас послушать, какие концерты задают ваши «осаждённые»...

— Этого быть не может! Вы не посмеете отрицать, что по несчастным осаждённым ведётся непрерывная стрельба...

— Из никуда не годных, проржавленных ружей, более опасных для стреляющего, чем для того, в кого стреляют...

— Но есть же убитые и раненые.

— Есть... Из десятков тысяч пуль одна какая-нибудь случайно попадает в цель.

— Но зачем же тогда вся эта комедия?

— Она вполне понятна... Да что вы! Неужели вы думаете, что по одному только знаку из этого дворца не были бы взяты прямо голыми руками все засевшие в английском посольстве европейцы? У принца Туана нашлось бы по тысяче людей на каждого из них Они убили бы из своих ружей одну, две, три, десять тысяч китайцев, но остальные всё-таки добрались бы до них. Если же этого не случилось, стало быть, не было отдано приказания, а не было приказания — не было и намерения уничтожить эту горсточку людей. Наоборот, их берегли, в пределах возможности, конечно. Погиб, правда, один из них. Но он стал жертвой своего упрямства. Кого же винить в его гибели? Не солдата ли, только исполнившего приказание своего начальства?.. Итак, смею вас, Елена, уверить, все представители Европы, оставшиеся в Пекине, живы. Ни один волос не упал с их головы. Они играют в лауи-теннис, поют свои песни и гимны и упражняются в стрельбе по тем из моих земляков, которые неосторожно подходят к их баррикадам. А тем временем газеты полны описаниями тех мук, которые европейцам пришлось вынести перед их мнимой смертью. Читаешь и удивляешься: когда же это было? «Кровавая баня в Пекине» подробно описана. И варили-то этих несчастных в котлах, и глаза-то у них вырывали, и побросали мучиться перед смертью с отрубленными руками и ногами... И это всё понаделали мы — тихие, незлобивые люди. В Лондоне уже панихиды по «мученикам» назначали. Послушали бы вы, как эти «мученики» каждый вечер распевают! Удивительно, как они ещё танцевальных вечеров не устраивают! А на мою бедную Родину вся Европа двинулась. И какая Европа! Трусливая, жадная, только о наживе и думающая... Знаете ли вы, что солдатам одной из европейских держав приказано убивать всех китайцев без разбора, не беря никого в плен, приказано действовать так, чтобы и через тысячу лет ни один китаец не осмелился косо взглянуть на подданного этой державы, приказано, чтобы за каждого убитого был снесён с лица земли китайский город! Что? Хорошо! А вы ещё говорите, что Европа идёт к нам с прощением да братской любовью... Любовь!..

Вань-Цзы хрипло засмеялся.

— Тогда отчего же императрица ваша не отпустит европейцев из Пекина? — спросила Елена.

Она чувствовала себя очень неловко. Она верила Вань-Цзы, которого всегда считала человеком правдивым.

— Отчего она их не отпустит? Да оттого, что они сами уходить не хотят. Их просили, просят, чуть не умоляют: «Уходите, пожалуйста». Первые люди государства гарантируют им безопасность, их пугают пальбою, но они не уходят и не уйдут... О, у них расчёт верный! Надоело вашей Европе рвать мою бедную страну по кусочкам, вот они и решили прихватить всё разом. У англичан есть Индия, у немцев будет Китай. Вот зачем понадобилось раздражить народ. Воспользовались вспышкой, возможной всюду, и под предлогом спасения якобы несчастных мучеников идут сюда, чтобы завладеть страной. Не долго ждать, увидите сами, что будет здесь, когда придёт Европа. Она, эта Европа, не постыдилась неистовствовать в лучшем городе вашей страны, когда пришла туда. Вспомните Москву... ваш двенадцатый год... Так вы, русские, соседи Европы, вы — такие же христиане, как и все, кто живёт за вашей европейской границей. С вами Европа не церемонилась, а чего ждать от неё Пекину, столице «языческой» страны ?..

— Нет, никогда этого не будет! — страстно воскликнула Елена. — Никогда русские люди не опозорят себя.

— Я ничего и не говорю про ваших соотечественников. Я говорю про Европу...

— Но Россия — и она Европа...