Ермак. Начало - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Валериев cтр.№ 4

За счет разведения этих неприхотливых и морозостойких лошадей хотели лет за пять своё хозяйство Аленины окончательно поправить, тем более три кобылы, пусть амурской породы, у них уже были. Собрав все что можно, да еще заняв денег у богатого станичного казака Ивана Савина, отправил Афанасий оставшегося сына Василия с женой Екатериной, да их дочкой Алёнкой на ярмарку, оставшись на хозяйстве с внуком Тимофеем.

А через несколько дней настигла Афанасия очередная черная весть. Весь обоз казаков, ехавших на Благовещенскую ярмарку от станиц Черняева, Кузнецова, Ушакова попал в засаду банды хунхузов рядом со станицей Ново-Кумарской. Большой обоз был, да хунхузов, по словам выживших, более сотни оказалось. Соотношение сил было три-четыре варнака на одного казака. Отважно бились казаки и их жены с бандитами, да не судьба была всем выжить. Больше всего не повезло середине обоза, куда был направлен основной удар хунхузов, где и ехали на санях Аленины.

Со слов выжившего казака Прокопа Лопатина из соседней Кузнецовской станицы Василий Аленин лично зарубил трех ватажников, а его жена Катерина двоих успела из винтаря положить, пока их не порубали китайцы и маньчжуры, набросивших со всех сторон.

Самому Прокопу чудом повезло вырваться. Он во время нападения был верхом на лошади, а не в санях с братом Северьяном, поэтому и смог даже раненным верхами уйти. Его же брата и всех казаков с их семьями в середине обоза убили.

Когда примчались вооруженные казаки из Ново-Кумарской станицы к месту боя, осталось им только разбирать раздетые трупы казаков, их жён и детей, да мертвых хунхузов, которых выжившие в нападении бандиты бросили, предварительно обобрав до нитки. А все остальное добро с бандитами караваном ушло через замерший Амур в горы Ильхурн-Алинь на территории Маньчжурии. Не успели казаки их догнать до границы и отомстить.

Похоронил Афанасий Васильевич последнего сына со снохой. А внучку Алёнку нигде не нашли. Не было её ни среди убитых, ни среди выживших, ни рядом с местом засады. Видимо хунхузы с собой забрали для продажи в рабство. Не тешить же плоть с десятилетней девчушкой. Хотя всякое бывало. Но не хотелось деду об этом даже думать.

Так осталось семейство Алениных без головы. За всем приглядывать, со всем управляться пришлось Афанасию Васильевичу дальше вдвоем с двенадцатилетним внуком Тимофеем, первенцем Василия. Солоно им доставался этот догляд, а толку все равно не выходило. Известно, какая сила у стариков и сметка у ребятишек. Да еще долг пришлось Савину отдавать, аж семьдесят рублей, да ещё проценты.

Крепкий хозяин — казак Савин Иван Митрофанович. У него и табун лошадей в три косяка по двадцать голов, и стадо коров количеством пятьдесят, и своя маслобойня, и две конно-канатных мельницы, и лавка торговая с трактиром в станице Черняева. От богатства своего стал Иван Митрофанович в рост деньги давать станичникам. И хоть процент небольшой накручивал, да много уже казаков к нему в кабалу да зависимость попало — то не урожай, то еще какая беда.

Вот и Афанасию Васильевичу пришлось за долг с процентами отдать последнего строевого коня, оставшихся в хозяйстве кобылку трехлетку и корову, да еще кое-какого добра по мелочи. И остался георгиевский кавалер Афанасий Васильевич Аленин с почти пустым от живности двором и внуком на руках. Родни рядом никого.

Подумав, Афанасий Васильевич продал двух оставшихся быков, корову, купил для внука и себя двух молодых трехлеток амурской породы, и пошел наниматься в пастухи к Савину. А что оставалось делать. Вспахать двадцать десятин Аленинской земли сил не было. Афанасию Васильевичу шел шестьдесят пятый год, не было уже былой силы в руках, а после свалившихся на голову смертей близких как-то разом разболелись старые раны. А с внука какой спрос в пахоте. Вот и остался один выход, идти в пастухи. Так вот и жили третий год.

Позавчера в субботу Афанасий Васильевич и Тимофей приехали домой на побывку: в бане помыться, припасов наготовить на неделю. Отдохнули, по дому прибрались, и в ночь на понедельник решили ехать на пастбище, но скрутило спину у старика Афанасия, да так, что не вздохнуть, не охнуть. Еле с костылем по дому мог пройтись. Так и уехал в ночь Тимоха на пастбище один. Сказал, что справится.

В полдень Афанасий Васильевич сидел на скамейке у дома, грея кости на солнышке, и смотрел через открытые ворота на дорогу, положив подбородок на рукоять костыля, зажатого между ног. Сидел и думал о внуке, о том, что с ним дальше делать, а то своего здоровья и жизни осталось, кажется очень немного.

— Эх, Тимоха, Тимоха, — вздохнул старый Афанасий. — Хороший казак растет. Нашей Аленинской породы.

Тимофей или пока еще Тимоха рос крепким, высоким парнем, имел черные, кудреватые волосы, лицо продолговатое, смуглое и пригожее, нос как у всей Аленинской родни с горбинкой, глаза черные, переходящие в темно-карие. После смерти родителей взор стал строгим и каким-то пронзительным.

Постоянная верховая езда на пастбище и ежедневные занятия под руководством деда по рукопашному и ножевому бою, рубке шашкой, джигитовка закалили тело подростка, которое казалось скрученным из жил и мышц. Не было у Тимохи и капли жира, все из-за занятий сгорело до грамма, да и питание не сказать, что бы было богатым.

— Что же мне с тобой делать, внучок, — вслух произнес старик и его глаза наполнились влагой. — Совсем мне мало осталось.

Зимой ещё Афанасий Васильевич разговаривал со станичным атаманом Селевёрстовым Петром Никодимычем о возможности поступления внука в Иркутское юнкерское училище на казённый кошт, да до поступления ещё четыре года и на подготовку к экзаменам, и на учёбу деньги нужны.

— Эх-хе-хе… Грехи наши тяжкие! — вновь тяжело вздохнул старик. — Лишь бы освоил науки Тимоха. Умным растет, стервец — все книги, оставшиеся от младшего сына Ивана, уже прочитал. Только хватит ли этих знаний?

В этот момент ещё острые глаза старого Аленина заметили вдали на дороге к хутору группу всадников и его сердце тревожно заныло.

Когда всадники приблизились, и стало видно, что между двумя лошадьми приторочены самодельные носилки, в которых лежало чьё-то тело, от них отделился один конник и намётом поскакал к Аленинскому дому.

— Здрав будь, дядька Афанасий! — поприветствовал старика, въехавший во двор окружной атаман Селевёрстов. — Тимоху твоего, хунхузы сильно побили, но жив пока.

Атаман соскочил с крепкого гнедого жеребца и перекрестился:

— Сейчас доктор приедет, и за Марфой я послал.

— Что случилось? — с трудом поднялся с лавки Афанасий Васильевич.

— Тимоха твой, мой младший Ромка, да Петруха Данилов погнали станичный войсковой табун и ваш савинский косяк с Вороном на водопой к Амуру. — Селевёрстов снял фуражку и вытер ладонью пот с лица.

— Не тяни, Никодимыч!

— Хунхузы! Будь они не ладны! — сплюнул атаман. — Амур в этом году обмелел, вот они у Песчаной косы через остров Зориха и переправились верхами вплавь.