Дневник посла Додда - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Додд cтр.№ 70

В то же время я узнал, что вместе с Уайтом должен приехать Орме Уилсон, а он, как известно, тоже очень богат. Видимо, таким путем в Вашингтоне намеревались компенсировать недостававшие мне миллионы долларов. Более того, я узнал, что Джэй Пиррепонт Моффат – зять Уайта и Филипс – дядя Уилсона (оба они занимают высокие посты в государственном департаменте) хотят, чтобы Уайт и Уилсон задавали тон в посольстве.

Вот истинная подоплека сегодняшнего визита Ли. Уайт и Уилсон далеко не в восторге. Мне кажется, Ли – наиболее выдающаяся личность среди всех сотрудников нашего посольства.

Пятница, 23 ноября. Сегодня у меня побывал Фрэнк Гэннетт, личный друг президента Рузвельта. Он просил, если это возможно, устроить ему встречу с Гитлером. По его словам, в Лондоне очень боятся, что Геринг пошлет на город тысячу самолетов под прикрытием тумана и сотрет его с лица земли прежде, чем англичане успеют принять меры к защите. Я сильно усомнился в этом и заподозрил здесь попытку вытянуть у парламента ассигнования на расширение английских авиационных сил.

Мистер Гэннетт – владелец десятка газет в штате Нью-Йорк. Он сказал, что многие преуспевающие люди в Соединенных Штатах ратуют за установление там фашистского строя во главе с вождем типа Гитлера. В качестве довода они приводят идеальный порядок и отсутствие преступлений в Германии. Я рассказал Гэннетту о некоторых других сторонах здешнего режима, которые глубоко поразили бы американцев.

В половине первого я поехал в министерство иностранных дел, чтобы вновь заявить протест против дискриминации американских кредиторов. Меня принял Бюлов, и я передал ему документ, уже пятый или шестой по счету, составленный в тех же или почти в тех же самых словах. Бюлов повторил прежнее оправдание:

– Мы не вывозим никаких товаров в Соединенные Штаты и поэтому не можем уплатить вам долги.

Я возразил:

– Этот аргумент я вполне могу понять, но наши держатели облигаций не признают его достаточно веским, считая, что облигации были выпущены вне связи с экспортом. Они готовы согласиться на меньший процент, если французы и англичане тоже пойдут на соответствующие уступки.

Когда он снова сослался на отсутствие торговли, я сказал:

– Это, разумеется, очень печально, и вам, конечно, известно, что американское правительство понижает тарифы, насколько позволяет общественное мнение в нашей стране. Могу довести до вашего сведения, что в начале месяца государственный секретарь Хэлл произнес в Нью-Йорке речь, в которой назвал протекционизм проклятьем нашей страны.

Я добавил, что согласен с государственным секретарем, но мы не можем сразу отказаться от прежней политики, когда стольким тысячам рабочих наверняка грозит безработица. Мы изменим ее, как только представится малейшая возможность.

– Но пока мы уничтожаем свои барьеры, – продолжал я, – вы возводите свои, еще более высокие, и создаете систему, которую нельзя будет изменить иначе, как ценой еще более серьезных жертв и осложнений. Как же при таком положении могут улучшиться наши экономические отношения?

Бюлов неохотно согласился с моим замечанием о германском тоталитарном режиме.

Понедельник, 26 ноября. Приходил доктор Арнольд Брехт, бывший член германского кабинета министров, который теперь читает лекции в Новой школе общественных наук в Нью-Йорке. Я не знал, что он в Берлине, и жалею теперь, что не пригласил его на обед или на завтрак. Он, как мне кажется, очень способный человек и подлинный патриот Германии. Еще год он проведет в Нью-Йорке, а когда вернется сюда в июне будущего года, не знаю уж, что станет делать. Здесь его не очень-то жалуют, а в Соединенных Штатах для него не найдется работы. Он не еврей, но так же беспомощен или будет беспомощен, как любой из евреев.

Пятница, 30 ноября. В половине пятого я поехал к сэру Эрику Фиппсу, надеясь узнать от него что-нибудь о недавних действиях английского правительства, которые очень похожи на недвусмысленное предостережение в адрес Германии против дальнейшего усиленного вооружения. Он сказал:

– Я поехал в Лондон вечером в прошлую пятницу, 23 ноября. Воскресенье, 25 числа, я провел за городом вместе с министром иностранных дел сэром Джоном Саймоном. Он рассказал мне, какие вопросы будут обсуждаться в среду, 28 ноября, в палате общин, а в понедельник утром я около часа пробыл на заседании кабинета министров, докладывая о положении дел в Германии. Вернулся я в Берлин рано утром во вторник, 27 ноября, и привез с собой меморандум, чтобы вручить его германскому министру иностранных дел. В полдень того же дня я зачитал этот меморандум Нейрату.

Меморандум, который сэр Эрик мне прочел, представлял собой решительное предупреждение Германии по двум линиям. В нем отмечалось, что, по проверенным неопровержимым сведениям, Германия тайно вооружается, причем особенно она расширяет свои военно-воздушные силы, и обращалось внимание германского правительства на то, что это тайное непрерывное вооружение возмущает мировую общественность. Члены английского кабинета министров просили Нейрата поправить их, если они ошибаются.

Ознакомив меня с меморандумом, сэр Эрик продолжал:

– Меня пригласили к канцлеру в тот же день в пять часов. Я прочитал ему некоторые выдержки из английского меморандума. Через секунду он вскочил, забегал по комнате и, размахивая руками, заявил: «Все страны вокруг меня вооружаются. Сами они имеют десять тысяч самолетов и еще выражают недовольство тем, что мы, немцы, имеем тысячу!». Он продолжал кричать и суетиться. Нейрат присоединился к нему. Я ушел оттуда с чувством сильнейшего отвращения. На другое утро мне позвонил Нейрат и попросил приехать в министерство. Он пригласил меня в свой кабинет и пытался как-то сгладить неприятное впечатление, которое произвел на меня канцлер, и в особенности оправдать собственное поведение. Вы же знаете, министр иностранных дел не отличается последовательностью и твердостью характера.

Я сказал:

– Конечно, Нейрат боится Гитлера и поэтому в присутствии посторонних всегда соглашается с ним.

Затем сэр Эрик объяснил мне цели английской политики и рассказал о дебатах, имевших место в парламенте в среду вечером, 28 ноября. Выслушав его, я заметил:

– Мне кажется, ваше правительство поступило очень разумно, и меня радует, что американский государственный департамент обо всем поставлен в известность.

После этого я осведомился о возможности англо-американского соглашения по поводу морской проблемы на Дальнем Востоке. Он сказал, что не слышал в Лондоне никаких мнений по этому поводу, но сам лично убежден, что наши страны могут достичь соглашения. В случае если Япония не пожелает сотрудничать с нами и станет усиленно расширять свой флот, Англия не будет возражать против укрепления мощи американского флота. Он считает гонку морских вооружений глупостью, но Япония, как видно, настроена очень агрессивно.

Относительно этих острых проблем я снова прихожу к тому же выводу, что и в 1933 году: если Англия и Соединенные Штаты согласятся гарантировать независимость Филиппин и признают существующий в данное время статус на Дальнем Востоке, опасная гонка морских вооружений прекратится, и на Тихом океане будет водворен мир. Достигнув этого, обе державы смогут выступить единым фронтом против агрессивной Германии на следующей конференции по разоружению, а Россия и Франция поддержат их, и мир в Европе будет упрочен.