Розы и тлен - читать онлайн книгу. Автор: Кэт Ховард cтр.№ 54

Поезд вполз в черту города, прозвучали объявления с призывами не оставлять детей и багаж при выходе из вагонов. Пассажиры облачились в пальто, взяли свою поклажу, и в их глазах появилось отрешенно-сосредоточенное выражение, самое подходящее, с их точки зрения, для общения с жителями Нью-Йорка – безумного города, где фейри могут проскакать галопом на своих лошадях по Таймс-сквер, и никто даже и глазом не моргнет, разве что туристы достанут свои фотоаппараты.

Поезд медленно подошел к Пенсильванскому вокзалу со всей его вонью, грязью и хаосом. Эван сказал, что меня будет ждать машина, которую направит галерея, чтобы доставить меня в гостиницу. «Все говорит о том, что они предложат мне заключить эксклюзивный контракт, то есть речь идет не об одной выставке, а о долгосрочных отношениях, вот они и пытаются впечатлить меня, а я милостиво им это позволяю». На пути к выходу из вокзала я остановилась.

Там танцевала девочка. Ее темная кожа эффектно контрастировала с красным цветом одежды – майки без рукавов, трико и повязки на голове в тон. Она крутила фуэте так уверенно, словно ее ножка в балетной туфельке была пригвождена к асфальту, а сидящий рядом мальчик старательно выводил на виолончели мелодию группы «Нирвана» – «Повеяло юностью».

Я наблюдала за ее танцем, пока песня не закончилась, а потом бросила пару долларов в открытый футляр виолончели. Они уже собирались перейти к следующему номеру, но тут девочка поймала мой взгляд и слегка кивнула. Я снова задалась вопросом – на что готовы пойти эти ребята ради искусства, если бы им представился такой шанс? А может, само это выступление за деньги на грязном вокзале Нью-Йорка и есть часть мечты, которая уже стала явью?

Меня действительно ждала машина, и я поспешила сесть в нее. В роскошном салоне царили тишина и уют, разительно отличающиеся от вони и суеты железнодорожной станции с ее шумными толпами, бесконечными очередями из приезжих деловых людей и туристов, ждущих своей очереди на такси и мечтающих уехать отсюда до того, как начнется дождь, о приближении которого говорило затянутое тучами небо.

Машина остановилась перед фешенебельным зданием, расположенным в нескольких кварталах от Нью-Йоркской публичной библиотеки.

– Вы уже зарегистрированы, мисс. Ключ и номер комнаты в этой папке, так же, как и моя визитная карточка, если вы вдруг захотите съездить куда-нибудь или вам что-либо понадобится. Позже я вернусь, чтобы отвезти вас на открытие выставки сегодня вечером. Вы гость «Дроунд-Мэдоу» и я всегда рад быть к вашим услугам.

Теперь я убедилась, что владельцы галереи действительно изо всех сил обхаживают Эвана. На какую-то долю секунды у меня мелькнула безумная мысль: а не озадачить ли их какой-нибудь совершенно возмутительной просьбой, например, потребовать отвезти меня в какое-нибудь злачное место, типа подпольного ночного клуба или заказать самую дорогую выпивку в городе, и чтобы ее непременно доставили в течение часа. А может, платье от модного кутюрье, и туфли, затмевающие хрустальные башмачки Золушки. Словом, что-то, что можно получить разве что с помощью магии. Но я вовремя опомнилась, сунула водителю чаевые и вошла в радушно распахнутые передо мной двери отеля.

Сразу было видно, что галерея «Дроунд-Мэдоу» превыше всего ценит консерватизм и изысканность. Никаких шлифованных бетонных поверхностей, никаких оголенных труб, никаких суетливых прилизанных официантов, разносящих напитки и канапе, украшенные веточками петрушки. Напротив, все было выдержано в изысканно-благородном стиле: черное дерево со вставками насыщенного винного цвета, продуманное освещение, выявляющее достоинства каждого экспоната, бархатная обивка мебели. Атмосфера невозмутимости и сдержанности, словно перед нами предстал древний вампир, ни капли не сомневающийся в собственной власти и бессмертии.

Не успела я войти, как меня тут же подвели к Эвану. Он горячо поцеловал меня и сказал:

– Хочу показать тебе скульптуры.

Там не было достаточно места, чтобы представить карусель полностью, поэтому отдельные ее фигуры были расставлены по разным залам галереи. Добавилась и пара новых скульптур – замершие в стремительном полете птицы, феникс, восстающий из пепла.

– Некоторые из них уже проданы. – Глаза Эвана сверкали, лицо раскраснелось.

– Поздравляю, – сказала я, наблюдая за гостями, которые вежливо посторонились, отойдя от работ, чтобы пропустить автора. Сидящие как влитые костюмы, явно сшитые на заказ, платья, похожие на архитектурные сооружения. Но в глазах этих роскошно одетых людей светилась та же безумная жажда, что и у фейри.

– Не понимаю – если все эти работы ты выполнял на заказ для Гэвина, как ты можешь их продавать?

– Какой-то процент от продажи идет на развитие «Мелеты», и конечно, им очень важна возможность себя прорекламировать. Гэвин утверждает, что такими акциями во внешнем мире я помогаю поддерживать равновесие сил.

Я кивнула, как будто не было ничего сверхъестественного в том, что можно торговаться по условиям продажи сделанного на заказ произведения искусства, в которое фейри вложили крупицу своей магии.

– Надо сказать, «Дроунд-Мэдоу» проделали серьезную работу по подготовке выставки. Ты намерен заключить с ними контракт?

Это было бы логичное решение. Галерея предоставила Эвану площадку, позволившую в самом выгодном свете представить его работы, пригласила наиболее влиятельных в мире искусства людей.

– Может быть. У меня есть и другие предложения. Мне постоянно звонят, просят о встрече. Если я даже подпишу контракт здесь, это можно использовать, чтобы добиться лучших условий.

– Как приятно быть столь востребованным, – с улыбкой произнесла я.

– Совершенно с тобой согласен.

Путь нам преградила женщина в платье из полосок ткани, которые переплетались и соединялись под немыслимыми углами, как в оригами.

– Эван, ты сказал, что если дракона продадут, ты хотел бы встретиться с покупателем.

– Извини, Имоджен. – Он поцеловал меня в щеку и направился вслед за женщиной, которая шла впереди, словно герольд, возвещающий прибытие короля.

– Вы же понимаете, что не только по его работам они сходят с ума.

– Простите? – Я, не поворачиваясь, продолжала смотреть на скульптуру, и не видела говорящего.

– Они жаждут всего, что к нему прилагается. Безграничного могущества. Успеха. И весь этот ажиотаж не только из-за скульптора. Он уже принадлежит им. Они пытаются произвести впечатление и на вас.

– Мне жаль, но я действительно не понимаю, о чем вы говорите.

– Все вы прекрасно понимаете. Потому что мне тоже пришлось побывать в вашей шкуре. Примерно двадцать восемь лет назад.

Я обернулась и тотчас же узнала его. Этот человек спроектировал здание того самого музея, споры по поводу которого не утихали до сих пор. Передо мной стоял Томас Грин. Отец Елены. Он был не в костюме, а в, что называется, униформе художника – дорогущей черной футболке и джинсах. Было видно, что он прекрасно осознает свое обаяние, но при этом он держался сдержанно и достойно, а несколько морщинок и легкая седина на висках делали его внешность лишь еще более привлекательной. У Елены была его улыбка.