Дневник посла Додда - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Додд cтр.№ 21

Я занял отведенное мне место справа от трибуны. Рядом со мною сидел папский нунций. Я залюбовался великолепным залом. Понемногу начали заполняться места в середине зала, предназначенные для руководителей нового, нацистского государства. Прошел к своему креслу, расположенному в самом центре, толстый и, на мой взгляд, нелепо выглядевший Герман Геринг, которого сопровождала целая свита нацистов. Остановившись, он приветствовал собравшихся по-гитлеровски: щелкнул каблуками, поднял вверх правую руку и резко, на прусский манер, поклонился. Члены дипломатического корпуса, следуя примеру папского нунция, ответили ему обычным поклоном в сдержанной англо-американской манере.

Геринг – этот прусский министр в гитлеровской форме – разглагольствовал очень долго, но я мог уловить лишь отдельные отрывки его речи, так как сидел с краю, далеко от него. Он возносил до небес новый государственный строй и «третий рейх». Три или четыре раза я уловил презрительные замечания в адрес изжившей себя парламентарной системы. Какая ирония! На следующей неделе начинается суд в Лейпциге над тремя или четырьмя людьми, обвиняемыми в измене и поджоге старого здания рейхстага²⁶, и тем не менее этот человек, занимающий второе после Гитлера место у кормила власти, предает анафеме парламентаризм, как измену германизму.

Торжественное собрание закончилось около половины первого, после чего члены дипломатического корпуса заняли места, отведенные им на площадке перед университетом, откуда они могли наблюдать парад многотысячных отрядов прусской полиции, штурмовиков и членов «Стального шлема». Некоторые гитлеровцы маршировали, не сгибая колен, нелепым «гусиным шагом», который был у них прекрасно отработан. Когда же мимо нас проследовал кавалерийский дивизион, я слегка тронул локтем сидевшего рядом со мной папского нунция и прошептал: «Вы заметили, что лошади идут не в ногу, а так, как они привыкли ходить от рождения? Чем объяснить, что они не столь же послушны?». Моя шутка не дошла, видимо, до почтенного папского сановника или же он не решился показать, что понял ее. Лошади привели меня в восторг.

Суббота, 16 сентября. Сегодня меня посетил Виганд, только что вернувшийся из Англии, где он пробыл пять дней, и рассказал о планах англичан, которые, как ему кажется, пахнут войной.

– Английский кабинет, – сообщил он, – официально рассмотрел план блокады Германии на случай войны. Согласно этому плану Франция, Англия, Польша, Россия, Чехословакия и Австрия должны будут объединенными силами блокировать ввоз и вывоз военных и других материалов из Германии и в Германию. Бельгия также должна будет присоединиться к блокаде. План представлен кабинету, но никаких решений пока не принято.

Понедельник, 18 сентября. Меня посетил молодой Реймер Кох-Везер, сын бывшего прусского министра юстиции, учившийся в свое время в Новой Англии и состоящий теперь на службе в одной из нью-йоркских юридических контор. Он просил меня использовать свое влияние, чтобы помочь его отцу снова получить право заниматься адвокатской практикой в Берлине. Дед его отца был евреем, и поэтому отец его лишен теперь возможности зарабатывать себе на жизнь в Германии. Он оставил мне две книги старшего Кох-Везера в подтверждение права последнего на некоторую благосклонность властей к нему, как к умеренно консервативному писателю. Я мог ответить ему то же, что мне приходилось после 14 июля повторять уже много раз, а именно, что я совершенно не правомочен обращаться по подобным вопросам к кому-либо из германских официальных лиц. Он выразил надежду, что мне представится случай неофициально коснуться этого вопроса и способствовать его разрешению. Я не предвидел в ближайшем будущем возможности помочь Кох-Везеру, так как германские власти настроены к нему крайне враждебно.

Четверг, 21 сентября. В полдень меня посетил молодой Герберт фон Бисмарк. На вид ему можно дать лет 28, и внешне он производит вполне приятное впечатление.

– Вы как внук величайшего государственного деятеля во всей истории Германии находитесь сейчас в довольно невыгодном положении, – пошутил я.

– Да, вы правы, – согласился он, слегка покраснев.

Я спросил его, как относился Бисмарк к аннексии Эльзаса и Лотарингии в 1871 году. На мой взгляд, сказал я, переписка его деда, бывшего в то время премьер-министром Германии, свидетельствует о том, что, имей он возможность поступать по-своему, он не допустил бы этой грубой ошибки. Мой собеседник сразу же признал, что Бисмарк действительно выступал в этом вопросе против кайзера Вильгельма I и фон Мольтке и предлагал передать эти столь долго бывшие спорными области Швейцарии. Мы поговорили затем о безрассудных действиях большинства полководцев, выигрывавших войны, и о положении в Германии. Во время разговора на эту тему Герберт фон Бисмарк, между прочим, признался, что он одобрительно относится к нацистскому режиму. Мы расстались несколько преждевременно благодаря любезности моего секретаря, который «по ошибке» побеспокоил нас слишком рано.

Пятница, 22 сентября. В 5 часов приехал посланник Френсис Уайт, долгое время занимавший пост заместителя государственного секретаря и ведавший странами Латинской Америки. Он хотел побеседовать со мной о положении в Германии. Уайт пробыл месяц в Праге, где приводил к порядок знаменитый особняк Чарлза Р. Крейна из четырнадцати комнат, чтобы устроиться в нем с женой и ребенком. Этот ремонт недешево обошелся нашему правительству. Уайт произвел на меня впечатление преданного и усердного работника, который, однако, плохо разбирается в европейской обстановке.

К обеду пришли Уайт с супругой, принц Фридрих Гогенцоллерн – сын кронпринца, живущий теперь в Потсдаме, и Эрнст Ганфштенгль, довольно богатый и немного странный человек, приверженец Гитлера с 1921 года. Вечер прошел интересно. Принц оказался очень скромным и тактичным человеком. Ганфштенгль, бывший в пору молодости Теодора Рузвельта бойким студентом Гарвардского университета, пришел в ярость, когда кто-то упомянул имя «Тедди-младшего». После обеда Ганфштенгль играл на рояле. Гости разошлись к половине одиннадцатого – в самое подходящее, на мой взгляд, время.

Понедельник, 25 сентября. В 8 часов к обеду приехал директор Рейхсбанка Шахт и с ним сенатор Макаду. Оба они очень умные и своенравные люди. Сенатору 70 лет, но ему с трудом можно дать 55. Шахту, если не ошибаюсь, около 50, но он выглядит старше своего возраста. Мне впервые довелось слышать такую интересную и умную беседу на финансовые темы, как сегодня. Оба гостя ушли вместе. Это был один из по-настоящему интересных обедов за время моего пребывания в Берлине.

Среда, 27 сентября. Сегодня утром заехал лорд Астор из семьи Асторов, хорошо известных в Нью-Йорке и Лондоне, и рассказал, что ведущие бостонские проповедники «Христианской науки» просили его поехать в Германию, чтобы заявить протест против роспуска организаций «Христианской науки» в Южной Германии, где одна из этих организаций (в Веймаре) подверглась жестокому преследованию. Я уже знал обо всем этом и даже успел получить телеграфный запрос от государственного департамента. Вспомнив об обещаниях, данных Нейратом 14 сентября, я сказал лорду Астору, что германские власти, видимо, уже исправили дело и что он может не беспокоиться. Старая история: опрометчивые действия неопытных местных нацистских властей ведут к тяжелым и трудно поправимым последствиям.