Шутиха - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди cтр.№ 10

Игривая подначка ушла “в молоко”. Поправив прическу (так офицеры застегивают верхний крючок кителя перед “русской рулеткой”), Шаповал встала и направилась к двери.

— Счастливо, Леша. Ты мне очень помог. Зайди завтра в офис на Черноглазовской: визитки будут готовы. Как ты заказывал, цветные, двусторонние, на русском и санскрите. С твоим фото.

— Которое с аурой? — переспросил дотошный Бескаравайнер.

— Да, с аурой. Все, люблю-целую.

Последняя реплика вырвалась автоматически. Но умница Лешка все понял правильно. Такая у него была работа: правильно понимать. Редкий, если задуматься, талант.

ФОЛЬКЛОРНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

“...Стал злой отчим считать товар, да недосчитался ящика с пряниками. Заругался на Ивашку: “Ах ты, негодяй, шут тебя побери!” И только успел сказать, как в лесу зашумело, затрещало, и выехал к ним седой могучий старец на огромном коне. Захохотал, будто гром грянул, бросил отчиму ящик с пряниками:

— Держи! А пасынка твоего, как ты и пожелал, я себе заберу!

Подхватил Ивашку и был таков. Долго мчались, наконец прибыли в логово шута. “Вот ключи, — говорит шут, — распоряжайся. А в ту дверь, что мохом поросла, не заглядывай: раскаешься!” На другой день шут опять отправился творить свои недобрые дела...”

Теперь ты понял, о читатель, с кем дело имеешь?

Искренне Твои, Третьи Лица.

— Але! Мама? Это я, Настя! Мама, нам сегодня назначено в “Шутиху”!

— Нам?!

— Ага! Я буду ждать тебя на углу Патриотизма и Гороховой!

— Погоди... Почему нам?

— Ну, мама, вечно ты! Я у них вчера была. Бланк-заказ оформляла. Они сказали: сегодня прийти с кем-то из родителей. Не с папой же мне идти! Они его увидят, скажут: зачем вам, деточка, еще один...

— При чем тут родители?

— Откуда я знаю? Может, генотип проверить?

— Настя, я сегодня занята...

— Ты всегда занята. Ты и меня на бегу родила! Мама, я записалась на вечер, на 20.30. Они для деловых людей сделали вечерние часы приема. Все ради блага клиента! Так я жду?

— Я еще не... Настя! Настя!

“Связь с абонентом прервана. Связь с абонентом...”

Минутой позже пришло краткое текстовое сообщение “Люблю-целую”.

Как ни странно, весь остаток дня прошел крайне удачно. Ничто не валилось из рук, конкуренты были рассеянны, доброжелатели косноязычны, дилеры неутомимы, а заказчики покладисты. Словно ангел, устав кружить в облаках, присел на левое плечо, потянулся, скрипнул рожками и подмигнул на манер Вована: лови, подруга! Пользуйся! Тем хуже, тем чернее были предчувствия: если днем так безбожно везет, значит, вечером, в этой треклятой “Шутихе”, где все ради клиента...

Верный Мирон, тонким нервом уловив беспокойство госпожи, ездил аккуратно, осторожно и даже на улицах с односторонним движением гнал котика в нужном направлении.

Вежливо шаркнули тормоза.

Приехали.

На вышеупомянутом углу, в месте встречи, которое, как известно, изменить хочется, но нельзя, располагался стоматологический кабинет “Фас”. Над входом, оформлена в виде вывески, для привлечения клиентов красовалась обалденная улыбка — “косая сажень в челюстях”! — в которой каждую ночь, с упорством, достойным лучшего применения, некто остроумный или просто трудолюбивый закрашивал черным оба клыка и левый глазной зуб. И каждое утро медсестра Анечка в мини-халатике, с упорством много большего калибра, взбиралась на стремянку и, доставляя удовольствие проходящим внизу студентам Юридической академии им. Ярослава Мудрого, при помощи белил, а также кисти боролась с подлецом-кариесом. Завсегдатаи расположенного напротив бистро “Чудо-Картошечка” бились об заклад: кто победит? Тайный вредитель или Анечкино усердие? Порок или добродетель?! Но стань улыбка навсегда щербатой или навеки сверкающей — из пейзажа ушла бы тайна, а значит, и очарование. А на кого бы поставил ты, о читатель? Впрочем, вернемся к нашим баранам.

