1970 - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Щепетнов cтр.№ 25

– …Шампунь, мыло, новая мочалка – все в ванной. Спину тереть не буду – пусть тебе Олечка твоя трет. Но не здесь!

Зашумела вода, а я вздохнул и пошел собирать вещи. Мылась Зинаида на удивление недолго, как солдат. Выйдя, тут же мне покричала, сообщая о свершившемся событии, и я тут же проследовал в мокрую от брызг ванную комнату.

Здесь было хорошо! Правда хорошо! Я уже как-то и отвык от такой роскоши! Ванная комната была огромной – по советским и даже по российским меркам. В ней свободно умещались огромная ванна, душевая – отдельная от ванны. Не надо было стоять в ванне, чтобы помыться. Все никелированное и даже на вид – дорогое! Пол – красивая бежевая плитка. Стены – голубоватая с зеленью плитка и тоже, скорее всего, импортная. Даже светильники – и те стильные, и совсем не от фабрики «20 лет Коммуне»! Вот жили же люди, даже и в советское время! Интересно, где они столько денег заработали? Вернее, как?!

Довольно-таки долго думал, брить бороду или нет. Отросла она длинная, лопатой, и почти вся седая. Странный контраст, да, – седая борода и молодое тело! Решил пока не брить. Пусть будет! Только подровнял, и все. Волосы, и правда, слишком отросли. Еще перед перемещением стоило подстричься, но я все тянул – терпеть не могу ходить к парикмахеру! Обычно сам стригусь, благо что машинка для стрижки имеется.

Зеркало на стене было огромным, в человеческий рост. Что тоже было совсем не типично. Дорого!

Осмотрел себя со всех сторон, остался доволен – вроде не располнел (спасибо Оленьке, она энергии много забрала!), мышцы крепкие, выпуклые, как с картинки о ярмарочных борцах. И зачем я до сих пор поддерживаю форму? Сам не знаю. Апокалипсиса жду? За бабами я не бегаю, некому мне свои стати показывать. Мне и жены хватает. Хватало…

М-да. Тоска напала! Столько лет вместе, и вдруг вот так, разом! Но, ей-ей, это лучше, если бы пропала она. Я-то знаю, что с ней все в порядке. Эх… небось поплачет какое-то время, а потом найдет себе мужика. И я не виню ее… я-то тоже вон хорош – тут же себе бабу нашел! И месяца не прошло, как переместился! А она женщина еще молодая и до секса охочая… как ей без мужика? Да пусть… лишь бы не плакала. Лишь бы ей было хорошо!

Домывшись, грустный, занятый своими невеселыми мыслями, я побрел в кухню, где меня уже ждал стол. Хороший стол, ей-ей! Тортик! Бисквит, пропитанный ромом… как я люблю! Хорошо, что на нем нет масла и уж тем более нет маргарина – помню, как выглядели дешевые торты из кулинарии. Я обычно у такого торта выковыривал бисквит, а всю эту поганую масляную нашлепку бросал на тарелке. Не мог есть эту гадость!

Кто там говорил про ГОСТ в советское время с придыханием и стонами? Всякое было в советское время. Воровали – почем зря! Тырили все, что могли, просто сумками выносили! Знакомая, повариха из студенческой столовой, что возле площади Революции, – так у нее в доме все тарелки были со штампом «Общепит», залежи алюминиевых ложек и вилок, а дома они почти и не готовили – винегрет, котлеты, борщи и супы – все столовское! Там немножко усушка, тут немного утруска – вот тебе и поварам кормежка. Повальное воровство! В 2018 году за такое мало бы выгнали с треском, так еще и по башке бы набуздали!

– Ну что… садись! Чай будем пить! За все хорошее! Заметь, из здоровенной кружки! И даже с лимоном!

