Воспоминания ангела-хранителя - читать онлайн книгу. Автор: Виллем Фредерик Херманс cтр.№ 59

Рассуждая о подоплеке военной операции, происходившей почти у них на глазах, наши друзья перестали приплясывать и дальше пошли каждый своими ногами, рядком, как обычно, глядя в сторону дома.

Вдруг у них за спиной послышался скрип шин по гравию и знакомый звук клаксона Эрикова «дюзенберга».

Герланд сидела за рулем, Трюди с ней рядом, Алевейн один на заднем сиденье. Молодой человек встал во весь рост и крикнул:

– Вы уже слышали? Все идет прекрасно! Наши взяли аэропорт Ваалхавен со стороны Влардингена. Это сказали в пластиночном магазине, где мы покупали иголки.

УВИДЕВ Альберехта, мать обрадовалась, но не удивилась.

– Я весь день играла на рояле.

Она как раз собиралась в магазин. Послать за покупками Хильдегард ей показалось опасным, а сама она весь день не выходила из дома.

– Значит, – сказал Альберехт, – ты еще не знаешь, что в здание суда попала бомба?

Ненужный вопрос.

– Это случилось через пять минут после того, как я из него вышел.

Ненужное сообщение.

– Я слышала только сигнал воздушной тревоги и рокот самолетов. Но в любом случае ты молодец, что заехал, чтобы я увидела тебя своими глазами. Ведь я бы могла испугаться до смерти. Страшно подумать, что было бы, если бы мне рассказали про разрушенное здание суда, а я бы не знала, где ты и что ты. Ты золотой мальчик, Берт, честное слово.

Она громко чмокнула его в щеку.

– Немцы, – сказала она, – никогда не перейдут через голландскую ватерлинию. Мне это объяснил менейр Кальвиль, бывший лейтенант запаса. Они просто утонут со своими танками в болоте. Правда ведь?

– Последние новости более или менее благоприятные, – сказалАльберехт. – Наши взяли аэропорт Ваалхавен со стороны Влардингена. Впрочем, высадившихся парашютистов тоже обезвреживают достаточно быстро. Днем я заезжал к Эрику. И вот на улице рядом с его домом откуда ни возьмись появились четыре мотоциклета с колясками. Только подумай. Через пятнадцать минут их уже ликвидировали.

– Ну конечно. У Гитлера просто плохо с головой. Разве же можно взять и сбросить на землю парашютистов-солдатиков. Как он это себе представлял? Что мы пригласим их на чашку кофе с пряником? Разумеется, их встретили здесь совсем по-другому.

Мать прошла на кухню и вернулась с продуктовой сумкой.

– Ренсе с Паулой ко мне больше не заглядывали.

– А с какой стати они должны к тебе заглядывать, мама?

– Почему бы и не заглянуть?

– Возможно, ты права. Я виделся с ними вчера. С ними все в порядке. У них на улице еще ничего не стряслось.

– А у нас здесь ужасная суматоха. Полицейские на мотоциклах, все стреляют, в бомбоубежище такой кавардак. А по ночам происходит вообще неизвестно что, ведь фонари теперь не горят… Представь себе, прежде чем ложиться спать, я сейчас проверяю, хорошо ли закрыты окна и задвинут ли засов на входной двери. Никогда ничего подобного не делала, это такое мещанство. От Хильдегард мне тоже мало толку, поскольку ей запрещено выходить на улицу. И даже если бы не было запрещено, я бы ее не пустила. Я прямо слышу, как люди на улице говорят: «Это служанка-немка госпожи Альберехт». Я бы боялась, что мне в окна станут бросать камни за то, что держу у себя немку. Но Хильдегард чудесная девушка. По-настоящему преданная и милая. Берт, ты не хочешь сходить со мной за компанию в магазин? Нет, не шучу. Я прекрасно понимаю, что мысли у тебя заняты другим. Посади ты всех предателей в тюрьму, и все. По-моему, их можно сразу взять и поставить к стенке. Серьезно. До свидания, малыш! Я все равно очень рада, что ты не уехал в Англию. То, что в ящичке не оказалось денег, – это перст Божий. Потому что они у меня всегда там лежат.

Альберехт сделал шаг прочь от двери.

– Послушай, Пузик. Ты не забываешь заботиться о себе? А то приходи ко мне обедать.

Альберехт пообещал прийти завтра или послезавтра.

Размышляя о том, надо ли еще что-нибудь сегодня сделать, сел в машину. Пока ехал по Бастионной улице, мысли его беспорядочно блуждали.

Есть ли на белом свете человек, с которым он мог бы поговорить откровенно?

С Сиси? Он бы совсем не обрадовался, если бы его заставили записать на бумаге все, что он в свое время рассказал Сиси.

– Глупец! – воскликнул я. – Можно подумать, другие люди существуют только для того, чтобы выслушивать твои тайны. Излей свое сердце перед Господом Богом, уже давно знающим твои самые сокровенные тайны, но чье терпенье безгранично.

– Ничего себе, – сказал черт, – думаешь, всеведущему Господу охота расспрашивать о том, что он уже знает?

– Найди священника, который выслушает твою исповедь, – возразил я. – Не думай, что Бог, который все видит, будет просто-напросто расспрашивать о том, что уже знает. Ему важно сравнить то, что он о тебе знает, с тем, в чем ты ему признаешься.

Черт издал короткий смешок.

Что это за юноша идет вон там с продуктовой сумкой в руке, а другой рукой ведет велосипед со спустившей передней шиной?

Это Алевейн Леман.

Алевейн случайно глянул в сторону, когда мимо него проезжал Альберехт. Алевейн его явно узнал, потому что взмахнул рукой: жест, отчасти означающий приветствие, отчасти – просьбу остановиться.

Альберехт встал у поребрика, дотянулся до правой дверцы и открыл ее.

Алевейн наклонился и сказал:

– Приветствую вас, менейр Альберехт. Как удачно, что я вас увидел.

– Оставьте здесь велосипед и садитесь ко мне, – сказал Альберехт.

Алевейн прислонил велосипед к ближайшему дереву, пристегнул замком и вернулся к машине с продуктовой сумкой в руке.

Я знаю, что в Писании сказано: «Не хорошо быть человеку одному», и потому возрадовался, что Алевейн, сидя рядом с Альберехтом, сейчас так весело ехал по городу в вечернем свете. Это было тем более радостно, что встреча вырвала Альберехта из очередного круга его собственных кошмаров, его эгоизма, и, разумеется, я ликовал, что он нашел в себе силы оказать услугу другому, пусть даже и весьма скромную.

– Люблю я маленькие машинки, – сказал Алевейн, – от такого огромного американца, как у Букбука, в военное время мало радости. Знаете, сколько он жрет бензина?

– Понятия не имею, – сказал Альберехт, – в автотехнике я профан.

– Один литр на четыре километра, – сказал Алевейн, – не могли бы вы здесь свернуть направо?

– Куда вам вообще-то надо?

– На Марельский проезд.

Должен признаться, что меня этот ответ напугал еще больше, чем Альберехта. «Адонай, – вскричал я, – почему Ты не избавил порученного мне смертного еще и от этого испытания?» ^[34]