В 20.15 они подобрали Настю. Сраженная насмерть небывалой пунктуальностью дочери, Галина Борисовна окончательно уверилась в дурном исходе дела, которое и делом-то можно было назвать, лишь нацепив сперва колпак с ослиными ушами. Велев Мирону ждать на стоянке, женщины пошли считать дома на Гороховой. Это Шаповал настояла на кратком пешем моционе, желая слегка проветриться перед общением с персоналом “Шутихи”. Заведение представлялось ей гигантским балаганом-шапито, где усатые зазывалы хватают прохожих за полы одежды, суля потеху. Тем сильнее оказалось удивление, когда, углубившись в крохотный тенистый скверик, заросший стрижеными под англичан кустами, они вышли к предмету своих поисков.

Изящные вензеля решетки — художественное литье из чугуна! — свидетельствовали скорее о хорошем вкусе владельцев, нежели о стремлении оградить частную собственность от незаконного вторжения. По обе стороны ворот дремали каменные львы, всерьез задумавшись: что же здесь все-таки делают они, символы надменной и чопорной Владычицы Морей? Муниципальная стандарт-табличка “Ул. Гороховая, 13” под ляжкой правого льва выглядела пошлым анахронизмом.

Ворота оказались заперты. “Ага, ждали нас! Все глаза проплакали!” — со злорадным облегчением успела подумать гостья, чувствуя, как распавшаяся было связь времен начинает восстанавливаться, но ошиблась. Едва слышно скрипнула калитка. Скрип оказался на диво мелодичен, словно юная гимназистка открыла музыкальную шкатулку. — Вас ждут, леди. Прошу.

Привратник в мышастом сюртуке и белых нитяных перчатках с достоинством поклонился, сверкнув гербом над козырьком фуражки.

Длинная сумрачная аллея, начинаясь сразу за воротами, вела к трехэтажному особняку в позднем викторианском стиле. Прошу заметить, леди и джентльмены, именно в позднем! Ибо царила тут не помпезная эклектика раннего викторианства. Отнюдь! Скорее, сей стиль был ближе к “неоготике” или “Нео-Тюдору”, как именуют подобную манеру сами британцы. Монументальную мрачность классической готики весьма оживляли взбегающие к парадной двери широкие ступени из цветного мрамора, обрамленные у входа легкими колоннами. Крытый балкон, опоясывающий почти весь второй этаж, пара ажурных башенок, растущих из черепичной крыши, багровой, словно кровавое пятно в свете заката, — все это придавало громаде особняка некий тайный шарм. Темный парк, обступая аллею, терялся в вечерних сумерках, и невозможно было определить, сколь далеко он простирается. Озираясь, мы судорожно пытались вспомнить, кому принадлежит цитата, всплывшая из пучин подсознания: “Для тех, кто хорошо знаком с пятым измерением...” Шаги гулко отдавались под кронами старых вязов, сомкнувших над головами прише-лиц узловатые ветви, и дамы невольно шли на цыпочках, стараясь не будить местное эхо, пока оно тихо. Когда подковка на каблучке предательски цокнула, а в кронах ударил порыв ветра, рождая недобрый, мрачный шепот, Настька даже охнула и вцепилась в надежную мамину руку. Однако в следующий миг вдоль всей аллеи словно по волшебству вспыхнули фонари. Живой, охристо-маслянистый свет в тычки погнал глупые страхи прочь, за грань иллюзии. И приободрившиеся дамы уверенно поднялись по ступеням к высокой двери с ручкой, отлитой из черной бронзы, и дубовым молотком на цепи. Фонарь над входом был газовый. Настоящий. Язычок живого пламени, желтый с голубоватым жалом, трепетал внутри граненого стеклянного колпака в оправе из чугуна. Сколько же пришлось заплатить пожарной инспекции, чтобы добиться разрешения?! И вдоль аллеи фонари, оказывается, газовые. Зато юркая телекамера над входом выбивалась из стиля, как холодильник “Атлант” перед Букингемским дворцом.