Зинаида и правда нашла фаянсовую кружку не меньше литра вместимостью, и в этой кружке теперь плавала половинка лимона. Отрезала мне здоровенный кусок торта, пододвинула бутерброды и стала смотреть, как я ем. А я вдруг так проголодался, что, забыв обо всем, метал в пасть все, что было на столе, с некрасивой жадностью, не обращая внимания на то, как смотрит на меня хозяйка квартиры. А она ела немного, совсем чуть-чуть. К торту и не притронулась. Съела бутерброд с красной икрой и теперь, слегка улыбаясь, смотрела на мое бесчинство. Когда я наконец-то это заметил и, перестав жевать, спросил, почему она улыбается, Зинаида ответила:

– Честно сказать, я уже и забыла, как это – когда в твоем доме сидит мужчина и лопает так, как голодный волк с потравы.

Я пожал плечами. А что еще скажешь? Ну да, люблю покушать. А тут после пресной больничной еды, не отличающейся особым изыском, – и такая вкуснота! Колбаса-то – настоящий финский «сервелат»! Это тебе не та дрянь, что делают в РФ в 2018 году! Несъедобная дрянь, только похожая на колбасу. Настоящая колбаса начиналась с цены рублей семьсот или больше. И в основном была белорусского производства. Белорусский Батька шибко дрючит своих охламонов, требуя выдавать качество. Наши же власти удовлетворяются ТУ вместо ГОСТа.

Наевшись, я уже медленно стал прихлебывать чай, «на потуху» заедая его маленькими кусочками пропитанного соком бисквита. Хорошо! Даже вспотел немного – вот как хорошо!

– Откуда все это богатство? – не удержавшись, спросил я у Зинаиды и кивнул на ковры, на обстановку.

Она слегка нахмурилась, и я понял – спросил о чем-то таком, о чем говорить ей не хотелось. Но она все-таки пересилила себя:

– Муж трофеев много привез. С войны. Как он там химичил и с кем – я даже этого и не знала. Потом обнаружилось. Золото… украшения. Драгоценности. Те же ковры. После войны многие офицеры привозили. Кому как досталось, кто как сумел. Ну вот он… сумел. Он так-то хорошим человеком был, добрым… но… вот так.

– Ты не любила его?

– А что такое любовь? Дашь определение? То-то же… мне хорошо с ним было. Как за каменной стеной! Все решит, все достанет. В доме всегда достаток. Детей вот только не хотел… Подумывала я взять сироту на воспитание, но как ему сказала… лучше бы не говорила. А вообще он мужчина был хоть куда! И в постели с ним было хорошо… поначалу. Потом пить стал…

Зинаида задумалась, улыбнулась:

– И что это я тебе все рассказываю? Может, потому, что ты… хм… это как купе. Незнакомым людям рассказывают то, чего и друзьям иногда не расскажут. Вышли на станции, и… все.

– Но я не в купе. Я тут, похоже, до конца жизни застрял! – попробовал протестовать я. – И никуда не выйду!

– Человек предполагает, а бог располагает, – вздохнула Зинаида.

– Веришь в бога?

– Нет. Я комсомолка, коммунистка – какой бог? – криво усмехнулась она. – Но когда под обстрел попадала – молилась. Как умела. На фронте все верить начинают. Потому что больше ни на что надежды нет, кроме как на бога. Но да ладно. Не будем об этом.

Я наслаждался тишиной, покоем, толстые стены старого, вероятно, еще дореволюционного здания гасили все звуки с улицы. Да и звуков тех было всего ничего. Это тебе не наш, двадцать первого века, суматошный гул одной из самых оживленных улиц города. Здесь она еще полупуста.

– Миш, а ты ее любил? – внезапно спросила Зинаида.

– Кого? – не понял я.

– Жену свою.

– Хм… я и сейчас ее люблю, – пожал я плечами, – и если бы мог, тут же вернулся бы домой! Кстати, я хочу съездить на то место, где была авария. Поможешь?

– Завтра поедем. Завтра суббота, вот и прогуляемся по городу. И туда прокатимся.