Сеть Сирано - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Потёмина cтр.№ 31

Дима просил меня остаться до утра, но я решила не форсировать события. Переживал он недолго. Вызвал такси, и я вернулась домой еще до полуночи.

На кухне меня ждала мама.

— Что-то ты рано сегодня, — удивилась она.

— И рано — плохо, и поздно — плохо, тебе не угодишь, — сказала я.

— Что-нибудь случилось? — спросила мама.

— Случилось.

— Ты поссорилась с Ильей?

— Хуже. Я ему изменила.

Повисла пауза. Мы сидели друг против друга.

— С кем, если не секрет? — нарушила тишину мама.

— Ты все равно не знаешь, — ответила я.

Она не стала допытываться. Просто сидела и смотрела на меня широко открытыми глазами. Наконец до нее дошло:

— А как же твоя диссертация?

— Причем здесь моя диссертация?

— Ты хочешь сказать, что это никак не скажется на защите?

— Никак не скажется, — соврала я.

— Ты хорошо подумала? — спросила мама.

— Я хорошо подумала.

Снова повисла пауза. Я встала из-за стола и пошла к себе.

— Спокойной ночи, мамочка.

— Хороших тебе снов, Олюшка.

Ну не смогла я ей сказать правду, не смогла! Эта защита была ей дороже, чем мне. Только вот непонятно, почему? Наверное, сама когда-то хотела. Но не удалось. И не удалось, наверняка, из-за меня. И вот теперь! Мечта почти осуществилась. Хотя бы так. С моей скромной помощью.

Ну, не смогла я ей сказать, не смогла!

Вот уже целых одиннадцать дней прошло, а от Марата ни слова. На сайт выходит по несколько раз в сутки, а нас, бедных игнорирует. Нас! Всех из себя венценосных! Обремененных замками, поместьями и многочисленными акрами земли в нескольких лье от долины кроликов и виноградников. А еще рыцарь! Колено, блин, преклоненный! Так бы и послала его на гильотину за злостное неисполнение своих рыцарских обязанностей. Или в пастухи разжаловала. Пусть себе резвится с какой-нибудь одноразовой, если счастья своего не распознал. Нам на это наплевать. Мы все это проходили. Не так давно, каких-то тридцать лет назад. И что, Тюльпан, ты до сих пор не утомился? Все ищешь, не пойми кого.

Неудивительно. И мы не поумнели. Опять мы терпим и чего-то ждем. Разбрасываемся и этим же гордимся. Нам, типа, всем таким из себя распринцессам, по уставу не положено. А может, хрен с ним, с уставом? Кто нам может запретить? Мы сами себе церемониймейстеры. Пора бы уже научиться учиться хотя бы на своих собственных ошибках. Если Марат не идет к Джоанне, то она вполне может себе это позволить. В лучшем случае он промолчит, в худшем — пошлет куда подальше. И пусть пошлет. Нам только этого и надо. Чтобы кончилось, наконец, это сумасшествие.

Тетка влезла в черные списки и вскрыла свою тайную переписку.

Я, посмотрю, хотя бы одним глазком.

Любовь моя, я по тебе скучала. Вся истомилась, соком истекала. Но верность сохранила не напрасно. Каких-то тридцать лет! Какая малость пред вечностью в твоих глазах. Теперь я своего не упущу. Уж не такая я и дура.

Тетка открыла серое окно и застучала по клавишам:

Джоанна — Марату. 11 часов, 32 минуты.

— Сир! Не так давно я имела неосторожность пригласить вас к своему шалашу. «Вэлком», сказала я, на что вы ответили — «Форева!» Оказанная вам честь еще не дает вам права так вероломно распоряжаться нашим гостеприимством. Чу! Как вы резвитесь с неугодными нам пастушками на наших же припойменных лугах. Если это будет продолжаться впредь, то мы, Николай второй, будем вынуждены отказать вам от дома и растрезвонить по всему румбовскому околотку, что вы никакой не рыцарь, а обыкновенный пастух, потерявшийся в трех телках. За сим — прощаюсь. Пока еще вся не ваша — Джоанна.

Вполне довольная собой, тетка развернулась, чтобы уйти, но, увидев на экране долгожданные красные буковки, извещающие о выкате из кустов рояля, решила на минутку остаться. И не пожалела об этом, буквально через мгновенье запылало желтое окно.

Марат — Джоанне. 11 часов, 39 минут.

— Не покидай меня, долгожданная! Не оставляй наедине с моими печалями! Тоска по тебе разрывает мое сердце. Я так измучен, обескровлен, изможден… (целую край твоих одежд). Разве я мог подумать, что ты еще не забыла меня? (ладонь у сердца, горячий взор) Какие на фиг пастушки! За один твой мимолетный взгляд я готов отдать все радости своей неугомонной плоти. (здесь я лукавлю! Строже бди!) Скажи мне лишь, чем заслужил я столь высокое доверие, и что могу я предложить взамен?

Джоанна — Марату. 11 часов, 46 минут.

— Довольно вольностей! Я — неподкупна! Что ты, мой бойкий, можешь предложить владелице немыслимых сокровищ?

Марат — Джоанне. 11 часов, 51 минута.

— Аленький цветочек! Жемчужин черных доверху рюкзак! Рубинов пьяных, изумрудов кучку… И шелк, и бархат на трусы! Сафьяновых сапожек пару, и джинсы новые притом! Алмазов тазик! Ванночку для ног! Для рук! Джакузи для заливки тела. И благовоний стройный ряд, что в виде разноцветной соли стоят на полке у меня и все мечтают раствориться! Вскипеть и жаром опалить мою уснувшую принцессу, чтоб ожила она и распалилась и бдительность утратила свою!

Джоанна — Марату. 12 часов, 02 минуты.

— О нет! Благодарю! На дачи, сауны, квартиры не выезжаю я без надобы, мой друг. Лишь ради светлой и большой, нежнейшей и златокрылой любви могла бы я оставить свой чертог, а так мараться неохота.

Марат — Дожоанне. 12 часов, 6 минут.

— О, как подумать ты могла! Что я, как пошлую пастушку, использую тебя в тот день и час, когда твои божественные ножки вдруг осчастливят мой ковер? Я лишь приму тебя и буду любоваться и почести, как надо там бла-бла, и все такое в полном шоколаде, надеюсь, ты меня превратно поняла? И что ты скажешь на мои старанья?

Джоанна — Марату. 12 часов, 10 минут.

— О нет! Благодарю! Ответ отчаянным безумцам уже начертан ранее в письме, и если б тверже вы хотели, смогли б придумать лучше как-нибудь!

Марат — Джоанне. 12 часов, 12 минут.

— Куда уж тверже, дорогая!

Джоанна — Марату. 12 часов, 12 минут.

— Мой милый друг, я предупреждена!

Марат — Джоанне. 12 часов, 13 минут.

— Какого я осла послушал, наговорив вам дерзостей про то, чего пока вам знать не надо, чтоб не сбежали вы вдруг под шумок! Но как без твердости мне быть с шалуньей дерзкой, играющей не на одних лишь нервах мне? Я не мертвец, Джоанна! Во мне все живо так трепещет, и страсть моя не плачет, а кричит!

Джоанна — Марату. 12 часов, 16 минут.

— Безумец гордый! Похоть ваше имя! Вы разучились кружева плести, а это древнее искусство не мы придумали, а вы! Или положим, вот другой пример вам. Не может вкусен быть обед, когда он ни фига не приготовлен. Прикинь, чтоб насладиться, надо предвкушать!