Вот идет цивилизация - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Тенн cтр.№ 115

– Веская причина? – Джордж поболтал в стакане его содержимое, ну, вы знаете, как он это делает – с задумчивым, даже немного сердитым видом. Но, как бы он при этом ни выглядел, ощущение было такое, говорит он, словно в груди у него дыра и он дышит через нее. – Я, что ли?

Девушка подошла к венецианскому окну и поглядела вниз с высоты что-то около двадцати этажей. Похлопала по стеклу и даже царапнула его ногтем.

– Стекло?

– Оно самое, – ответил Джордж. – Стекло. – Он хотел отпить немного джина, но почувствовал, что не может глотать. – Эта причина – я? В смысле, я – эта причина?

Она вернулась к кушетке и уселась на нее. Обхватила руками колени, подтянула их к животу и принялась покачиваться туда и обратно – как самая обыкновенная девушка.

– Да, меня всегда разбирало любопытство – каким ты был в молодости? Что ты сейчас смотрел по телевизору? Выпуск новостей? Разве цветной телевизор еще не изобрели?

– Конечно, изобрели. Он и есть цветной. Никаких выпусков по ТВ я не смотрю. Это было кино… «Касабланка». Оно черно-белое, фильм тридцатых-сороковых годов. Мне не нравится новый, цветной вариант… Но почему я? Что я такого сделал… в смысле, сделаю в… ох, черт, как сказать-то – где там это твое время? Что такого особенного обо мне известно? Почему я? Да! Почему я?

Она укоризненно покачала головой.

– Не надо столько вопросов. Пожалуйста, будь хорошим. У меня мало времени до того, как спирилликс упадет. И кожедром пока еще очень слабый. Мне нужно многое увидеть и о многом расспросить, и я должна все время измерять хронаты в этой комнате. Так что будь хорошим. Пожалуйста, постарайся не быть эгоистом, сдержи свое любопытство.

Джордж поглядел на Антуанетту – на эту Антуанетту Доннелли. Что, черт возьми, она о себе воображает?

Однако, подумал он, однако… У нее такое восхитительное тело. И, по всей видимости, она располагает интересной информацией о нем. Лучше быть послушным. Потом, может быть…

– Постараюсь, – сказал Джордж, раскидывая руки в широком жесте, как бы подчеркивающем его искренность, – не быть эгоистом и сдерживать свое любопытство. Это будет трудно, но я постараюсь. А вообще-то вопросы мне позволено задавать? Типа – откуда ты? Из далекого будущего?

Она кивнула.

– Столетие. Почти. Нам казалось, столетия достаточно, чтобы избежать всяких сложностей… ну, ты понимаешь… и в то же время это выглядит как самое настоящее путешествие в прошлое.

– Выглядит в глазах кого?

– Ох, института, ясное дело. И других людей в этом роде. Но конечно, еще одной причиной был ты. Для меня, по крайней мере.

– Конечно.

Итак, они снова вернулись к Джорджу. Но разве он не обещал сдерживать свое любопытство? Вот дерьмо! Он с трудом сдержал желание послать ее куда подальше… измерять свои хронаты хотя бы.

И потом его словно ударило. Дерьмовое дерьмо! Она разыскивала именно его, никого другого. С ее точки зрения, в Джордже было что-то очень-очень особенное.

Быть таким знаменитым и не знать, по какой причине! Быть настолько знаменитым, что первая же путешественница во времени отправилась прямиком к нему, как только у нее возникла такая возможность! Значит, это что-то из ряда вон – уровня Моисея, Шекспира, Эйнштейна. А может, и еще более выдающееся.

Его автограф – что может быть ценнее? Открытка, которую он только что накорябал Лонни Сантанджело, отдыхающему в Швеции, – на каком-нибудь будущем Сотби за нее могли дать бешеные деньги. А сведения о том, где он собирался этим вечером пообедать, могли стать информацией, за которую через столетие его биограф снимет с себя последние штаны.

Если уж на то пошло, он и сам отдал бы последние штаны, чтобы понять. Оказывается, он способен сделать что-то такое, что и спустя столетие, уже после его смерти, будет вызывать интерес всего мира. Что это? Что?!! Он должен выяснить!

И Антуанетта Доннелли – ключ к этой загадке. Ему чертовски повезло.

Она, в конце концов, всего-навсего девушка, говорит Джордж. Ну, вы понимаете – заведи разговор о том, о другом, и, когда коснешься правильной темы, она не сможет не среагировать.

Так, с чего начать?

Он подошел к книжному шкафу и взял с верхней полки свою флейту, говоря как бы между прочим:

– Значит, ты из конца двадцать первого столетия. Должно быть, там очень здорово жить.

– Вовсе нет. – Она засмеялась. – Для нас наше время все равно что для вас – ваше. За исключением, разве что… Ну, лучше мне не вдаваться в подробности. Как бы то ни было, бóльшая часть того, что важно для нас, зародилось еще в вашем периоде. Ну, знаешь… компьютерная сеть, выкуп контрольного пакета акций за счет кредита, перестройка генов и прочее в том же духе.

– О, конечно, конечно. – Он сдул пыль с флейты, поднес ее к губам и сыграл пару тактов из «Зеленых рукавов». – Ну, а как тебе это? – и стал наигрывать что-то рóковое.

Помните, ту, которую они с Лестером Питтштейном написали и пытались продать года четыре назад?

Играя, он время от времени поглядывал на нее. Собственно говоря, сейчас это было проще простого. Она встала с кушетки, подошла к книжному шкафу и стояла теперь рядом с Джорджем. Складывалось впечатление, что ее гораздо больше заинтересовали книги, чем его игра.

– Это недавняя? – спросила она, наугад вытянув с полки триллер и открыв его на странице с именем автора. – Он по-прежнему пишет только крутые детективы?

Джордж отложил флейту и налил себе снова. Ему уже стало ясно, что она не слишком привыкла к спиртному. Выпила всего-то ничего и вот уже разрумянилась. Поверьте, в таких делах Джордж разбирается.

– Я как-то тоже начинал писать триллер, – сказал он, все еще надеясь выгрести на правильную тему. – Хочешь посмотреть первую главу?

– Ну-у-у… А где у тебя… туалет?

Она закрыла за собой дверь. Джордж сел и всерьез задумался. Очевидно, это не музыка и не литература. Он знаменит в какой-то другой сфере. Но какой? Ну, возможностей хватало.

Деньги? Может, он стал одним из величайших мультимиллионеров всех времен? Может, стоит завести разговор об акциях и бонах?

Конечно! Только спокойно, спокойно.

«Эй, разве не странно, что акции предприятий общественного пользования сегодня пользуются таким спросом?»

Или:

«Как ты относишься к четырехлетним облигациям, детка?»

Чушь.

Нет, рассуждая логически, нужно искать то, с чем он действительно экспериментировал, в чем на самом деле был хорош.

Тем временем он подлил ей еще, побольше. Взял зеленый лук и достал из холодильника что подвернулось, ну, вы знаете, – тарелку острой салями, немного жгучих перчиков, в этом роде. И все расставил рядом с ее стаканом.

Снова включил «Касабланку» – а вдруг? чем черт не шутит? – и тут же выключил видео: это была сцена в аэропорту с Конрадом Фейдтом и Клодом Рейнсом, не говоря уже о Бергман и Боги. В этой сцене все построено на самоотречении, говорит Джордж. Настроение самоотречения – это тупик, так ему кажется.