Сеть Сирано - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Потёмина cтр.№ 43

Не нащупав под ногами любимых тапок, я несильно расстроилась. Но их отсутствие несколько озадачило меня, а заодно и подхлестнуло мыслительный процесс. То, что я нахожусь не у себя дома, я поняла почти сразу. Достаточно было повторного взгляда на дыню. Моя, домашняя легко пролезала в форточку, эта, чужая — обязательно в ней застрянет. Потом, у меня дома кроме тапочек, есть еще прикроватный коврик, здесь — голый паркет. Кровать не та, люстра не та, шторы не те, короче, пить меньше надо. Но Дима хотел, как лучше! Но вот и Дима, слава богу, вынырнул из моей памяти. А за ним постепенно стали проявляться и все остальные события. Пить, конечно, надо меньше. Но лучше — больше. Тогда бы я не проснулась среди ночи с таким мучительным чувством стыда. А главное, разделить его не с кем. А почему, собственно, не с кем? Надо пойти разбудить Диму и поплакаться ему в жилетку.

Я завернулась в одеяло и, миновав холл, прошла в гостиную.

Дима спал на диване при тусклом свете телевизора. Звук у телевизора был отключен, но картинки на экране менялись с бешеной скоростью, то выхватывая Димино лицо из темноты, то погружая его обратно в тень. Я села на пол и положила голову ему на колени.

— Сколько времени? — неожиданно спросил он.

— Не знаю, — сказала я.

— Ты хоть поспала немного?

— Немного поспала.

— Может быть, кофе?

— Может быть.

Он поднял меня с пола, усадил на диван и ушел на кухню.

По экрану в сиреневых трусах носилась Мадонна. Я нашла пульт и включила звук. Музыка нисколько не улучшила впечатление от увиденного. Взрослая тетка, считай, ровесница моей матери весело проводила время в компании темнокожих тинэйджеров. И эта туда же, подумала я! Вот уж, воистину, тетки всего мира объединились в своем стремлении оттрахать все, что движется. Старые, а ведут себя как малые!

Вернулся Дима.

— Может, расскажешь, что все-таки случилось? — спросил он, расставляя на столе чашки.

И тут меня прорвало. То ли водка еще не выветрилась, то ли Мадонна меня разозлила, но я выдала ему почти все, что предшествовало моей ссоре с мамой. И как она решила меня замуж выдать, и как я сопротивлялась, и как она на меня давила, и как я согласилась, и как она сама мне стала мужиков подбирать, и как я стала к ним на свиданья ходить, и как она стала из себя профессионалку корчить, а как меня это стало задевать, и как она сама подсела на эти знакомства, и как я ей запретила пользоваться моим файлом, и как она умоляла меня ей разрешить, и как я ее не послушалась, и как она плакала, и как я ушла из дома… А остальное, ты, в общем, знаешь.

Единственное, о чем я умолчала, так это об Илюшеньке. Хватило, так сказать, ума. Диме и того, что он услышал, было более чем достаточно. Сказать, что он находился в некотором замешательстве, это значит не сказать ничего.

— Ну что ты молчишь? — не выдержала я, — разве я была не права?

Дима вставил в рот сигарету и снова задумался.

— Ну что ты молчишь! — я схватила со стола зажигалку и поднесла ему огонь.

— Не хочешь ли ты сказать, — наконец-то подал голос Дима, — что все это время я переписывался с твоей матерью?

— Ну а с кем же еще? — удивилась я. — Я же говорю, у меня университет, диссертация, я вас всех при всем моем желании охватить не смогла бы!

— Нас? Всех? — напрягся Дима.

— Ну а что такого? — пожала плечами я. — Маманя срубает, а я вас валю!

— Куда валишь?

— Как куда? В койку, конечно! — засмеялась я.

Мне показалось, что я удачно пошутила, но он, похоже, этого не оценил.

— И как часто валишь? — спросил Дима.

— Да почитай каждый день!

Я ему про одно, а он мне совсем про другое! Я ему вру, а он мне, кажется, верит! Надо закончить эту игру, а то неизвестно, что он обо мне подумает. Хотя, если с другой стороны посмотреть, то чем он меня лучше?

— Что тебя смущает? — продолжала я в том же легкомысленном стиле, — можно подумать, что я у тебя единственная.

— Нет, не единственная, — сказал Дима, — верней, была не единственная.

— Что значит «была»? — не поняла я.

— Была не единственная до прошлой недели.

— А что же такое произошло на прошлой неделе? — продолжала веселиться я.

— На прошлой неделе ты пришла ко мне на блины.

Мне почему-то резко стало стыдно. Я ему сразу поверила. У него были такие глаза… Так он это сказал… Мне очень стыдно. Кажется, действительно, моя мамочка слишком далеко зашла. Заварила кашу, а мне теперь расхлебывать.

— Я, пожалуй, пойду, — тихо сказала я.

— Куда ты пойдешь? — спросил Дима.

— Домой.

Дима молчал.

Я встала.

Он тоже встал.

На мне кроме трусиков, футболки и одеяла больше ничего не было.

— Иди спать, — сказал Дима.

— Я только до утра, — сказала я.

— Как хочешь, — сказал он.

— Спокойной ночи, — сказала я и вышла из гостиной.

Завтра я все исправлю, думала я. Встану пораньше, сама сварю ему кофе, приготовлю завтрак, короче, искуплю. Отслужу верой и правдой. Хороший парень, за что я его так?

А за все. Не все им, котам, масленица. А Димка просто крайним был, вот и оказался котом опущения.

Я накрылась с головой одеялом и попыталась заснуть. Но не тут-то было. Я снова думала о маме. Почему-то мне вспомнилось, как на прошлой неделе мы с ней ходили в магазин покупать мне очередные кроссовки. Предыдущие сгорели на мне буквально за сезон. Мама шла и всю дорогу ворчала:

— Вот посмотри на меня. Пятое лето в одних и тех же босоножках буду ходить! А поинтересуйся у меня, почему?

— Почему? — поинтересовалась я.

— А потому что у меня нога легкая! — похвасталась мама.

— А может потому, что у нас лето маленькое? — предположила я.

Почему-то мое замечание здорово ее рассмешило, и она потом всю дорогу хохотала. А потом мы вошли в магазин, и я сразу увидела бейсболку. Как раз такую, о какой всегда мечтала. Вся такая черненькая, красными бусинками сердце вышито, а по нему — надпись серебром.

— Мам, а давай еще и бейсболку купим? — попросила я.

— Какая-то она уж слишком навороченная, — усомнилась мама, — Бусинки, буквы какие-то непонятные… Вот что, например, здесь написано?

— «Разбитое сердце», — перевела я.

— Какой ужас! — сказала мама, — зачем тебе на себя беду навлекать?

— А я и не навлекаю, — сказала я, — я в ней уже давно живу.

Мама посмотрела на меня и отвернулась. Потом, не поворачиваясь, сунула мне кошелек и вышла из магазина. У нее всегда так. Сначала ржет как ненормальная, а потом как ненормальная плачет.